На протяжении пяти лет он наблюдает за всеми крупными спортивными мероприятиями в России. Но не как болельщик, а как политолог. Для российского общества футбол — это возможность прийти в себя после изгнания с Олимпиады в Корее, а для Кремля — шанс укрепить свою власть, как говорит Андрей Макаричев.
iRozhlas: В последние годы Россия принимала у себя несколько крупных спортивных мероприятий, в том числе Универсиаду в 2013 году, Олимпиаду в Сочи, чемпионат по хоккею и теперь — чемпионат мира по футболу. Все они превратились в невероятное шоу. Этот спектакль предназначен для отечественной или для зарубежной публики?
Андрей Макаричев: И для тех, и для других. У стран-хозяек бывают разные мотивы. С одной стороны, это консолидация власти дома, своеобразный сигнал о том, что «мы на это способны», что в России все в порядке с безопасностью. Ведь вы представляете, каких усилий требует безопасность на Олимпиаде. Кроме того, Россия дает понять: «Мы такие же, как и другие крупные страны».
Вместе с тем речь идет об адаптации России к международной экономике развлечений и мегаакций. Это огромная индустрия, и МОК и ФИФА — очень богатые организации.
В этой сфере Россия тоже хочет стать частью глобализованного мира и международной индустрии, как и многие другие недемократические режимы. Взять хотя бы Китай: недавно он провел Олимпиаду и готовится к очередной. Казахстан тоже претендовал на это право. А следующий чемпионат мира по футболу пройдет в Катаре.
Дело в том, что у незападных и нелиберальных режимов растет желание легализовать и легитимизировать самих себя посредством спорта. Россия — только один из примеров этой тенденции.
— Однако причастность к этой «отрасли» обходится странам-хозяйкам в миллиарды, и многие западные страны отказываются от роли организаторов, сомневаясь, окупятся ли средства. Кому вернутся миллиардные инвестиции в России?
— Выгоду извлекают поставщики, которые используют государственное финансирование и бюджет для проектов транспортной инфраструктуры, строительства отелей и прочего. В выигрыше остается также правительство, поскольку оно контролирует все финансовые потоки.
Разумеется, заинтересованность проявляют и местные, и региональные администрации. Многие из 11 городов, где проводятся игры чемпионата мира по футболу, являются глубокой провинцией и видят в чемпионате шанс для себя. Они знают, насколько все невероятно дорого. Знают, что эти деньги могли бы потратить на другое. Во многих городах об этом ведутся споры, и некоторые активисты привлекают внимание к тому, во сколько обходится праздник, и что стоило бы потратить деньги на более важные проекты, которые из-за футбола пришлось отложить, например, в области здравоохранения или образования.
Но в результате верх берут эмоции, и подобных критиков заглушает голос большинства. А оно говорит: «Да, есть некоторые недостатки, но посмотрите: у нас есть прекрасный стадион, который полностью меняет облик города, и раньше мы даже представить себе не могли сотни аргентинских и британских болельщиков в нашем городе». Так что мы должны учитывать этот эмоциональный аспект, который побуждает российскую общественность согласиться с проведением подобных мероприятий.
— Возражает ли кто-то, помимо местных активистов, против масштабных спортивных мероприятий, например на самом высоком политическом уровне?
— Нет, политическая элита единодушно их поддерживает. Все потому, что многие из правительственного окружения знают, что для них это золотая жила. Речь идет не о рядовых проектах, которые можно отложить, заявить, что они переносятся, скажем, на год. Нет, на спортивные проекты такого рода государство выделяет любые деньги, только чтобы успеть в срок.
Российские бизнесмены и олигархи ждут такого шансы, потому что знают: все счета будут оплачены, ведь иначе правительство потеряет лицо. В России все сошлись во мнении: мы должны такие проекты поддержать.
Думаю, что большую роль сыграл опыт проведения Олимпиады в Сочи. Она прошла в целом хорошо: по крайней мере, не случилось никаких серьезных инцидентов, и это легло в позитивную основу для чемпионата мира по футболу.
Но о подобных вещах не говорят, поскольку дискуссия отягощается эмоциями и национальной гордостью. Скажем, выселение людей в Сочи: многие конфликты, с этим связанные, до сих пор не решены.
Перед 2013 годом в Казани велись громкие споры о так называемом приукрашивании. Дело в том, что старый город почти полностью снесли. Казань и другие российские города по-настоящему старые и гордятся своей деревянной архитектурой, которой больше нигде не найдешь. А ее уничтожили. Также жестоко убили множество бродячих собак. Но это машина: она движется, и ее не остановить.
Мы показываем матрешек
— В одной своей статье Вы пишете, что подобные мероприятия представляют собой для правящего режима определенный риск. Они подрывают его политику консерватизма и национализма, так как пропагандируют толерантность, мир, дружбу между народами. Право россиян на протест ограничено, а иностранцам разрешено танцевать на улицах и много чего еще. Есть ли шанс, что чемпионат оставит в россиянах какую-то каплю свободы?
— Не думаю. Перед Олимпиадой в Сочи велась серьезная дискуссия о правах человека в России. Многие призывали бойкотировать игры из-за закона, который запрещал пропаганду гомосексуализма среди молодежи и считался последним шагом к полному запрету. Также обсуждались другие вещи. В результате девушки из «Пусси Раэт» (Pussy Riot) и Михаил Ходорковский были отпущены на свободу. Разумеется, во всеуслышание никто не сказал, что это жест перед Олимпиадой, но это и так было ясно.
Сейчас ведется большая международная кампания за освобождение украинского режиссера Олега Сенцова, обвиняемого в терроризме. Я был почти уверен, что перед чемпионатом мира по футболу Сенцова на кого-нибудь обменяют или найдется решение, как в случае Pussy Riot и Ходорковского. Ничего подобного не произошло. Путину это неинтересно. Режим ужесточается, и его все меньше занимают чужие мнения. Сенцов больше месяца держит голодовку, и Путин без труда мог бы найти решение. Но этого не произошло.
Было бы большой ошибкой считать, что чем больше страна проводит международных мероприятий, тем больше она перенимает международных демократических норм и прав человека. В случае России это не работает.
Вместо этого подобные режимы сами легитимизируются и с каждым новым мероприятием чувствуют себя все более самоуверенно. Мнение мировой общественности беспокоит их все меньше. Я думаю, что они умеют им манипулировать, и что этим летом Россию уже будут связывать не с политзаключенными, а с чемпионатом мира по футболу. В Россию приехали миллионы людей. Никто ее не бойкотирует. Мы показываем свое гостеприимство, матрешек… Но в результате режим консолидируется. Он не открывается миру, не становится восприимчивее. Он все более диктаторский.
— На Универсиаде в 2013 году Россия завоевала больше медалей, чем все остальные страны вместе взятые. Список медалистов она возглавляла и на Олимпиаде в Сочи. Насколько Кремлю важно, чтобы его спортсмены побеждали?
— Крайне важно. Это наследие Советского Союза. Победа в игре — часть национальной гордости. Универсиада в Казани по сути устраивалась для студентов, представителей университетов. Но Россия отправила туда профессиональных атлетов, будущих олимпийских чемпионов. В мире спорта это соревнование не самого высокого уровня, но Россия направила туда свою золотую команду. Они выиграли больше медалей, чем все остальные, но многих смутило, зачем России было так откровенно демонстрировать, кто в доме хозяин.
С Сочи все сложнее: многие российские спортсмены лишились своих медалей из-за допинг-скандала, и Россия — уже не лидер в списке медалистов. Также она лишилась своей олимпийской сборной в Корее. То есть победа в Сочи была фальшивой, основанной на допинге.
— Россиян это беспокоит, или для них тоже победа превыше всего?
— Когда МОК решил исключить Россию из Олимпиады в Пхенчхане, российское общество раскололось. Удар был силен: российская сборная была единственной, кого отстранили, и кого публично уличили в обмане. Часть общественности говорила, что все дело в западном заговоре против России, мол, Западу не нравится, что Крым снова наш. Подобный дискурс очень националистический и глупый.
Вторую часть поддержал сам Путин. Одно из немногих исключений, когда Путин не прибегнул к националистической конспиративной теории. Он сказал, что мы совершили ошибку, а министру спорта поручил: «Делайте свою работу».
Я думаю, что многие восприняли тот скандал как важный показатель того, что что-то у нас не так. Безумием было бы думать, что мир всегда против нас. Люди сказали: «Это уж слишком. Возможно, мы совершили какую-то ошибку, и вот оно — тихое признание вины». В этой связи чемпионат мира по футболу играет большую роль в нормализации образа России. Мы хотим показать, что мы вернулись в международную игру, и что мы — нормальная страна.
