Брест — Поезд, курсирующий между приграничным белорусским городом Брестом и польским городом Тересполь, каждое утро перевозит через границу людей, бегущих из Чечни. В среднем разрешение на въезд получает только одна семья, а остальные еще до полудня возвращаются обратно.
Многие сразу же идут к кассам, чтобы купить билеты туда и обратно на следующее утро: а вдруг завтра повезет? По рассказам беженцев, польские пограничники никак не реагируют на запрос о предоставлении убежища.
После двух прошедших войн ситуация с правами человека в Чечне остается довольно плачевной. За несколько лет в другие регионы России и страны Европы из республики сбежали сотни тысяч человек. По словам беженцев и правозащитников, в конце 2016 года преследования со стороны государства только ужесточились.
Беженцы начали ездить через Брест примерно полтора года назад, и сначала они сотнями приезжали в этот город ежедневно. Чеченцы, будучи гражданами России, могут законно пребывать на территории Беларуси в течение трех месяцев без визы. Многие задерживались в Бресте на более длительное время и пытались пересечь границу десятки раз.
Для поездки на автобусе, который идет через границу, нужна виза, но для поездки на приграничном поезде можно обойтись только покупкой билета.
В связи с ужесточением системы пограничного контроля Польши количество людей, пересекающих границу, сократилось. Газета «Хельсингин Саномат» (Helsingin Sanomat) побывала на границе в начале февраля, когда к ней ежедневно приезжали по 30-70 беженцев. Наста Лойка, представитель белорусской организации Human constanta, оказывающей помощь беженцам, сообщила, что число беженцев с приближением весны сильно упало — именно в связи со строгостью Польши.
«Похоже, это последняя возможность для чеченцев», — говорит Лойка.
Григорий Терентьев, координатор Human constanta, работающий в Бресте, в свою очередь, считает, что по меньшей мере 80% беженцев приезжают сюда именно из Чечни, и примерно треть из них нуждается в предоставлении убежища.
Журналисты «Хельсингин Саномат» спросили у трех чеченцев, стремящихся в Европу, от чего они бегут.
«Меня бы стерли с лица земли»
34-летний агроном Седа Елбузукова из Грозного живет с мужем и двумя детьми в гостинице у станции Брест, которая работает как общежитие для беженцев. Она пыталась пересечь границу 17 раз. Елбузукова родилась в Волгограде и переехала в Чечню вместе с вернувшимися туда родителями. С 2005 года женщина жила в Грозном.
«Сначала было страшно ходить по улице и видеть разрушенные бомбами дома. Люди постоянно пропадали. Помню, я как-то стояла у автобусной остановки, как вдруг рядом затормозила машина, и в нее затолкнули молодую женщину. Иногда люди, которых похищали, успевали выкрикнуть домашний адрес, и семье сразу же передавали информацию о том, что ваша дочь была похищена. Похитить могли просто потому, что ты кому-то понравилась.
Мы здесь из-за ситуации, в которую попал мой муж. Все началось в 2000-м году, когда два его дяди сгорели заживо. Третий дядя, оставшийся в живых, пытался расследовать то, что случилось. Поэтому нас выслеживали, прослушивали телефоны и знали каждый наш шаг. Раздавались угрозы, что они могут убить и наших детей. Так продолжалось 17 лет.
Когда юрист-европеец начал помогать дяде, его задержали. В прошлом году его задерживали трижды, а в октябре задержали и моего мужа. Они не хотят, чтобы обстоятельства смерти этих двух родственников расследовали.
Конечно же, все понимают, что из Чечни можно сбежать, например, через Турцию, но для этого нужна виза, а у нас Шенгена нет, хотя мы трижды подавали запрос.
У меня еще месяц законного времени пребывания в Белоруссии, и пока еще можно попробовать пересечь границу. Дядя в Чечне говорит, чтобы мы никогда не возвращались, чтобы уезжали как можно дальше дальше.
Три моих сводных сестры живут во Франции. Они переехали, когда убили их мать, жену моего отца. Однако я не собираюсь уезжать именно во Францию, мне вполне подойдет и Польша. Когда мы пересечем границу, нас уже нельзя будет поймать. А здесь они могут достать кого угодно.
Если бы я разговаривала с вами в Чечне так, как говорю с вами сейчас, меня бы стерли с лица земли».
Елбузуковой удалось пересечь границу 8 марта 2018 года.
«Я еще не встречал такого места, где бы любили чеченцев»
К февралю семья чеченцев Амхата и Лауры Елжуевых с пятью детьми снимала жилье на первом этаже частного дома на окраине Бреста уже около трех месяцев. Амхат рассказал, что его семью разворачивали в Тересполе уже 18 раз.
«Я не хотел бы рассказывать вам о своих проблемах в Чечне. На границе с Польшей нас спрашивают: „Почему вы не получили визы?“ Да как же я получу визу, если я даже жить в России нормально не могу? Вот что было два месяца назад на границе с Польшей: я просил убежище, а мне ответили: „Нет, дорогуша, уходи отсюда“. Те же самые реплики повторялись из раза в раз. В конце концов мне дали по морде, избили дубинкой, нацепили наручники.
Половина всех тех, кто доходит до собеседования, врут в ответах, и их пропускают. Если я попаду на беседу, скажу им, что если хоть в одной букве я соврал, то я сам уберусь. В лицо им скажу, что я сидел.
Начиная с 2001 года, я жил в основном в Москве. Ни в каких преступлениях я замешан не был, но ведь там много национальностей и возможностей заработать. Я взял кредит, нанял рабочих, купил машину. Я ездил на грузовиках и отвозил таджикских и узбекских рабочих на стройки. Миллионов я не зарабатывал, но холодильник всегда был полон.
Менты начали интересоваться, что же это за чеченец, который официально не трудоустроен, но на машине ездит. Потом однажды в 2015 году меня остановили, показали фотографию с камеры наблюдения и спросили, я ли на этом снимке. Я сказал, что да, спросил, произошло ли что-нибудь.
Меня отвезли в участок, привели полуживого наркомана и сказали, что я украл у него две тысячи шестьсот рублей. Я видел этого человека впервые в жизни и спросил, где же я украл у него деньги. Он ответил, что на станции метро Добрынинская, посреди бела дня.
Я еще не встречал такого места, где бы любили чеченцев. В лицо ничего не говорят, но за спиной все иначе. Так это сейчас в Москве и работает.
Детям все рассказываю подробно и спокойно, как есть. Дети все понимают, старшему сыну уже 16, а старшей дочери — 14. Я всегда покупаю 14 билетов на поезд, семь до Тересполя и семь обратно. Завтра будет уже 19-я попытка».
В марте пришло известие: Елжуевы смогли пересечь границу.
Ажуб Абумуслимов: «Мои дети больше не улыбаются»
33-летний владелец магазина розничной торговли Ажуб Абумуслимов родился в чеченском городе Шали. Проблемы появились зимой 2016-2017 года, когда пошла волна преследований, и его младшего брата арестовали.
Абумуслимов живет надеждой на то, что его брат жив. Расследование, проведенное «Новой газетой», свидетельствует о том, что, скорее всего, его брат был в группе людей, которые были расстреляны в Грозном в ночь с 25 на 26 января.
Ажуб Абумуслимов дал нам интервью после того, как он со своей семьей добрался до Евросоюза через Брест.
«В 2001 году я переехал в Германию. У меня, моего отца и брата был вид на жительство, и все было в порядке. Но потом люди начали говорить, что народ агитируют за возвращение обратно в Чечню. Говорили, чтобы мы возвращались домой, и что работы там непочатый край.
Так мы и вернулись. Взяли кредит и стали заниматься бизнесом: открыли три магазина. Выплатили долги, дела пошли в гору. Мы надеялись, что жизнь начнет нам улыбаться, ведь это наша родина.
Брата арестовали 9 января прошлого года. После этого жену брата и нашего отца вызывали на допросы. Наш отец — инвалид. В 2003 году в Германии ему удалили желудок, потому что он был болен раком. От них требовали подписать бумаги о том, что они подтверждают, что мой брат отправился воевать в Сирию. Мы обратились с жалобой в Следственный комитет России, прокуратуру, общество „Мемориал" и правозащитные организации.
До конца июня к нам каждый день приходили чеченские чиновники и требовали, чтобы мы показали, где находится „спрятанное оружие". Потом нам дали понять, что нам лучше исчезнуть.
Ингушский офис правозащитного общества „Мемориал" в январе сгорел, а представителя организации Оюба Титиева арестовали. Он как раз занимался нашим вопросом. Наш дом не сгорел, но его опечатали так же, как и наш магазин. Наша машина уже продана, а на странице Avito я видел объявление о продаже машины моего брата.
В Чечне господствует странная монополия. Если ты не одобряешь их беззакония, тебе там нет места. Они сами совершают преступления и пытаются сохранить лицо.
Вот теперь снова приходится покидать родину. Четыре месяца и три недели я находился в Бресте и уже минимум 45 раз пытался пересечь границу. С января по июнь прошлого года дети каждую ночь слышали стрельбу чеченской полиции. Мои дети больше не улыбаются. Но это ерунда, главное — найти брата».
Две войны и нарушения прав человека
Входящая в состав России Чеченская республика по своей площади практически равна финской Северной Карелии. Два года назад численность ее населения составляла 1,7 миллиона.
Первая чеченская война между Россией и сторонниками независимости Чечни началась в декабре 1994 года и закончилась подписанием Хасавюртовских соглашений и получением фактической независимости в августе 1996 года. По оценке правозащитных организаций, число жертв составило более 80 тысяч, более полумиллиона людей покинули свои дома.
Вторая чеченская война началась осенью 1999 года, когда Россия отразила удар вторгнувшихся с территории Чечни в соседний Дагестан исламских боевиков и вошла в столицу Чечни Грозный. Активная фаза операции закончилась уже в 2000-м году, но полностью закончившейся контртеррористическая операция была объявлена только в 2009 году.
Фактически руководивший республикой с 2004 года и преданный Кремлю Рамзан Кадыров был избран президентом Чеченской республики в 2007 году. Его бойцы участвуют в российских военных операциях на Украине и в Сирии. Российская оппозиция обвиняет Кадырова в причастности к организации убийств журналистки Анны Политковской и оппозиционера Бориса Немцова.
По информации правозащитных организаций, ситуация с правами человека в Чечне очень печальна.
Последний скандал начался год назад, когда издание «Новая газета» опубликовало статьи о притеснениях и убийствах там гомосексуалов.
