Мариза вышла с работы как обычно после пяти. Она была на восьмом месяце беременности и решила не идти пешком с подругами, а поехать на автобусе, поэтому она добралась до супермаркета на несколько минут раньше. Неделю назад закончились рождественские праздники, и Мариза хотела купить со скидкой панеттоне, которые значились в рекламном каталоге. Попытка ограбления инкассаторской машины, перестрелка между нападавшими и охранниками, две пули, прошедшие через кишечник, печень и матку. Подруги подоспели к тому моменту, как Маризу увозила машина скорой помощи. Мать и ребенок скончались в больнице.
«Когда вам рассказывают о человеке, погибшем от огнестрельного ранения, вам сложно представить на его месте кого-то из своих близких. Вы думаете: перестрелка — это столкновение с полицией, это для тех, кто совершает какое-то преступление. У нас возникают именно такие мысли. Моя сестра находилась в супермаркете. Но это оказалось неподходящее место. И неподходящее время», — говорит почти 17 лет спустя Маргарет Жасинта де Миранда Паула, сестра Маризы.
Преступление, в результате которого погибла Мариза, случилось третьего января 2001 года в Жакареи, штат Сан-Паулу. Четверо убитых в тот день являются частью еще более жестокой истории, которая будет набирать обороты в течение первых десятилетий XXI века: по данным Министерства здравоохранения, в Бразилии в период с января 2001 года по декабрь 2015 года было убито 786 870 человек. Одна смертельная жертва каждые десять минут.
Данные материалы собраны для проекта «Бразильская война», в рамках которого также был подготовлен документальный фильм, репортажи и статьи экспертов в области общественной безопасности. Представляя и оценивая масштабы убийств в Бразилии в нынешнем столетии, Globo намерена предложить обсуждение этой темы и указать на возможные решения.
Речь идет о числе жертв, которое превышает аналогичный показатель в войнах: Сирийский центр мониторинга за соблюдением прав человека в период с марта 2011 года по июль 2017 года зарегистрировал в стране 331 765 смертей; по данным проекта Iraq Body Count, между 2003 и 2017 годами — также в течение 15 лет — в Ираке было убито 268 тысяч человек. Бразильские цифры за аналогичный временной промежуток почти в три раза превышают иракские.
Они также выше, чем количество смертей в результате терактов. Авторы проекта Глобальная база данных терроризма за период с 2001 по 2016 год насчитали 238 808 смертельных жертв террористических атак.
Количество смертей в Бразилии за 15 лет перевешивает убийства, произошедшие за тот же период в восьми южноамериканских странах — то же самое верно и в отношении 28 стран Европейского союза. Число убийств эквивалентно населению Гайаны и Жоао-Пессоа, столицы штата Параиба, штата, где число убийств за тот же период времени выросло на 210%. 786 870 потерянных жизней — это больше, чем население Франкфурта, Севильи, Сиэтла, Афин, Хельсинки и Копенгагена, а также в полтора раза больше числа жителей Лиссабона.
«Эта трагедия разворачивается на наших глазах уже давно. Общественная безопасность не входит в политическую повестку дня. Существует целый комплекс проблем: мы много арестовываем и делаем это плохо, в результате получаем насилие, которое выходит из тюрем и берет контроль над улицами, в том числе с помощью организованных преступных группировок; система правосудия работает медленно, вяло: на то, чтобы вынести человеку, совершившему убийство, приговор, порою требуется девять-десять лет; в социальном и экономическом плане отсутствует политика, направленная на предотвращение инцидентов.
Люди считают, что любой социально-экономический проект подразумевает такие меры, но это не так, он должен быть нацелен на конкретные группы, — отмечает социолог Клаудиу Беату (Claudio Beato), приглашенный профессор Колумбийского университета в Соединенных Штатах и координатор Центра по изучению преступности и общественной безопасности (Crisp) Университета Минас-Жерайс (UFMG).
По мнению Беато, неэффективность государства в борьбе с преступностью начинается с отсутствия информационной системы в области безопасности, способной собирать воедино данные об убийствах, чтобы уже на их основе предпринимать конкретные действия.
«Эти данные (используемые в репортаже) предоставлены Министерством здравоохранения. Как можно составлять планы с годовым отставанием? (министерство публикует информацию в следующем году). В области образования есть Ideb (коэффициент развития обязательного среднего образования), где вы найдете информацию о каждой школе; в экономике есть набор показателей».
Анализ профиля жертв выявляет наиболее уязвимую группу: темнокожие молодые люди или мулаты. 56% всех убитых составляли люди в возрасте до 29 лет, а 63% жертв были темнокожими или мулатами. В 91% случаев жертвами были мужчины, 70% убийств совершалось с использованием огнестрельного оружия.
Исполнительный директор Бразильского форума общественной безопасности Самира Буэно (Samira Bueno) критикует федеральное правительство за то, что оно уклоняется от обсуждения этой нерадостной статистики:
«У нас никогда не было национальной политики общественной безопасности и политики сокращения числа убийств. Какие-то успешные политические меры в этом направлении предпринимались только отдельными штатами, они зависят от доброй воли и руководства конкретного губернатора. Но это точечные инициативы, которые не вовлекают систему в целом».
29 декабря 2015 года 17-летний Уэсли отправился на мессу в евангелическую церковь, куда ходил каждое воскресенье. Его застрелили, когда он после окончания службы стоял у дверей церкви: по словам его родных, молодой человек умер с Библией в руках. Семья утверждает, что полицейские перепутали его с торговцем наркотиками; полиция в свою очередь заявила, что в тот момент произошло столкновение с преступниками, и молодого человека нашли раненым. Уэсли работал в пункте продажи напитков и финансово поддерживал свою мать. Сын, компания, дополнительный доход — в конце того года она потеряла все сразу.
