После того, как Америка «опустошила свой карман», пришло время для ответной реакции России, чтобы узнать, какова политическая эффективность действий США. Возникает вопрос: ограничивается ли она внутренними результатами в преддверии выборов в Конгресс или же выходит за рамки внутренних соображений?
Президент США Трамп осуществил свои угрозы, наказав сирийский режим за применение химического оружия. В свою очередь Россия предупредила, что предоставит сирийскому режиму современные противоракетные системы С-300.
Американские действия и реакция на них заставляют задаться вопросом относительно политической целесообразности ракетного удара США: сможет ли Вашингтон достичь заявленных целей по сдерживанию режима? Смогут ли Соединенные Штаты восстановить нарушенный баланс сил в Сирии или же они открыли дверь для новой конфронтации? Что ещё американская сторона способна сделать в Сирии? Какие преимущества при этом имеются у России? Что еще более важно, расширился или сузился круг американских политических и военных возможностей?
У Америки нет крепких союзов на местах, особенно после ее конфликта с Турцией, а также вовлечения в конфликты между союзниками в регионе, или так называемый кризис в Персидском заливе и последствия «арабской весны». Россия, напротив, добилась мощного присутствия в Сирии наряду со своим союзником Ираном и развивает отношения с Турцией на фоне напряжённости между последней и Соединенными Штатами.
Америка приложила большие усилия, рассчитав военные последствия своего удара по Сирии, однако политические прогнозы не были столь точными и убедительными. Процесс принятия решения имел сложный характер, особенно в последние часы перед ракетным ударом: Трамп очень спешил, в то время как Пентагон был менее настойчив и более осторожен.
Американское политическое и военное руководство оказалось в затруднительном положении, однако не предоставило никаких стратегических решений, которые бы могли предотвратить снижение влияния США в Сирии и регионе в целом, в то время как Россия стала весомой фигурой в региональных военно-политических расчетах США, что ещё четыре года назад представлялось невозможным.
Что касается возможных действий Вашингтона после ракетного удара, то они весьма ограничены. Либо Соединённые Штаты продолжат следовать этой политике, что вызовет ещё большее противостояние, станет испытанием для американских союзников и проверкой военных возможностей Америки, а также лишит ее большей части своих преимуществ, либо она остановится и отступит. В любом случае Америка будет считаться главным проигравшим, особенно если сирийский режим снова поставит под сомнение американскую теорию сдерживания.
В свою очередь возможности Москвы не ограничиваются снабжением сирийского режима современной системой противовоздушной обороны, но включают также более тесное военное сотрудничество с Ираном после того, как Тегеран разрешил ей использовать базу Хамадан и заправлять российские бомбардировщики топливом в своем воздушном пространстве, что ограничит свободу передвижения Соединенных Штатов и их союзников в регионе. Сегодня уже невозможно изолировать ни одного из союзников России ввиду сложности и высокой политической стоимости такого шага.
Политическая эффективность американского удара, по-видимому, равна нулю, и единственным его результатом стало то, что она сузила возможности США из-за путаницы в процессе принятия решений и слабости политического маневра, который предшествовал удару. Россия же получила возможность продемонстрировать свои политические преимущества в Сирии и регионе, что укрепило в ней желание отомстить.
В ближайшие дни мы сможем точно ответить на вопрос о политической эффективности американского удара. Американская гордость, равно как и российская, не позволяет признать недостатки своей политики, и это может иметь негативные последствия для влияния Вашингтона. В любом случае требуется время, чтобы убедиться, свидетельствуют ли последние события о снижении американского влияния или возвращении инициативы. Однако, это механизм истощения, лишенный политической эффективности.
