впервые приехал в Россию в январе 1992 года. Помню, когда мой самолет приземлился в московском аэропорту «Шереметьево», на улице было —20° C. За десять дней до того Советский Союз официально прекратил свое существование, и грязные улицы города, которые я наблюдал по дороге из аэропорта, представляли собой унылое зрелище: по обледеневшим тротуарам тянулись очереди за хлебом, в то время как попрашайки пропихивались в огромных толпах рядовых граждан, продававших свое имущество, чтобы не умереть с голода. Для меня, тогда еще юного подростка, решившего улучшить свой школьный русский перед поступлением в университет, это был шокирующий опыт.
Я поселился в одной русской семье, для которой моя квартирная плата в твердой валюте была манной небесной, сражался с русской грамматикой и делил с остальными тогдашние невзгоды. А между тем где-то посреди этого хаоса сколачивались состояния: ловкачи раздирали на части разваливавшуюся экономику страны. Молодой человек по имени Роман Абрамович был занят скупкой и продажей на экспорт партий сырой нефти. Другой, Олег Дерипаска, заканчивал университет и собирался развернуться в качестве брокера по продаже металлов, его маневры в итоге позволят ему приобрести большую долю российской алюминиевой промышленности.
За несколько лет Рубен и его брат Саймон сколотили многомиллионное состояние. Они поступили мудро: вырвавшись вперед, они покинули Россию и перевели большую часть денег на лондонский рынок недвижимости — хорошо проторенная дорожка.
Иногда я думаю о том, что вместо того, чтобы зубрить русские глаголы, мне следовало быть поухватистей и попытаться стать участником этой золотой лихорадки. Смог бы я тогда найти возможность для своего бизнеса и сделаться миллиардером (или меня, скорее всего, подобно многим другим, пристрелили бы где-нибудь в подворотне)?
На прошлой неделе ужесточение наложенных на Россию американских санкций взрывной волной прокатилось по рынкам и вымыло миллиарды долларов из состояния магнатов. Но даже на фоне санкций и усиления политической напряженности очевидно, что некоторые инвестиции, сделанные в Россию в те годы, принесли впечатляющие доходы.
BP, сделавшая первые крупные инвестиции в Россию в 1997 году — как раз такой случай. В 2003 году группа выделила восемь миллиардов долларов, чтобы получить 50-процентную долю в ТНК-BP, в результате в течение следующего десятилетия дивиденды компании составили почти 19 миллиардов долларов. В 2013 году она продала свою долю государственной нефтяной компании «Роснефть» и увезла из России еще 12 миллиардов долларов наличными, сохранив при этом 19,75% акций. Сегодня около одной трети нефтедобычи BP происходит в России, и почти половину ее запасов нефти обеспечивает «Роснефть».
Разумеется, у нас нет абсолютных гарантий, и инвестиции BP в Россию еще могут выйти британцам боком, если президент Путин решит предпринять ответные меры против Запада. Даже если это произойдет, инвесторы BP не должны особенно жаловаться, если учесть заоблачные доходы, которые они получали на протяжении последних 15 лет.
Вместо того, чтобы заняться торговлей или бизнесом, я посвятил свое врему другому. Невероятно, но меня, 18-летнего мальчишку, наняли «контролером за распределением помощи» для USAID, агентства, которому президент Буш-старший отдал поручение распределять продовольствие и медикаменты в городах по всему бывшему Советскому Союзу.
В течение нескольких недель, проведенных мною в городе Челябинске, я встречал в аэропорту военные самолеты, нагруженные продовольствием. На каждый грузовой поддон чиновники приделали одну и ту же надпись: «От американского народа, который уверяет вас: борьба за демократию того стоит». Даже тогда эти слова казались сомнительными, и от них делалось неловко. Сегодня, когда Путин обеспечил себе очередные шесть лет у власти и на Россию налагаются новые санкции, они кажутся абсурдом.
