Встреча президентов США и России в Хельсинки обещает быть зрелищной благодаря личностным характеристикам Дональда Трампа и Владимира Путина, их обоюдного стремления представить как собственный успех столь долго откладывавшуюся встречу, которая состоится в этот понедельник и напряженное ожидание встречи двух руководителей.
Однако результаты саммита могут быть трезво оценены лишь после того, как действительность развеет театральные эффекты. Ожидания обозревателей весьма скромные, поскольку отношения между двумя странам переживают наихудший момент со времен окончания холодной войны.
Отягощенные взаимным недоверием, двусторонние отношения значительно ухудшились после 2014 года, когда Россия аннексировала Крым и оказала военную помощь сепаратистам на Украине. Главная международная задача Москвы заключается в том, чтобы сдержать эскалацию западных санкций, которые влекут за собой финансовые ограничения и наносят ущерб ее экономике.
По мнению Андрея Кортунова, генерального директора Российского совета по международным делам (РСМД), лучшее, что может произойти в области международной безопасности, это «подтверждение сторонами принципиальных обязательств» и «восстановление механизмов связи», заблокированных после 2014 года. Тогда обе стороны могли бы регулярно сверять свои позиции и не допускать дальнейшего ухудшения отношений с нарастающим риском возникновения прямого военного конфликта. «Что бы ни произошло, оба президента попытаются представить свою встречу как прорыв.
Путин находится в лучшем положении, чтобы объявить об успехе, поскольку его деятельность не расследует спецпрокурор, нет также и Конгресса, которые ограничивает его действия. Зато есть услужливые чиновники, готовые аплодировать ему, но Трамп может опередить его со своим твиттером», — иронично утверждает Кортунов.
Несмотря на заявление о переориентации с западных партнеров на других, в частности, на Китай, Индию, Иран или объединения стран, подобные БРИКС, Путин хотел бы восстановить образ России как сверхдержавы. В сознании российского правящего класса (продолжающего считать Вашингтон главной точкой отсчета) это означает решить на принципах равенства с США вопрос о системе отношений и распределении ответственности в мире. Россия также хочет вернуться к прежнему пониманию, без каких-либо уступок, своей зоны влияния, как на территории постсоветского пространства, так и за его пределами.
Для Путина сам факт проведения встречи на высшем уровне уже является успехом, — говорит Кортунов. Чемпионат мира по футболу развернул западную общественность в сторону россиян, которые стали более открытыми по отношению к иностранцам. Согласно опросам Левада-Центра, доля россиян, желающих установления партнерских отношений с Западом, увеличилась до 61% по сравнению с 43% в январе 2017 года, а тех, кто рассматривает Запад в качестве противника, снизилась с 31% до 16%.
Учитывая финансовые проблемы государства, российские граждане хотели бы таких договоренностей, которые позволят уменьшить расходы в области нераспространения ядерного оружия, в Сирии и в борьбе с терроризмом, — указывают обозреватели Денис Волков и Андрей Колесников.
«Главное — запустить какой-то новый механизм, отметить, что мы спустились на более низкий уровень и теперь начинаем выходить на поверхность и сопровождать заявления инструкциями экспертам, чтобы они более предметно работали над вопросами, возможно, даже чтобы они проработали проведение более проработанного саммита этой осенью», — считает Кортунов.
«Возможности Трампа ограничены, поскольку негативное отношение к России со стороны американского политического класса не изменится, поэтому упор делается на то, чтобы найти такие совпадения, которые не вызовут сильного раздражения у консерваторов, подобных сенатору Джону Маккейну», — добавляет он.
Возможная договоренность по Сирии
Как считает Кортунов, для Трампа важно «вернуться в Вашингтон и сказать, что он договорился с Путиным о том, что русские не будут более вмешиваться во внутренние дела США, но Путин никогда не признает подобного вмешательства. Договоренность по данному вопросу должна носить двусторонний характер, то есть, в ней должны быть отражены и обвинения Москвы в том, что в течение ряда лет США вмешивались в российскую политическую жизнь через денежные вливания, различные фонды, советников, НПО — то есть то, чего Трамп сделать не может». Обе стороны по-разному понимают концепцию вмешательства, и это затрудняет принятие декларации, которая содержала бы нечто большее, чем обязательство не вмешиваться в будущем во внутренние дела друг друга.
В том, что касается возможности вывода из тупика региональных конфликтов, то наиболее оптимистичные прогнозы высказываются в отношении Сирии, где возможна договоренность (со многими незримыми участниками за кадром), направленная прежде всего на то, чтобы отодвинуть поддерживаемые Тегераном отряды ополченцев подальше от границ с Израилем и Голанских высот.
Таким образом, Трамп согласится с тем, что Россия является ключевым фактором в вопросах безопасности Израиля ввиду того, что Путин может оказывать влияние на сирийского лидера, а впоследствии и уменьшить влияние Тегерана на него.
Израиль, у которого прекрасные отношения с Россией, будет чувствовать себя более спокойно, хотя премьер-министр Беньямин Нетаньяху должен определиться, может ли и хочет ли он налаживать отношения с Башаром Асадом, в том числе и для того, чтобы уменьшить влияние Тегерана. А президенту США следовало бы поумерить свои нынешние цели, поскольку Иран по-прежнему останется важным игроком на Ближнем Востоке.
«Россия не может заменить собой Иран в Сирии, поскольку Иран является здесь главной силой на земле. Влияния Ирана идет снизу вверх, от провинций к Дамаску, а российское — сверху вниз, от Дамаска к провинциям». Как считает Кортунов, «главная стратегическая задача в Сирии заключается в том, как интегрировать Иран в качестве игрока в этой зоне, поскольку пока Иран не будет интегрирован, то и не будет нести никакой ответственности». «Американцы не понимают, что с Ираном надо работать, что это великая страна, важная и непростая, где не предвидится смены режима в ближайшем будущем», — добавляет Кортунов, выступающий за подписание хоть какого-то соглашения о правилах поведения между всеми странами, чьи войска находятся в Сирии.
Угроза столкновения
Что касается угрозы прямого столкновения, США, возможно, вспомнят в Хельсинки инцидент, произошедший в Сирии 7 февраля, когда американские командования нанесли удар по сирийским правительственным силам и поддерживающим их российским наемникам неподалеку он нефтеперерабатывающего завода Коноко в граничащей с Ираком провинции Дейр-эз-Зор.
По информации источников «Нью Йорк Таймс» в Пентагоне, в результате этого удара погибло от 200 до 300 представителей сирийского и российского военного контингента. Но Министерство обороны РФ утверждает, что погибших было немного, и ухитрилось замять эту историю, которая вызывает много неудобных вопросов, включая критерии подсчета количества людей, которые находятся на службе у России, хотя формально не состоят в рядах Вооруженных сил РФ. По мнению военных экспертов, наблюдая за действиями российских наемников за границей — как в Донбассе (на юго-востоке Украины), так и в Сирии — сложно представить себе, что они не согласованы с властями РФ.
По словам Кортунова, в отношении Украины «невозможно ни о чем договориться». Переговоры в минском формате по урегулированию конфликта в так называемых Донецкой и Луганской народных республиках затормозились, об аннексии Крыма Россия вообще отказывается разговаривать, так что единственная договоренность, которая может быть достигнута в Хельсинки, — это какой-нибудь жест доброй воли. Стороны могут договориться, например, об обмене пленными с Киевом или освобождении украинского кинорежиссера Олега Сенцова, отбывающего наказание в российской тюрьме, который 14 мая объявил бессрочную голодовку.
В том, что касается разоружения, внимания заслуживают два документа: договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, подписанный в 1987 году Михаилом Горбачевым и Рональдом Рейганом, в нарушении которого обе стороны обвиняют друг друга, и договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, подписанный в 2010 году российским и американским президентами Дмитрием Медведевым и Бараком Обамой в Праге, действие которого заканчивается в 2021 году. Советник президента США Дональда Трампа Джон Болтон заявил во время своего недавнего визита в Москву, что американская стороны заинтересована в новых форматах соглашений по разоружению.
Кортунов, присутствовавший на встрече с Болтоном, утверждает, что он критически отзывался об обоих договорах. С его точки зрения, первый является отражением биполярного мира, который прекратил свое существование и накладывает ограничения только на Россию и США; а второй отдает духом холодной войны, такой документ вполне мог бы быть подписан Леонидом Брежневым и Ричардом Никсоном. «Им нужен новый подход, переговоры о стратегической стабильности на основе новых принципов. Они не хотят ограничиваться подтверждением имеющихся договоренностей, а хотят сделать что-то, что позволит Трампу заявить, что он добился результатов, которых не смог добиться Барак Обама. Им нужен новый пакет документов, который позволит заявить о существенном прогрессе. Они не хотят продвигаться вперед маленькими шажками, — говорит эксперт. — Но, чтобы действовать в соответствии с новым подходом, нужен такой уровень доверия, которого в настоящее время нет».
Сначала российская сторона подготовила текст итогового заявления на две страницы, в котором указывались достигнутые договоренности и согласованные подходы. Но в пятницу помощник президента Российской Федерации, курирующий вопросы внешней политики, Юрий Ушаков, заявил, что даже такой текст представляется проблематичным, поэтому было решено отказаться от него. По словам Ушакова, текста итогового заявления, скорее всего, не будет; решено предоставить возможность президентам самим рассказать о достигнутых договоренностях. Встреча президентов России и США может помочь восстановить более или менее приемлемый уровень доверия и тогда можно будет наметить шаги, которые помогут сторонам возобновить сотрудничество на международных площадках. По мнению официального представителя Кремля, отношения Москвы и Вашингтона «находится в кризисном состоянии», но сложившаяся напряжённость не имеет объективных причин, не имеет объективной основы.
