С первых дней избирательной кампании ни у кого не было ни малейших сомнений в том, кого взяли в перекрестье своих прицелов Трамп и его команда. «Иран это самая мощная дестабилизирующая сила на Ближнем Востоке, и его политика противоречит нашим интересам», — сказал при утверждении в должности в сенате министр обороны Мэттис. Ранее он говорил о том, что Иран представляет большую угрозу безопасности, нежели ИГИЛ или «Аль-Каида» (запрещены в России — прим. перев.)
Майк Пенс назвал Иран «ведущим государственным спонсором терроризма», а новый советник по национальной безопасности Джон Болтон на протяжении многих лет призывает разбомбить эту страну. Сам Трамп, немного переделав фразу Пенса, назвал Иран «государством номер один по спонсированию терроризма». Наверное, он имел в виду нечто уничижительное.
По поводу Китая Трамп в 2016 году сказал свою знаменитую фразу о том, что он «насилует нашу страну», а чиновник из Белого дома Питер Наварро (Peter Navarro) заявил, что КНР «ведет экономическую агрессию» против США. Бывший советник по национальной безопасности Стив Бэннон (Steve Bannon) на этой неделе объявил, что мы с Китаем «находимся в состоянии войны».
Таким образом, Иран и Китай с самого первого дня стали излюбленными мишенями для американской риторики. Но в этом году риторика переросла в полномасштабную экономическую войну. Только в этом месяце Трамп ввел пошлины против целого перечня китайских товаров на сумму 60 миллиардов долларов и пригрозил, что под пошлины попадут товары еще на 500 миллиардов долларов. Кроме того, он объявил о своем намерении к ноябрю свести к нулю экспорт иранской нефти. Такое оружие финансового уничтожения имеет целью нанести сокрушительный удар и парализовать Китай с Ираном, дабы затормозить их развитие и поставить эти страны на колени. Но в тот самый момент, когда все это происходит, Трамп продолжает обхаживать и льстить лидеру Ирана и ведущему геополитическому союзнику Китая российскому президенту Владимиру Путину. Что же происходит?
На первый взгляд может показаться, что путинское правительство, как и следовало ожидать, осуждает эти враждебные действия против ключевых союзников России. Перед тем как Трамп в мае заявил, что он намерен нарушить сделку с Ираном и восстановить санкции, Кремль предупреждал его о «пагубных последствиях» таких действий. Да и после саммита в Хельсинки Путин продолжал поддерживать сделку с Ираном, заявив: «Позиция Москвы по иранской ядерной программе остается неизменной, и мы считаем, что СВПД [Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе] — это инструмент, который дает возможность гарантировать нераспространение ядерного оружия в целом и в регионе в частности». Далее он отметил, что благодаря такой сделке «Иран стал одной из самых контролируемых сегодня со стороны МАГАТЭ стран». Кроме того, Россия осудила введенные в этом месяце против Китая пошлины.
Однако хотя на словах Россия выступает против США, на деле она способствует агрессии Трампа. Полтора года назад Россия и Саудовская Аравия договорились о сокращении добычи нефти, благодаря чему удалось поднять нефтяные цены из той ямы, в которую они свалились. Но в прошлом месяце Россия совершенно неожиданно предложила без промедления отказаться от такого курса. Низкие цены на нефть, больно бившие по нефтяным рынкам до того, как в 2016 году было согласовано сокращение добычи, создавали огромные проблемы для таких нефтедобывающих стран как Россия, Иран и Венесуэла. Из-за этого многие пришли к выводу, что саудовцы получили приказ от США переполнить рынки нефтью, дабы подорвать экономику геополитических противников Америки. В то время новые квоты на добычу дали этим странам остро необходимую передышку. Но в июне этого года Москва предложила ОПЕК увеличить добычу на 1,8 миллиона баррелей в день, и совершенно неожиданно заявила, что увеличение добычи надо начать уже в ближайшие недели. В итоге в конце июня члены ОПЕК и не входящие в картель страны во главе с Россией и Саудовской Аравией договорились увеличить добычу на один миллион баррелей в день. Против такого увеличения выступили Иран, Ирак, Венесуэла и Алжир, а иранский министр нефти Бижан Зангане (Bijan Zanganeh) сказал накануне встречи: «ОПЕК это не та организация, которой может давать указания президент Трамп. ОПЕК не входит в Министерство энергетики США».
Спустя несколько дней после принятия по инициативе России решения о наращивании добычи администрация Трампа объявила о своих планах «сократить экспорт нефти из Ирана до нуля» к 4 ноября. Отвечая на вопрос о том, не вызовет ли такая политика перебои в тех странах, которые не могут найти замену этим поставкам, директор Госдепартамента по политическим вопросам Брайан Хукс заметил: «Мы уверены, что запасов нефти в мире достаточно». Россия своими действиями по наращиванию добычи по сути дела позволила Трампу перейти к следующему этапу удушения Ирана. Именно благодаря этой сделке Трамп нагло заявил, что запасов нефти в мире достаточно, чтобы восполнить потери от закрытия иранского рынка. Если бы Россия и Саудовская Аравия не отменили квоты на добычу, такая ситуация была бы немыслима. Но так уж получилось, что все кусочки головоломки встали на свои места, и теперь Трамп может очень сильно надавить на импортеров иранской нефти. Российско-саудовская сделка предлагает альтернативные источники поставок, однако идущая сегодня торговая война демонстрирует, что Трамп готов применять пошлины против тех, кто не подчиняется его геополитической воле. Трамп открыто пригрозил санкциями тем, кто не вняли его призывам прекратить все деловые отношения с Ираном. И вполне возможно, что те, кто прислушался к его словам, получат вознаграждение в виде освобождения от пошлин. Особенно сильному давлению подвергнется Китай, который является крупнейшим торговым партнером Ирана, и которому США сегодня грозят пошлинами на весь его экспорт в США в объеме 500 миллиардов долларов.
На первый взгляд кажется, что действия России обречены на провал. Как только были отменены исключительно успешные квоты на добычу, действовавшие на протяжении полутора лет, цены на нефть, которая является главным предметом российского экспорта, тут же опустились. Это решение также способствует эскалации экономической войны США против ключевого российского союзника Ирана. Но есть несколько причин, по которым Россия может поддержать действия Трампа.
Самая очевидная причина состоит в том, что Иран является серьезным конкурентом России на экспортном рынке нефти, особенно в Европе. По надеждам европейцев снизить зависимость от российских поставок будет нанесен серьезный удар, если они не смогут больше рассчитывать на Иран как на альтернативного поставщика. Все просто. Без конкуренции со стороны Ирана Россия будет продавать больше нефти.
Более того, даже применение Трампом пошлин в качестве средства давления на страны с целью их отдаления от Ирана выгодно России. Если Трамп действительно выдвинет условие о том, что для беспошлинного выхода на американский рынок страны должны прекратить инвестиционные и торговые отношения с Ираном, Китай столкнется с серьезной дилеммой.
Эта страна уже несколько лет является не только ведущим торговым партнером Ирана, но и его крупным инвестором и кредитором. В 2011 году Пекин подписал с Тегераном соглашение на 20 миллиардов долларов о двустороннем сотрудничестве в промышленности и горнодобывающем секторе. Сегодня Китай имеет все шансы взяться за разработку и освоение огромного нефтегазового месторождения Южный Парс, если оттуда уйдет французская компания «Тоталь», что вполне вероятно. А сделка на три миллиарда долларов, подписанная недавно китайской нефтяной и химической корпорацией СИНОПЕК, дает ей право на расширение Абаданского НПЗ в провинции Хузестан. Как сообщает «Фокс Ньюс», «поскольку Минфин США оказывает давление на западные банки, принуждая их отказаться от любых сделок с Ираном, китайский государственный банк СИТИК предоставил иранским банкам кредитные линии на 10 миллиардов долларов. Эти средства пойдут на реализацию проектов в сфере водоснабжения, энергетики и транспорта. Чтобы обойти американские санкции, кредит будет предоставляться в евро и юанях».
Но самой существенной для России стала подписанная в 2017 году сделка на полтора миллиарда долларов, которую заключил Китайский экспортно-импортный банк. Эти средства пойдут на финансирование высокоскоростной железной дороги между Тегераном и Мешхедом. Эта железная дорога должна стать частью китайской инициативы «Один пояс — один путь» и войти в состав высокоскоростного транзитного маршрута между Центральной Азией и Европой, который на несколько недель сократит время перевозки грузов и пассажиров.
В мае этого года Китай, демонстрируя явное и открытое пренебрежение к требованиям США, открыл новую железнодорожную линию между своим автономным районом Внутренняя Монголия и Тегераном. Время в пути по этому маршруту сократилось на 20 дней в сравнении с перевозкой по морю. Но когда китайская инициатива по созданию сети высокотехнологичных скоростных железных дорог в Центральной Азии будет полностью реализована, действующий сегодня «Северный маршрут» через Россию станет фактически не нужен.
Не считает ли в связи с этим Россия, что в ее интересах содействовать Трампу, который пытается выдавить китайские инвестиции из Ирана, так как это позволит ей сохранить свои торговые маршруты и доступ на европейские рынки нефти?
Если это так, Россию наверняка ждет разочарование. Для Ирана огромное значение имеет не только инициатива «Один пояс — один путь», представляющая собой «геоэкономическую» программу на десятилетия и на многие триллионы долларов. Для него не менее важна оборонная стратегия. Как совершенно верно отметил недавно автор одной статьи на страницах издания «Дипломат» (The Diplomat), «Иран является для Китая настоящим приоритетом. Китай десятилетиями формирует и наращивает двусторонние отношения с Тегераном, пользуясь общим недовольством по поводу западного превосходства. Такое партнерство имеет огромные геостратегические выгоды для обеих стран. Благодаря своим запасам нефти и газа Иран способен помочь Пекину выдержать американские атаки на его морские коммуникации.
И хотя Пекин естественно хочет избежать новых карательных мер со стороны Вашингтона, Иран для него просто слишком важен, и он не может от него отказаться. К несчастью для Москвы, у нее совсем иная ситуация.
