Яна неторопливо подходит ко мне. На ней спортивные сапоги на шнуровке, уши ее меховой шапки отливают радостным рыжим светом. Незадолго до этого она отвела детей в детский сад. Мы зашли в одну из простых пекарен в центре волжского города Чебоксары, в которых пластиковый стаканчик с чаем не стоит и двух центов. Яна осторожно посмотрела на сидящих поблизости посетителей и потом тихо попросила меня не употреблять в разговоре слов ВИЧ или СПИД. «Если у тебя ВИЧ, люди тут будут считать, что ты — или проститутка, или наркоманка».
Яна, в то время студентка экономического вуза, заразилась в 2011 году от своего друга. «Он был алкоголиком, а я впала в психологическую зависимость от него», — рассказывает она. Четыре года она возилась с ним, заботилась о его здоровье, но в конце концов он избил ее и выгнал из дома.
О том, что заражена, Яна узнала, когда забеременела от него. Она ужасно страдала, испытывала смертельный страх и сделала аборт, потому что плод также был заражен. В клинике врач набросилась на нее с упреками, почему, мол, она утаила, что больна СПИДом. «У вас же есть мои анализы, — защищалась Яна. — И это не СПИД, а ВИЧ». «ВИЧ или СПИД, — ответила та, — в конце концов ты все равно подохнешь».
Россия может гордиться «новаторскими успехами» в борьбе со СПИДом — так заявила вице-премьер Ольга Голодец на прошедшей недавно в Москве международной конференции по ВИЧ/СПИДу. Вслед за ней Анна Попова, начальница Роспотребнадзора, сообщила, что ученые ее учреждения разработали совершенно новый генно-терапевтический препарат против ВИЧ, клинические испытания которого начнутся в самом скором времени.
А депутат Госдумы Геннадий Онищенко похвалил государственную стратегию борьбы со СПИДом. По его словам, 23% населения прошли тест на СПИД, 320 тысяч ВИЧ-инфицированных проходят лечение. Однако, как признался Онищенко, в настоящее время в России зарегистрировано 990 тысяч носителей ВИЧ. Независимые эксперты говорят о 1,5 миллионе инфицированных. Если это действительно так, то это значит, что более одного процента всех россиян — носители ВИЧ.
«Никто точно не знает, каково действительное число инфицированных», — говорит Ильнур Мухаметханов, один из основателей казанского СПИД-Фонда Светланы Изамбаевой и сам ВИЧ-инфицированный. По его мнению, количество россиян в возрасте от 30 до 50 лет, являющихся носителями вируса, постоянно растет, хотя многие из них о своем заражении и не подозревают. В прошлом году умерли 24 тысячи зарегистрированных ВИЧ-пациентов.
На московской конференции эпидемиолог Вадим Покровский высказал мнение, что расходы на финансирование терапии недостаточны и что их необходимо как минимум утроить. Присутствовавшие в зале инфицированные активисты высказывали претензии по поводу дефицита эффективных лекарств в региональных СПИД-центрах.
Яна говорит, что необходимые для иммунной стабилизации медикаменты стоят сейчас в пересчете на валюту от 130 до 140 евро в месяц, а на Волге многие столько зарабатывают в месяц. Но те четыре таблетки, которые она принимает два раза в день, Яна получает бесплатно в государственном СПИД-центре. Она уже давно привыкла к такому похожему на ритуал лечению. «Я должна долго жить, — говорит она. — Хотя бы из-за детей». Она привела в центр и своего исхудавшего до 40 килограммов экс-возлюбленного, он начал было лечиться, то потом опять запил. Он был в плачевном состоянии, когда умер, вспоминает Яна.
Но сама Яна стала бороться с болезнью и со своим страхом. Она начала играть в хоккей в одной команде с мужчинами-любителями. Там она познакомилась с молодым электриком. «Я сразу ему сказала, что между нами ничего быть не может», — рассказывает молодая женщина. Но потом, по ее словам, они полюбили друг друга, он захотел на ней жениться, иметь с ней детей. Вирусная нагрузка у Яны была близка к нулю, она могла иметь секс и родить детей. Но после рождения второй здоровой дочки женщина-гинеколог встала перед ней и сказала: «Надеюсь, дорогая моя, что больше ты рожать не будешь!» Яна не рассказала о своей инфекции почти никому из подруг, годами она утаивала это и от собственной матери. И она не знает, скажет ли она об этом своим детям, когда те вырастут.
«ВИЧ продолжает считаться в России болезнью маргиналов, чем-то неприличным и чужеродным, — говорит Ильнар Мухаметханов. — Но несмотря на чудовищное число вновь зараженных, общественность не осознает, что в наше время ВИЧ угрожает всем».
Он и его жена Светлана Изамбаева хотят по примеру международной благотворительной организации РЕД (RED) подвигнуть российские промышленные концерны, знаменитостей и СМИ на популяризацию проблемы ВИЧ. «Но наши предприниматели предпочитают спонсировать борьбу с раком. Потому что, если у нас человек даст деньги на какой-нибудь ВИЧ-проект, то про него тут же скажут, что он сам инфицирован или что он — гомосексуалист». Жена Ильнара Светлана относится к самым известным ВИЧ-инфицированным женщинам России, в 2005 году она победила в Москве на конкурсе красоты «Мисс Позитив». Но это был последний конкурс красоты среди ВИЧ-инфицированных — больше спонсоров не нашлось.
Многочисленные зарубежные СПИД-инициативы попали в список «иностранных агентов», потому что получали деньги из-за границы. Многие из них вынуждены были прекратить свою работу. А вот одна здоровая казанская домохозяйка в надменно-нацистском духе сказала: «СПИД? Так его же выдумали американцы, чтоб на нас тестировать».
Зурия просит не называть городок на другом берегу Волги, в котором она живет. Тридцатишестилетняя мать-одиночка тоже ВИЧ-инфицирована. Она тоже заразилась 10 лет назад от мужчины. Он принес ей «одни разочарования», сказала она и рассмеялась. Зурия вообще много смеется, много говорит о путешествиях, рыбалке, стрельбе из лука, о студии маникюра, которую мечтает открыть. Но она говорит и о сплетнях в городке, о презрительных взглядах врачей в больнице, о знакомой, которая как-то на весь рынок крикнула «Так у тебя оказывается СПИД?!» Зурия научилась мастерски все отрицать. Если все узнают, что она ВИЧ-инфицирована, ни один человек ей больше руки не подаст. «Тем более для маникюра».
Зурия тоже не хочет фотографироваться, но потом все-таки соглашается, чтобы мы сняли ее тень. Ее тонкий темный силуэт на фоне тающего в лучах заходящего солнца волжского льда кажется таким хрупким. В этот момент я подумал о сотнях тысяч других ВИЧ-инфицированных, ведущих в России призрачное существование.
О ВИЧ-инфекции
Во всем мире число ВИЧ-инфицированных сокращается. А вот в России их число стремительно растет. В 2016 году оно впервые превысило отметку в 100 тысяч заражений в год. В Германии эта цифра составляет 3200, как сообщила организация «Дойче Эйдс-Хильфе» (Deutsche Aids-Hilfe) в октябре 2017 года.
В Восточной и Южной Африке число вновь инфицированных в 2010 году сократилось на 30 %, а в Восточной и Средней Азии оно возросло на 60 %. В России с 1987 года вирусом иммунодефицита человека заразились 1,1 миллиона человек. Согласно официальной статистике, от него умерло почти 244 тысячи. Но реальная цифра может быть намного больше.
Россия собирается бороться с вирусом с помощью государственной стратегии борьбы с ВИЧ, рассчитанной до 2020 года. Об этом сообщил один из эпидемиологов Российской академии наук на конференции по СПИДу, прошедшей в Берлине в октябре 2017 года. Активисты борьбы со СПИДом критично замечают, что пока только каждый четвертый или пятый носитель ВИЧ получает антиретровирусную терапию. А в среднем по миру, говорят они, такое лечение получают 46 % пациентов.
