Россия зашла в тупик в Сирии?

По мере развития боевых действий на юге Сирии для России завершился этап, на котором региональные и международные игроки проявляли гибкость в отношении российского вмешательства. Они в большинстве своём либо хотят, чтобы Россия погрузилась в сирийскую трясину, либо действительно желают положить конец сирийской головной боли, последствия которой ударили по региону, а также наблюдаются далеко за его пределами.

Именно на этом фоне президент России Владимир Путин создал важную часть своего имиджа в качестве стратегического лидера мирового масштаба. Игроки предоставили ему широкое пространство для маневра без каких-либо возражений, даже когда он совершал самые серьёзные преступления с использованием средств, которые больше не используются сторонами в ходе войн со времён Второй мировой войны, когда города сравнивали с землёй и убивали мирных жителей.

Когда Россия сталкивалась с возражениями со стороны других игроков, вовлечённых в конфликт, она прилагала усилия для того, чтобы нивелировать подобные ситуации, откладывая рассмотрение той или иной проблемы на том основании, что приоритетом является борьба с терроризмом. В других случаях она утверждала, что имеет место недопонимание и неточная информация с другой стороны. Действия Москвы были сосредоточены на центральных регионах Сирии или районах, где нет международного или регионального влияния. В большинстве этих регионов использовалась тактика выжженной земли, и все стороны конфликта были поставлены перед статус-кво и лишены возможности маневрировать.

В приграничных сирийских районах Россия придерживалась принципа «земля в обмен на молчание» тех сторон, которые, по мнению Москвы, способны противостоять российскому продвижению в Сирии, в том числе Турции, Америки и Израиля. Так, сохранялось молчание по поводу вмешательства Соединённых Штатов на востоке при сотрудничестве с Турцией на севере. Также была решена проблема Израиля, которому позволили свободно действовать в Сирии против Ирана и «Хезболлы». Эти договорённости были удобны и не приводили к кризисам, особенно в случае с Израилем и Ираном. Так, Тель-Авив, основываясь на близоруких оценках, думал, что истощил Иран и его группировки, заплатив при этом минимальную цену, в то время как Иран считал, что действия Израиля не помешают ему добиться своей главной цели — укрепить власть режима Асада и проложить сухопутный маршрут из Тегерана в Бейрут.

В результате подобной политики Москве удалось ещё больше ослабить самые слабые звенья в конфликте, а именно оппозиционные фракции, которые первоначально погрязли в хаосе и страдали от плохой работы на местах и отсутствия координации. Кроме того, России удалось нейтрализовать некоторые региональные державы или в значительной степени ослабить их влияние в сирийском конфликте, в то же время установив свой контроль на огромном пространстве как с географической, так и политической точек зрения. Что самое важное, Москва продолжила взаимодействие с Ираном, избежав крупных кризисов с другими региональными и международными игроками.

Сегодня, в ожидании встречи в Хельсинки на высшем уровне между президентами Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, Кремль должен изучить все пути и средства управления конфликтными и кооперационными отношениями на сирийской арене, поскольку прочие методы устарели и больше не применимы на новом этапе конфликта. Это требует одобрения со стороны Трампа и получения Штатами реальных, ощутимых выгод. У России есть определённые амбиции в отношении данного саммита, как к примеру, по вопросу признания Асада, участия в процессе реконструкции и ее финансирования.

Использует ли Россия старые методы, либо постарается интегрировать их вместе с новыми подходами, какие для неё имеются варианты действия в Хельсинки, особенно после того как президент Трамп четко обозначил свои условия и требования — окончательный вывод Ирана из Сирии? Тем временем признание режима Асада не является проблемой для администрации США и мало что значит. Что касается вопроса оказания помощи реконструкции Сирии, то он преждевременен и требует достижения множества правовых и политических договоренностей.

Российские намерения в отношении саммита в Хельсинки стали ясны после того, как заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов заявил, что Иран важен для безопасности Израиля, поскольку ведёт борьбу с террористическими организациями, которые угрожают израильской безопасности, и не имеет никаких иных целей в отношении этого государства. Это заявление свидетельствует о том, что Москва придаёт значение согласию Израиля со своим видением и действиями. В том случае, если ей удастся достичь взаимопонимания с Израилем относительно вывода иранских отрядов подальше от границы и условиться, что она предоставит ему свободу действий, если Иран нарушит эти договорённости, Россия может убедить Трампа, что израильской безопасности ничто не угрожает и помочь ему смягчить свои условия.

 

​На крышке написано — «Российская крышка», на самом коробе — «Сирия»

 

Однако судя по всему, Израиль до сих пор не принял это условие. Приближение сил Асада к его границам — это одно дело, и Тель-Авив знает, как с ним сосуществовать, поскольку делал это в течение четырех десятилетий. Другое дело — Иран, и Израиль не может действовать против желания администрации Трампа после всех усилий, которые она приложила. После президентства Обамы Вашингтон и Тель-Авив имели разногласия по иранской проблеме, поэтому сегодня Израиль не упустит такой возможности.

Российские действия кажутся выверенными. Москва не будет рисковать войной с иранскими силами в Сирии, особенно если учесть тот факт, что она по-прежнему действительно нуждается в них из-за ослабления армии Асада и его неспособности контролировать все сирийскую территорию. У России также нет возможности это сделать. Учитывая масштаб иранского влияния во властных кругах Сирии в более чем одной сфере, можно сказать, что способность России маневрировать между Соединенными Штатами и Израилем в таких условиях значительно снижается, что означает, что она находится на пороге нового этапа после саммита в Хельсинки.