Эммануэль Макрон в скором времени проведет встречу с Владимиром Путиным, в чем некоторые упрекают его, хотя диалог с Россией сейчас необходим нам как никогда. Нужно отойти от упрощенческого противопоставления новой холодной войны и новой франко-российской Антанты, за которую выступает часть французской элиты, как правой, так и левой: они видят в путинской России противовес Америке с ее нынешним непредсказуемым поведением.
Как бы то ни было, в такой ситуации лучше не быть ни правым, ни левым. Без своих гуманистических и демократических ценностей Европейский союз стал бы очень уязвимым для нападок антиглобалистов, которые считают его всего лишь экономической сделкой на основе ненавистной им идеологии. Если бы ЕС сделал Россию привилегированным партнером, для него это было бы равнозначно самоубийству.
Недавние удары в Сирии имеют большое значение для отношений с Россией. Они не изменят ход войны, и пусть даже они восстанавливают запрет на применение химического оружия, они не останавливают человеческую трагедию: на жертв химических атак приходится крошечная доля пострадавших в конфликте. Тем не менее они отправляют российским войскам сигнал, который выходит далеко за границы Сирии.
Барак Обама был убежден, что Россия — переживающая упадок держава в экономическом и демографическом плане. Поэтому с ней бесполезно и опасно противоборствовать в военном плане, тем более что в Сирии российские интересы задействованы куда сильнее, чем западные, и в случае эскалации последнее слово всегда будет за Москвой. Такой до мозга костей рациональный подход подорвал доверие к Западу в связи с огромной пропастью между словами и делами.
Тактическая неопределенность
Недавние удары не в состоянии кардинально изменить расклад, но в совокупности с более широкой стратегией могут способствовать восстановлению более сбалансированных отношений с Россией в политическом плане после периода высокомерной убежденности Обамы в стратегическом превосходстве Запада, которая позволила Путину записать на свой счет целый ряд тактических успехов. Макрон может сыграть решающую роль в этом процессе, превратив непостоянство Трампа в более продуманную позицию.
Демократиям нужно добиться уважения России. Им хотелось верить, что военная сила больше не является дипломатическим инструментом в отношениях с Москвой, что передало России тактическую инициативу и позволило без риска для себя поставить остальных перед целым рядом свершившихся фактов. Западные удары в Сирии, конечно, подрывают авторитет Совета безопасности ООН, однако они прочерчивают границу перед любой стратегией нарушения международного права под прикрытием вето. В перспективе такая стратегия означает подрыв сформированного в 1945 году международного порядка. Таким образом, в отношениях с Россией необходимо создать хотя бы минимум тактической неопределенности.
Нужно убедить Владимира Путина в том, что одностороннее применение силы — рискованная стратегия, и что державам с разными в настоящий момент стратегическими целями следует сформировать кодекс поведения, который ограничил бы риск возможных конфликтов.
Искры и пожар
Ситуация тем опаснее, что искр, из которых может зародиться настоящий пожар, сейчас предостаточно: глобальные державы сегодня достаточно вовлечены в локальные региональные конфликты, чтобы стать участниками чужого противостояния, но недостаточно, чтобы контролировать его. Такое положение дел напоминает годы перед Первой мировой войной.
Таким образом, восстановление правил отношений с Россией должно стать приоритетной задачей. Для убеждения Москвы у Запада есть два рычага: его собственные оборонные возможности и экономические санкции. Последние несколько лет он отдавал предпочтение удобному символизму санкций.
Как бы то ни было, у этого подхода есть свои пределы: накопление санкций ведет к постепенному исключению России из мировой экономики, что может обернуться катастрофой для всех. Автаркический СССР времен холодной войны держался благодаря идеологической мобилизации. Сегодня автаркическая Россия практически неизбежно скатится в ультранационализм. В результате перед нами встает непростая задача: нужно убедить Россию прекратить использовать военным путем двусмысленности деструктурированной международной системы, не доходя при этом до разрыва, который ведет к столкновению национализмов.
Речь идет не о том, чтобы смириться с новой гонкой вооружений, а о том, чтобы увеличить цену и риск политики силы, не закрывая дверь для мирных отношений. Сегодня твердость, в том числе в военном плане, является условием диалога.
