С августа по ноябрь 1888 года жители Лондона пребывали в страхе после серии убийств в районе Уайтчепел (Whitechapel). Жертвами стали пять проституток, тела которых были изуродованы убийцей. Полиция была уверена, что все преступления были совершены одним и тем же лицом. Кем он был, неизвестно до сих пор, но очень скоро он стал жутким мифом массовой культуры под прозвищем «Джек Потрошитель». Корни этого мифа — в различных письмах с признательными показаниями, отправленных печатным СМИ и полиции.
В общем существует более 200 писем и открыток, авторы которых утверждали, что именно они и были Джеком Потрошителем. Однако было ли хотя бы одно из этих писем написано самим убийцей, достоверно неизвестно. В рамках расследований проводились графические экспертизы, однако языковые особенности текстов (подбор слов, грамматика, стиль) до сих пор не изучались.
Но теперь этим вопросом занялся судебный эксперт, специалист по лингвистике Андреа Нини (Andrea Nini) из университета Манчестера. Причем он вовсе не преследовал нереалистичную цель выяснить, кто же был пресловутым убийцей. Нини только хотел разобраться, какие из писем были написаны одним и тем же автором, чтобы создать определенную базу для дальнейших исследований. Особый интерес Нини вызвали три текста, в частности, самое первое письмо, под которым стояла подпись «Джек Потошитель». Лондонское информационное агентство Central News Agency получило его примерно через четыре недели после первого убийства. Автор письма утверждал, что он — убийца, и обещал полиции прислать ухо своей следующей жертвы. И действительно сдержал слово.
Больше всего на коллективное восприятие фигуры «Потрошителя» повлияла также почтовая открытка, которую несколько дней спустя получило то же самое информационное агентство. Отправитель назвал себя «Наглым Джеки» (Saucy Jacky) и автором двух совершенных незадолго до этого убийств. Полиция сочла оба письма достаточно веским поводом, чтобы распространить копии писем, и они были опубликованы в газетах. Так «Джек-Потрошитель» стал публичной фигурой.
Среди многочисленных других писем, большинство из которых представляют собой не более чем мрачные и глупые шутки, выделяется еще одно. Его автор обосновал якобы свои преступления религиозными мотивами. Обстоятельства получения этого письма были также своеобразными: получатель, журналист Central News Agency Томи Буллинг (Tom Bulling), передал полиции конверт и только копию письма. Почему он это сделал, осталось неизвестным, как и то, куда делся оригинал.
Нини проанализировал все 209 писем с целью идентифицировать языковые особенности, которые встречаются так редко, чтобы их можно было считать типичнымм для одного и того же автора. Для этого он с помощью специальной компьютерной программы сравнивал порядок слов в письмах, используя метод математического сходства. Кроме того, исследователь проверял общую употребляемость тех или иных слов и выражений, пользуясь базами данных, содержащими великое множество английских текстов XIX века. Ему удалось выяснить, что среди великого множество «писем Потрошителя» наиболее схожи друг с другом были именно три выбранных им ранее.
Главным признаком этого Нини считает формулировку первого письма: Keep this letter back till I do a bit more work («Сохраните это письмо до тех пор, пока я не выполню немного больше работы»). Образец keep this back till I очень похожим образом встречается и в двух других письмах — и не встречается во всех остальных письмах, а также в текстах из поверенных им баз данных. Особенность заключается в синтаксической конструкции, а именно в словосочетании keep back вместо hold back или withhold. Еще один специфичный момент, объединяющий эти тексты, состоит в формулировке double event this time и treble event this time, с помощью которой предполагаемый убийца «анонсировал» второе, а затем третье злодеяние.
Само собой напрашивается предположение, что все три письма написал журналист Том Буллинг, став тем самым «отцом» Джека Потрошителя. Подозрения, что письма могли писать сами охочие до сенсаций репортеры, возникали раньше. Однако выводы Андреа Нани нельзя считать окончательным доказательством, потому что он, по сути, подтвердил лишь то, что вышеупомянутые три письма, возможно, вышли из-под одного пера. Кроме того, они показывают, что даже такие короткие тексты вполне подходят для лингвистических исследований с целью выявления автора, хотя ввиду небольшого числа слов в них трудно говорить о статистике их употребляемости. Нини предполагает, что речь каждого человека имеет свои, совершенно особенные языковые признаки.
Впрочем, идея о так называемых языковых отпечатках пальцев считается среди современных судебных экспертов довольно спорной, потому что в то время как настоящие отпечатки поистине уникальны, язык функционирует именно потому, что им пользуется множество людей. Однако как бы сложен ни был этот вопрос, на него, наверное, удастся найти ответ быстрее, чем на вопрос о том, кто же был Джеком Потрошителем.
