Одним из факторов мягкой силы страны является распространение ее государственного языка в других странах, а также поддержка изучения этого языка за рубежом.
За пределы границ Российской империи (а затем СССР) русский язык стал заметным образом распространяться после Второй мировой войны, когда СССР стал сверхдержавой. Пик интереса к русскому языку в мире наблюдался в конце 1980-х годов. Однако сразу после распада СССР произошло резкое снижение интереса.
Георгий Бовт, главный редактор журнала «Русский мир.ru» фонда «Русский мир», заявил, что к моменту распада СССР русским языком в мире владели 350 млн человек, а к 2013 году — от 270 до 300 миллионов. Россотрудничество и Министерство образования и науки РФ являются заказчиками федеральной целевой программы «Русский язык», на которую первоначально было выделено 2,5 миллиарда рублей.
Существует три варианта поддержки изучения языка, не являющегося основным в той или иной конкретной стране. Во-первых, спонсором и организатором процесса могут являться местные организации, в том числе государственные, заинтересованные в подготовке специалистов-русистов. Во-вторых, изучение языка может поддерживаться силами и средствами диаспоры, являющейся естественным носителем этого языка. В-третьих, распространять язык могут структуры той страны, в которой изучаемый язык является государственным.
С 1990-х годов резко сократилось количество программ изучения русского языка в американских университетах. В последние годы в связи с активизацией России на международной арене различные государственные структуры в США проявляют заинтересованность в специалистах, владеющих русским языком, однако это не приводит к росту числа университетских программ изучения русского языка и числа студентов (ознакомиться со статистикой по годам можно на сайте MLA). Проблема решается в основном путем приема на работу русскоязычных мигрантов, знающих не только язык, но и культурно-социальные российские реалии. Екатерина Шрага (филолог, архивист, Колумбийский университет), заметила в беседе с автором данного текста, что на рынке работ, связанных со знанием русского языка, нынче наблюдается взрыв: ищут лингвистов с родным русским языком для работы в федеральных службах.
Анна Гейшерик, преподававшая до последнего времени русский язык в Стоуни-Брукском университете, утверждает, что в последние годы наблюдается рост интереса студентов к русскому языку, но этот интерес наталкивается на урезание гуманитарных программ по финансовым причинам, в результате чего страдают и программы изучения языка (информация также дана в беседе с автором текста).
Русская диаспора, несмотря на то, что ее представители в среднем считаются в США людьми относительно успешными, организована существенно хуже, чем многие другие диаспоры, такие, как польская или украинская. Основная работа осуществляется силами частных индивидуальных преподавателей, не аффилированных с какими-либо структурами.
В США очень мало школ с преподаванием русского языка. Мария Астафурова (основатель и руководитель центра «Рашен чилдрен студио»), у которой автор текста взял интервью, сообщила следующее: «Считалось, что русское сообщество очень сильно разрозненно, у него в Манхеттене никак не получалось открыть школу с преподаванием русского языка. Однако попытка удалась: совсем недавно была создана школа №145 с преподаванием русского языка, и ныне количество желающих отдать туда своих детей намного выше, чем эта школа может принять».
Существует также некоторое количество небольших центров, в которых русский язык преподается дошкольникам или школьникам (последним — в свободное от занятий в основной школе время). В Манхеттене таких центров совсем мало, в Бруклине — значительно больше.
В последнее время, в связи с ростом моды на двуязычие и знание нескольких языков, многие представители русскоязычной диаспоры проявляют больше интереса к сохранению их детьми русского языка. Ранее дети эмигрантов чаще всего язык утрачивали. Способствуют сохранению языка также фактор интернета и возможность посещать Россию: дети имеют доступ к книгам и видеопродукции на русском языке.
Однако активность российских официальных структур и фондов в Нью-Йорке, как утверждают местные преподаватели русского языка, практически незаметна. Мало того, они не проявляют практически никакой, даже формальной, заинтересованности деятельностью центров изучения русского языка и отдельных преподавателей.
В частности, Мария Астафурова заявила, что за те несколько лет, в течение которых функционирует ее центр, «не было ни одного звонка» из консульства или российских фондов, не говоря уже о финансовой помощи или предложениях учебных пособий. В частности, говорит она, «не существует никакой известной мне маркетинговой политики в отношении тех, кто хотел бы изучать русский язык в зрелом возрасте». Показательным фактом является отсутствие курсов русского языка при российском консульстве в Нью-Йорке.
Анна Гейшерик сообщила, что в Стоуни-Брукском университете программы изучения таких языков, как итальянский, французский, немецкий и некоторые азиатские, имеют поддержку — в том числе финансовую — со стороны различных структур этих стран, а программы русского языка никакой российской поддержки не получали.
Достаточно бурная активность некоторых организаций диаспоры типа «Русская молодежь Америки» в основном концентрируется на проведении разнообразных уличных акций и праздников, но не связана с областью преподавания и изучения русского языка.
Таким образом, можно констатировать факт, что русский язык как мягкая сила РФ существует в США фактически сам по себе, без сколь-нибудь заметной поддержки со стороны официальной России. Куда и как расходуются средства, направляемые российскими структурами на распространение русского языка, для преподавателей русского языка в США остается загадкой.
