Для нас «будет успехом» получить «предложение относительно Косово и Метохии, которое будет хоть каплю лучше всего того, что было предложено до сих пор», как сказал Александр Вучич. Тогда почему президент Сербии попросил президента РФ Владимира Путина, «чтобы Россия, будучи одной из самых сильных мировых держав, помогла нам в ООН и других организациях в решении косовской проблемы»?
Девятое мая — день, который от года в год не теряет огромного символического значения. В этот день весь приличный мир празднует День Победы над нацистской Германией, а Европейский Союз — День Европы, в которой доминирует Германия. Девятое мая этого года оказалось еще более символичным, чем прежде. В этот день Хашим Тачи, президент самопровозглашенного Косово, посетил Германию, а президент Сербии Александр Вучич находился с визитом в России. В Москве. Там он, в частности, присутствовал на шествии «Бессмертного полка» и на Красной площади, где проводился настоящий парад гордости…
Неудавшаяся интрига
Итак, накануне (я сейчас имею в виду визит Вучича в Москву, поскольку о Тачи не стоит и говорить — и так все ясно) евроатлантические СМИ в Белграде и Загребе принялись плести дешевую (и уже полностью разоблаченную) интригу, пытаясь бросить тень на сербско-российские отношения. Эти СМИ утверждали, что новый старый президент России Владимир Путин не доволен Александром Вучичем, поэтому не приглашает его на свою президентскую инаугурацию седьмого мая. Сейчас, на судьбоносном этапе нашей борьбы за Косово, когда мы можем воспользоваться помощью России, если захотим и попросим ее, подобный поворот значит намного больше, чем просто личные разногласия двух президентов.
Вучич не присутствовал на самой инаугурации по двум очевидным причинам. Во-первых, российский протокол не предусматривает подобных приглашений. Во-вторых, Вучич все равно не смог бы ответить на приглашение приехать на инаугурацию, поскольку седьмого мая находился с визитом в Турции. Однако восьмого и девятого мая Вучича тепло встретили в Москве. Сербский президент стал первым иностранным государственным деятелем, с кем Путин встретился после инаугурации. Вучич с Путиным даже вместе поужинали, а на следующий день стояли бок о бок на трибуне во время парада на Красной площади. Они также возложили венки к памятнику Неизвестному солдату и шли рядом в процессии «Бессмертного полка». Все это свидетельствует о том, что дела обстоят совсем не так, как нам преподносят СМИ вроде «Blic», загребского «Jutarnji list» и им подобных печатных органов, преследующих чужие интересы.
Тень сомнения
Однако это не означает, что по поводу визита Вучича в Москву не было никаких сомнений. Наоборот, тень сомнения на поездку бросил сам Вучич. Он, как известно высок ростом, поэтому и тень получилась значительной… Но так вышло не из-за чего-то, что он сказал о России или о Путине, а из-за того, что он сказал о Косово и Метохии, а также о сербах. К России все это имеет отношение потому, что сегодня уже совершенно ясно: отказ от Косово и Метохии неразрывно связан с отказом и от России тоже. Кстати, недавно нам это недвусмысленно дали понять как раз немцы, заявившие, что им недостаточно, чтобы мы «просто» отреклись от Косово и Метохии. Мы также должны отречься от России, поскольку «вы не можете сидеть на двух стульях, если так можно выразиться». Так позволил себе выразиться Торстен Фрай, депутат от Христианско-демократического союза в Бундестаге, а после него — и его коллега из Социал-демократической партии Йозеф Юратович. Последний сказал: «Если кто-то хочет вступить в ЕС, он должен принять решение: или оставаться с Россией, или идти с ЕС. Сидеть на двух стульях невозможно».
Краткий ответ: Вучич дал интервью изданию «Курир», в котором сказал то, чего ни один президент Сербии не должен говорить. О сербах, о Косово и Метохии. Давайте разбираться в таком порядке.
Какие они — сербы
«У сербов такая натура. Сербы никогда не простят мне своего лучшего будущего и мира. То есть в Сербии прославляются только поражения и войны», — так нас оценил президент Сербии. Далее: «Было ли, чтобы мы превозносили тех, кто спас нас и сохранил мир? Было ли, чтобы мы прославляли тех, кто создал для нас музеи, театры… Кстати, 28 июня я открою Национальный музей. Так кого мы превозносили? Мы превозносили только тех, кто был военачальником, и больше никого».
То есть сербы, как утверждает их (наш) президент, — это некультурные невежды, которые не ценят ни театров, ни музеев. Но это не все. Сербы еще и опасны, потому что жаждут войн, а не мира, и, судя по всему, они безумцы, поскольку не хотят иного лучшего будущего, кроме как поражений в этих войнах. Вот что изрек Вучич. Если бы он сказал это о каком-то другом народе (об албанцах или хорватах, например), то мы бы только и слышали вопли, скажем, Сони Бисерко или Наташи Кандич и Сони Лихт. Правда, такие слова действительно обоснованно можно счесть тяжелой формой расизма, с которым мы, кстати, сталкивались в 90-е годы прошлого века. Правда, похоже, никому ничто не чуждо…
При этом нужно отметить, точнее напомнить, что мы прославляем военачальников не за то, что они воевали, не найдя себе лучшего применения, а за то, что они боролись за нашу свободу. А без нее не было бы Сербии, да и Вучич не был бы ее президентом. И они не только воевали и боролись за нашу свободу, но и оставили после себя наследие, которым мы сегодня гордимся. Они не ждали, когда их страну отстроят иностранные инвесторы.
Отдать Косово — за «каплю»?
Из подобного чернения (собственного) народа следует и логичный, пусть и не высказанный, вывод о том, что такой народ заслуживает только щелчков по носу. Отсюда — ряд пораженческих заявлений о будущем Косово и Метохии, которые президент сделал в том же интервью.
«Если нам поступит предложение, которое будет хоть каплю лучше всего, что было предложено до сих пор, это уже успех», — сказал Александр Вучич о будущем переговоров о Косово и Метохии, повторив то, что уже как-то сказал лондонскому «The Guardian». Далее Вучич заявил, что есть «надежда» на то, что через полгода будет подписано юридически обязательное соглашение с Косово. За это время, как сказал Вучич, позиция Сербии «особенно не улучшится. Но то малое, что у нас есть, та небольшая площадка, как в американском футболе, та пядь, которую мы удерживаем, мы оставим за собой. Благодаря этому мы сможем гарантировать безопасность сербов в Косово и Метохии и позаботиться о государственно-правовых интересах Сербии. Многие забывают о них, поскольку всегда заискивают перед иностранцами». Звучит отчасти утешительно, но после этого Вучич почему-то очень неопределенно ответил на вопрос: «В чем заключаются государственно-правовые интересы Сербии? Значит ли это, что мы не позволим войти Косово в ООН?» Президент сказал: «В чем они заключаются — это вопрос. Есть разные варианты. Давайте посмотрим, что Сербии и сербам предложат. Это тема для дискуссий». — «А что для вас было бы приемлемо?» — «Я не хочу говорить об этом во всеуслышание, поскольку мне трудно будет вступать в переговоры… Если вы думаете, что я готов завтра им заявить: „Независимому Косово не быть ни за что", — то вы ошибаетесь. Я не готов». — «А как насчет „независимое Косово за что-нибудь"?» — «Давайте посмотрим, о чем пойдет речь, о каких масштабах, в том числе в территориальном отношении и во всех остальных».
Он просто убедительно сообщает нам, что мы не контролируем территорию нашего южного региона. («Реальность такова, что в Джаковице, Урошеваце, Печи, Приштине, Клине… нет сербов, да и в Призрене столько сербов, сколько связано с сербской церковью. В Гнилане 40 — 50 семей. Это факты… Мы там не контролируем территорию. Мы должны понимать положение вещей».) Также Вучич заверяет, что процесс выстраивания косовской независимости значительно продвинулся вперед. Отчасти это «заслуга» и нашей, то есть предыдущей, власти. («Мы имеем дело с независимым Косово с 2008 года. Мы лишь закрепили независимость Косово и Метохии в 2011 году. И мы утверждаем, что ничего не произошло?») Правда, Вучич забыл напомнить, что сейчас мы находимся на том этапе борьбы, когда на самом деле все зависит от нас. И это значительно укрепляет нашу позицию, хотя президент и не готов это признать. В отличие от премьер-министра Косово Энвера Ходжая, который, я напомню, говоря о вступлении Косово в ООН, заявил: «Мы не думаем, что этот процесс будет легким, поскольку полностью зависит от сербов».
Два лица
Почему же президент Сербии утверждает, что наша позиция хуже, чем есть на самом деле? Тактика ли это или просто проваривание лягушки в кипятке? Где-то рядом с этой дилеммой кроется и ключевой вопрос: какой из двух вучичей настоящий?
Тот, который в интервью «Курир» утверждает, что все почти потеряно — даже то, что еще не потеряно и не обязательно будет, и который готов удовольствоваться какими-то «каплями» и крохами в обмен на позволение Косово стать членом ООН?
Или настоящий Вучич тот, который заявил косовским албанцам (после недавнего жестокого ареста Марко Джурича), что не даст им больше того, что прописано в сербской конституции: «Мы вам (албанцам) мало что можем предложить. Ознакомьтесь с конституцией Республики Сербии, посмотрите, что там написано, и поищите, что мы можем вам дать. А я говорю вам, что мы не можем дать ничего».
В Стратегии национальной безопасности этого второго Вучича, которая, правда, еще находится в стадии разработки, ясно сказано: «Активной работой в международных организациях и участием в билатеральном сотрудничестве необходимо мешать членству и признанию в одностороннем порядке провозглашенной независимости территории, которую административно охватывает Автономный край Косово и Метохия, в международных организациях, в особенности в ООН… Действуя в соответствии с Резолюцией 1244 Совета безопасности ООН и с основными нормами международного права, Республика Сербия продолжит отстаивать свой суверенитет и территориальную целостность, используя все доступные дипломатические и правовые средства».
Московское послание
Ясно, что один Вучич исключает второго. Одного мы побаиваемся, потому что нет никого, кто мог бы его остановить, решись он сдаться. На второго мы надеемся, поскольку в современной Сербии надеется больше не на кого, ведь она уже сделала свой выбор на голосовании.
Недавний визит в Москву, похоже, нанес тот второй Вучич, что подтверждают заявления, сделанные им в России.
Накануне встречи с Путиным Вучич сказал, что попросит его активизировать действия России в нашу пользу: «Мы будем говорить о Косово, поскольку я считаю, что, хотя Россия и поддерживает позицию Сербии, в условиях, когда все силы активизировали свои действия в этом вопросе, важно, чтобы и Россия выразила свою позицию. Я попрошу президента Путина, чтобы Россия, которая уже оказывает прямую поддержку Сербии, однозначно заявила о своем политическом мнении во всех возможных органах, институтах и международных организациях… Россия всегда открыто поддерживала территориальную целостность Сербии, ее право принимать независимые решения и быть по-настоящему независимой страной, а также ее военный нейтралитет».
Такой Вучич, в отличие от выступавшего в газете «Курир», занимает свое место рядом с Путиным в моменты, которые для него крайне важны. Речь и о первой билатеральной встрече после инаугурации, и о военном параде в честь победы в Великой Отечественной войне, и о шествии «Бессмертного полка», в котором Вучич нес фотографию покойного отца.
Путин удостоил Александра Вучича радушного приема, и мы можем только надеяться, что он понимает, за что сербскому президенту оказывается эта честь. То есть мы можем надеяться, что Путин знает, кто из двух вучичей настоящий, и что это не тот, кого возмущают прославленные военачальники, которые своей кровью завоевали для нас свободу. Ведь ясно: такому Вучичу нечего делать ни на военном параде, ни в «Бессмертном полку».
Пока мы все, остальные, сами окончательно не поймем, кто есть кто, ясно только одно. Если нет воли к свободе, воли к борьбе за эту свободу, нет и не может быть ни мира, ни процветания. Кстати, сербы не неразумные мифоманы — они очень хорошо понимают, кого прославляют и почему. И это определяет их отношение к Александру Вучичу.
