Прошел всего месяц после самоубийств Кейт Спейд (Kate Spade) и Энтони Бурдена (Anthony Bourdain), о которых много писали СМИ, но тема самоубийства больше не привлекает внимание общественности. Дело в том, что очень легко персонализировать отдельные трагедии, но гораздо сложнее противостоять кризису, который сегодня наблюдается в общественном здравоохранении.
Ежедневно в результате суицида погибают более 120 американцев. Каждый год от самоубийств гибнет больше американцев, чем было убито за всю войну во Вьетнаме. Пора начать борьбу с этой эпидемией с той же решимостью, которая позволила обуздать эпидемию ВИЧ/СПИД. Для этого мы должны изучить биологическую природу самоубийства.
Сегодня мы считаем самоубийство результатом психологического расстройства и, возможно, личных обстоятельств и не рассматриваем его как нарушение биохимических процессов, обеспечивающих деятельность нервной системы. На самом же деле суицидальная депрессия может поддаваться лечению так же, как и диабет. Возможно, мы просто уделяем основное внимание не тому химическому веществу в составе головного мозга.
На протяжении 60 лет медики лечили депрессию препаратами, которые регулируют уровень серотонина, химическое вещество в головном мозге, которое заставляет нас чувствовать себя хорошо. Многим людям эти препараты помогают справиться с симптомами депрессии, но в лечении суицидальных настроений или суицидального поведения они не эффективны.
Авторы научных медицинских трудов и Управление по надзору за качеством пищевых продуктов и лекарственный средств (FDA) однозначно признают, что эти препараты могут повышать риск самоубийств у пациентов, подверженных подобным настроениям — особенно у молодых людей и подростков. Фактически, ученым пришлось исключить участие пациентов, у которых возможно возникновение суицидальных настроений, в клинических испытаниях антидепрессантов. Учитывая, что особых успехов в создании новых антидепрессантов достичь не удается, большинство крупных фармацевтических компаний по сути устранились от разработки препаратов для применения в психиатрической практике.
К счастью, научные данные показывают, что к новому будущему могут привести старые методы лечения. Несмотря на то, что исследования свойств антидепрессантов ведутся на протяжении шести десятилетий, единственным методом лечения тяжелой и суицидальной депрессии, одобренным в настоящее время FDA, по-прежнему является электроконвульсивная терапия (электрошок). Этот метод может показаться устаревшим, и он, как известно, вызывает потерю памяти, спутанность сознания и более серьезные осложнения. Однако недавно выяснилось, что этот метод лечения вдвое снижает процент самоубийств по сравнению терапией с использованием только депрессантов (селективных ингибиторов обратного захвата серотонина).
Подобным образом, как показывают исследования, быстрого и значительного сокращения случаев возникновения депрессивных и суицидальных настроений можно достичь при использовании кетамина. К сожалению, кетамин вызывает еще и сильную зависимость, он может вызывать гибель клеток головного мозга и галлюцинации. Кроме того, его следует вводить либо внутривенно, либо через нос.
Безусловно, эти два метода лечения отличаются друг от друга, но оба они указывают на совершенно новую химическую ось в головном мозге, на которую следует воздействовать при лечении депрессии: ось глутамин-глутамат. Концентрация этих химических веществ, обычно обозначаемых сокращением Glx, в клетках головного мозга людей с тяжелой депрессией и посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) обычно понижено и не повышается, когда пациенты принимают депрессанты — селективные ингибиторы обратного захвата серотонина.
Компания, которую я возглавляю, занимается разработкой препаратов для повышения концентрации Glx без вредных побочных эффектов, которые характерны для кетамина или электрошоковой терапии. Результаты исследований обнадеживают: FDA недавно одобрило использование показателя Glx в клетках в качестве биомаркера депрессивных состояний, что стало первым разрешением в области психиатрической практики, выданным Управлением в соответствии с «Законом о методах лечения 21 века» (21st Century Cures Act). FDA признает, что повышение концентрации Glx коррелируется со снижением уровня депрессии, и что есть связь между препаратами, влияющими на концентрацию Glx, и сокращением количества случаев депрессивного состояния и суицидальных настроений.
Если мы хотим спасти гибнущих ежедневно 120 самоубийц, то работа только начинается. Нам нужны нетоксичные, не вызывающие привыкания препараты, которые принимаются перорально и равноценны по эффективности кетамину, но действуют без побочных эффектов. Чтобы использовать полученные результаты исследований в разработке новых методов лечения, нам необходимо привлечь к этой работе научные учреждения, финансируемые из федерального бюджета, а также представителей финансового сообщества страны.
Для меня эта битва носит личный характер. Я потерял близкого друга, который в 2008 году покончил жизнь самоубийством. Как я сказал его дочери незадолго до его похорон, нет смысла винить его в смерти, он погиб из-за химического «короткого замыкания» в мозгу, контролировать это он не мог — так же, как если бы он умер от сердечного приступа. Теперь мы должны определить причину и найти средство лечения.
В 1982 году, когда я был врачом-интерном, я лечил трех из первых 618 американцев, умерших от СПИДа. Тогда у нас даже не было названия для этой болезни. В 1995 году, когда эпидемия достигла пика, от этой болезни умерли около 50 тысяч американцев. И Соединенные Штаты сказали «хватит». Федеральное финансирование исследований по СПИДу выросло с нескольких сотен тысяч долларов в 1982 году до 32 миллиардов долларов в прошлом году. Был выявлен вирус. Были разработаны лекарства. В 2015 году от этой болезни умерло 6465 американцев. Все еще слишком много, но, тем не менее, это стало победой общественного здравоохранения.
В 1987 году в память о тех, кто умер от СПИДа, активисты расстелили вдоль Национальной аллеи огромное лоскутное одеяло, которое протянулось от Капитолия до Национального музея естественной истории. Впрочем, лоскутное одеяло с именами самоубийц протянулось бы еще дальше — от Капитолия до Монумента Вашингтона и Белого дома. Однако на исследования и профилактику самоубийств национальным институтам здравоохранения ежегодно выделяется лишь немногим более 100 миллионов долларов.
Нам нужно, чтобы общество так же решительно стремилось остановить эпидемию самоубийств, как оно боролось со СПИДом. Мы должны полностью исследовать незнакомые нам химические реакции в головном мозге. Нам нужно, чтобы наше финансовое сообщество и крупные фармацевтические компании начали «борьбу» с самоубийством, воспринимая его как патологическое состояние, которое можно лечить и преодолевать. При этом нам необходимо обеспечить условия, в которых люди с суицидальной депрессией и ПТСР могли получать своевременную медицинскую помощь.
Для борьбы с этой страшной эпидемией у нас есть наука. Нам необходимо, чтобы общество проявило волю и готовность сделать эту борьбу национальным приоритетом.
Джонатан Джевитт — адъюнкт-профессор школы медицины Университета Джона Хопкинса, основатель и главный исполнительный директор биофармацевтической стартап-компании NeuroRx. Работал консультантом по вопросам здравоохранения в администрациях Рейгана, Джорджа Буша, Клинтона и Джорджа Буша-младшего.
