Понятие нирваны занимает особое место в мировоззрении буддистов. Не только потому, что это завершение буддийского пути, и не потому, что она представляет собой наиприятнейшее из возможных мест. Нирвана отражает две стороны буддизма.
С одной стороны, существует естественный буддизм, описывающий идеи, которые можно легко уместить в университетский курс психологии или философии: о природе разума, о причинах человеческих страданий и о том, как мы должны прожить жизнь, осознавая эти идеи. Именно они формируют ядро «секулярного буддизма», практикуемого на Западе. И действительно, они настолько естественны, настолько «далеки от религии», некоторые даже рассматривают буддийскую медитацию скорее как лечебное средство, нежели духовную практику, как нечто успокаивающее и не заставляющее углубляться в высокие материи. Особенно часто так воспринимают ее разновидность, известную как медитацию осознанности. Она иногда предстает в самой обычной лечебной форме «программ снижения стресса на основе практик осознанности».
И есть более экзотичный буддизм, описывающий сверхъестественные или невероятно сложные для восприятия метафизические идеи — различные космические царства и божества. Однако самым известным является понятие реинкарнации, или, как его обычно называют буддисты, перерождения.
Конечно же, у нирваны есть свои экзотические особенности. Согласно традиционному учению буддистов, ее достижение дарует освобождение от бесконечного цикла перерождений. Но история о нирване — о том, как именно найти спасительный выход из бесконечного цикла жизней — плавно подводит к ее естественному пониманию, то есть к работе механизма страданий и удовольствий. В процессе изучения природы нирваны медитацию осознанности можно увидеть в новом свете, который подчеркивает, что это больше, чем просто терапевтическая техника. Ее позиционирую как одну из самых радикальных практик, какие только можно представить, восстание против самих законов человеческого существования.
В древних текстах нирвану часто определяют через слово, которое обычно переводят как «безусловный». Многие годы я слышал этот странный термин и не мог понять, что же он значит. Но тогда я думал, что без самого достижения нирваны это, скорее всего, невозможно, да и для моих целей не так уж и важно. Как оказалось, я был неправ в обоих предположениях. У вопроса «Что значит безусловный?» есть довольно четкий и крайне важный ответ, который соединяет экзотическую метафизическую сущность буддизма и естественную.
Один из очевидных подходов к расшифровке понятия «безусловный» заключается в том, что мы отбрасываем приставку «без» и спрашиваем, что значит «условный». В рамках буддийской терминологии «условный» можно считать синонимом «причинному». Логика в этом есть. В конце концов, когда мы говорим об условиях, которые приводят к чему-либо — например, которые заставляют воду кипеть, дождь идти, а уровень преступности расти — мы обычно рассматриваем их как часть причинно-следственной цепочки, которая к этому чему-то приводит. То, что в буддизме называется «условным», считается подчиненным причинам.
Получается, что если нирвана «безусловна», то подразумевается своего рода побег от «причинного». Если вы рассудили так, то вы абсолютно правы! Но что это значит?
Ответ на поставленный вопрос включает в себя один из важнейших терминов буддизма — пратитья-самутпада. У него множество применений и множество переводов. Для цели прояснить сущность нирваны верным переводом может считаться «обусловленное возникновение».
В самом общем смысле обусловленное возникновение соотносится с основной идеей причинности: в силу одних условий возникают некоторые следствия; в силу других условий возникают другие следствия. Однако термин соотносится и с особой последовательностью причинных связей — цепью из 12 звеньев-условий, в которой каждое звено обусловливает последующее. Считается, что эта цепь порабощает человека в бесконечном цикле перерождений, и именно ее необходимо разорвать с помощью нирваны.
Я не буду рассказывать обо всех 12 звеньях отчасти потому, что некоторые слишком уж сложны для восприятия. Но часть последовательности, которая нас интересует и которая окончательно разъясняет термин «нирвана» с обеих точек зрения, предельно ясна. Она начинается тогда, когда человеческие органы чувств — зрение, слух, вкус и прочие — сформировались. Именно с их помощью наше сознание взаимодействует с материальным миром. Или, как более формально сказано в древних текстах: через условие органов чувств происходит взаимодействие. А вот следующее звено: через условие взаимодействия возникают ощущения. И это имеет смысл, ведь с точки зрения буддистов (и многих современных психологов), то, что мы воспринимаем с помощью органов чувств, приходит вместе с ощущениями, хотя и не всегда заметными.
Далее, в следующем звене, из ощущений возникает тришна, «жажда»: мы жаждем приятных ощущений и с такой же силой жаждем избегать неприятных.
Давайте остановимся поподробнее. Вот как Бхикку Бодхи, американский буддийский монах, который перевел огромное количество древних буддийских текстов на английский, объясняет это в серии своих лекций, записанных в 1981 году:
Здесь, в этом пространстве между ощущением и жаждой, состоится битва, которая определит, продолжится ли бесконечная неволя или же на ее место придут просветление и освобождение. Ведь если вместо подчинения страстному желанию, вечной жажде удовольствий человек с осознанностью и вниманием будет созерцать природу ощущений и понимать эти ощущения такими, каковы они есть, тогда он сможет остановить происхождение и укрепление страстных желаний.
Именно здесь начинается переход от экзотического к естественному. Освобождение, о котором говорит Бхикку Бодхи — это в первую очередь освобождение от бесконечных перерождений, которое ворвется в конце этого жизненного цикла. Однако это также освобождение здесь и сейчас от страданий, которые приносит тришна: освобождение от жажды испытывать приятные ощущения и избегать неприятных, от неугасающего желания того, чтобы вещи были не такими, каковы они есть. (Известное высказывание Будды гласит, что жизнь обычного человека состоит из постоянных страданий, но «страдание» — это перевод древнего слова «дуккха», одним из оттенков значения которого является «неудовлетворенность». Он как нельзя лучше определяет взгляд буддистов на природу и происхождение страданий.)
Эти два смысла освобождения — от перерождения и от страданий — отражены в буддийской идее о том, что существует два вида нирваны. Как только вы освободились здесь и сейчас, вы входите в нирвану, которой сможете наслаждаться до конца жизни. Затем, после смерти, — которая будет вашей последней смертью, так как вы освободились от цикла перерождений — в игру вступает второй вид нирваны.
К сожалению, я не могу описать первый вид нирваны исходя из собственного опыта. Впрочем, как и второй вид. Однако основная мысль заключается в том, что, какой бы нирваны вы не хотели достичь, медитация осознанности напрямую помогает преодолеть препятствия на пути к ней. Осознанность, кроме всего прочего, включает в себя развитие осознания собственных ощущений, которое в корне меняет ваше отношение к ним. При постоянных практиках медитация позволяет испытать ощущение своего рода бесстрастия или «непривязанности»: вы не пытаетесь в тревоге убежать от «плохих» ощущений и не цепляетесь напрасно и отчаянно за «хорошие».
Таким образом, вне зависимости от того, насколько необычны или практичны ваши стремления, верите ли вы в цикл перерождений и хотите ли его избежать, желаете ли достичь полного освобождения здесь и сейчас или, если уж на то пошло, надеетесь найти хотя бы частичное освобождение — ключ от двери, ведущей к этому, остается прежним.
Следовательно, и некоторые базовые термины остаются неизменными. Даже если вы не пытаетесь избежать вечного повторения 12 следующих друг за другом условий, даже если вы лишь хотите, чтобы ваша единственная жизнь стала лучше, вы все равно ищете освобождения от условий, от причинно-следственной цепи, которая вас сковывает. Ваше окружение — образы, звуки, запахи, люди, новости, видео — нажимают на ваши внутренние рычаги, активируют ощущения, которые незаметно запускают мысли и реакции, управляющие вашим поведением, иногда не самым удачным образом. И они продолжат это делать, пока вы не станете более осознанным, пока не начнете обращать внимание на то, что происходит, и отвечать разумно, а не на эмоциях.
Все это указывает на то, что древняя буддийская оценка человеческих условий довольно современна по своему духу. Человеческий мозг — это устройство, созданное естественным отбором для разумной реакции на поступающие чувственные сигналы. Оно в некотором смысле сделано так, чтобы подчиняться этим сигналам. А главная шестеренка в машине контроля — это ощущения, которые возникают как реакция на сигнал. Пончик вкусно пахнет, поэтому мы его возьмем. Постоянный голод — это плохо, поэтому мы попытаемся его избежать, съев пончик. Наличие высокого социального статуса — это хорошо, а насмешки — плохо, поэтому мы стремимся к одному и бежим от другого.
Если вы будете взаимодействовать с подобными ощущениями через тришну, то есть через природную жажду приятных ощущений и отвращение к неприятным, то так и останетесь под контролем окружающего мира. Однако если вы будете наблюдать за этими ощущениями осознанно, а не просто реагировать на них, то в некоторой степени вам удастся избежать контроля. Причинам, которые обычно определяют ваше поведение, можно будет противостоять, а вы подберетесь ближе к безусловному.
В буддизме не прекращаются споры о том, как достичь нирваны и безусловного. Есть ли что-то вроде трансцендентного метафизического «пространства», в котором вы оказываетесь, когда полностью освобождаетесь? Или же это нечто более приземленное, просто свобода от бессмысленного беспокойства из-за независящих от вас обстоятельств, которые в ином случае контролировали бы вас? Сторонники натуралистического буддизма, не верящие в перерождение, склонны придерживаться более скромной интерпретации. И в самом деле, некоторым из них не нравится термин «безусловный», потому что он слишком радикален. Стивен Бэчелор, давний сторонник секулярного буддизма и автор книги «Буддизм без веры» (1997), писал: «Нет такого понятия, как безусловное. Есть только возможность не зависеть от обстоятельств».
Лично я не стал бы препятствовать тому, чтобы даже секулярные буддисты использовали термин «безусловный». Метафорическое, если не метафизическое понятие погружения в зону полного освобождения здесь и сейчас может быть полезно. И полезным оно будет независимо от того, считаете ли вы зону достижимой или нет.
Я лично могу подтвердить, что нечто похожее на такую «зону» действительно существует. Когда я позвонил жене после моего первого недельного курса медитации, она сказала, что я говорю как совершенно другой человек, прежде чем я успел что-либо рассказать о курсе. По ее словам, даже мой голос стал совершенно иным, и он пришелся ей по нраву.
Сравнивая с тем, как было раньше, я вспоминаю один случай. Несколько лет назад, пытаясь сформулировать, что ей нравилось в моем брате, она взглянула на меня и сказала: «Он похож на более добрую версию тебя». (Она засмеялась, и я принял это как хороший знак.) Во всяком случае, теперь я могу быть уверен, что эта перемена действительно произошла.
Мир заиграл для меня новыми красками. Я отпустил обычную зацикленность на себе и смог наслаждаться тем, что меня окружает. Я стал более открытым, неожиданно склонным заводить разговоры с незнакомцами. Мир преобразился в более яркий и насыщенный.
В этом, однако, есть что-то противоречивое. Наука, в ее полном несовпадении с религиозным мировоззрением, как иногда говорят, лишила мир магии и принесла только разочарование. Логично было бы предположить, что медитация, которая в каком-то смысле ограничивает влияние чувств на восприятие и способствует формированию реалистичной картины, только подстегнет эту тенденцию. Однако Бэчелор утверждает, что медитативная практика может привести к «переосмыслению» мира, и я знаю, что он имеет в виду. После первого курса медитации я почувствовал, будто живу в мире чудес и сверхъестественной красоты.
Однако медитация — это не вхождение в особую магическую зону, в которой отсутствуют причинно-следственные связи. Я все еще реагировал на различные события (по крайней мере, на уровне рефлексов). Думаю, одним из источников очарования было то, что я тратил меньше времени на ответную реакцию и больше времени на наблюдение, что, в свою очередь, помогало лучше продумать собственные действия. Находиться в «безусловном» состоянии, конечно, здорово, но жить в меньшей зависимости от обстоятельств тоже может быть очень и очень неплохо.
Если взять фундаментальные понятия буддизма и рассмотреть их с точки зрения понимания безусловного, можно увидеть, что философия буддизма действительно серьезно воспринимает идею причинности.
Рассмотрим радикальную и пока не совсем ясную концепцию «не-я» — идею о том, что нашего «я» на самом деле не существует. Одна из формулировок данной идеи гласит, что «я» находится в таком постоянном причинно-следственном взаимодействии с окружающей средой, настолько подвержено влиянию мира, что возникают сомнения в четкости границы этого «я». В своем основополагающем «дискурсе о не-я» Будда неоднократно вопрошал, действительно ли под нашим контролем находятся различные явления, которые мы рассматриваем как части чувств, мыслей, даже тел. И если они не находятся под нашим контролем, тогда как мы можем называть их частями «я»?
Почему они не находятся под нашим контролем? Одно из объяснений звучит так: пока мы не освободимся, они находятся под контролем внешних сил, то есть являются зависимыми.
В этом дискурсе Будда также подчеркивает непостоянство вещей, которые мы считаем частью себя. Постоянное возникновение и исчезновение мыслей, эмоций, отношений — все это является следствием постоянно меняющихся сил, которые действуют на нас и вызывают цепные реакции. То, что внутри нас, зависит от причин, условий, и именно судьба всех обусловленных вещей меняется, когда меняются условия. А условия меняются почти все время.
Можно заметить, что прогресс в серьезной осознанной медитации заключается в том, что вы осознаете, как обстоятельства влияют на вас и манипулируют вами, а также то, что ключевое звено в этой манипуляции лежит в пространстве, где чувства восходят к тришне. В нем осознанность имеет решающее значение.
Пожалуй, стоит пояснить, что я имел в виду под словом «осознавать» в предыдущем абзаце. Я не говорю об абстрактном, академическом понимании причинно-следственных связей. Я говорю о тщательно продуманном эмпирическом понимании, осознанности, которая дает возможность разорвать или, по крайней мере, ослабить цепи. Она включает в себя осознание чувств, вызванных восприятием и мыслями, и те чувства, что направляют мысль, могут быть усилены до удивительной степени посредством медитации.
Абстрактное понимание, наряду с эмпирическим, также является неотъемлемой частью философии буддизма. Достижение реального прогресса в осознанной медитации почти всегда означает две вещи. Во-первых, осознание механики, которая формирует ваши чувства, мысли и поведение, если оставить их на произвол судьбы. Во-вторых, понимание обстоятельств, которые эти чувства активизируют. Просветление в буддизме имеет что-то общее с Просвещением в западном научном смысле: оно включает в себя осознание причинно-следственных связей.
Стереотипы переворачивают все с ног на голову. Осознанная медитация часто считается процедурой сомнительной, туманной и в некотором смысле нерациональной. Говорят, что речь идет и том, чтобы «прислушаться к чувствам» и «не осуждать». Медитация действительно связана с этими вещами. Она позволит вам испытать те же чувства — гнев, любовь, печаль, радость — на новом уровне, видя и чувствуя их, как никогда раньше. Это происходит как раз потому, что вы не судите себя, то есть не делите свои чувства на плохие и хорошие, не убегаете от них и не погружаетесь в них с головой. Вы будто становитесь сторонним наблюдателем, находясь достаточно близко, но не теряясь в них. Это открывает возможность прочувствовать все так, как оно есть на самом деле.
Тем не менее вы делаете это не для того, чтобы отказаться от своих рациональных способностей, а скорее для того, чтобы разумно задействовать их, подвергать свои чувства своего рода аналитическому анализу, который позволит вам разумно решить, каким из них следует доверять. «Отказ от суждений» в конечном счете означает, что ваши эмоции не будут судить за вас. Вы освободитесь от их влияния и сможете трезво и непредвзято смотреть на мир.
В основе лежит очень прозрачная концепция того, как работает наш разум. Идея состоит в том, чтобы понять механизм работы человеческого сознания, а затем использовать это понимание, чтобы «перепрограммировать» его, радикально изменить его реакцию на обстоятельства, влияющие на нее. Эти действия не позволяют нам прийти к «безусловному» в строгом смысле этого слова и буквально разорвать причинно-следственные связи. Опять же, самолеты не отрицают наличие гравитации, однако все равно летают.
Это эссе — отредактированный отрывок из «Why Buddhism Is True» (2017) Роберта Райта, издательство Simon & Schuster.
Перевод Newочём
