Центральноафриканская Республика находится в состоянии военно-политического кризиса с начала гражданской войны в 2013 году. Кроме того, в последнее время она стала территорией, где великие державы ведут борьбу за власть. Убийство трех российских журналистов в прошлый вторник (от рук грабителей, как сообщили в пятницу в Москве) пролило свет на растущую роль в стране иностранных и прежде всего российских сил. Репортеры занимались расследованием деятельности частной военной компании «Вагнер», которая уже проявила себя в Сирии и на Украине. Это «наемники», на которых опирается Кремль для укрепления своего влияния в Банги. Россия обозначила свое присутствие в ЦАР в начале года отправкой инструкторов (5 военных и 170 гражданских, возможно, сотрудников «Вагнера») для подготовки двух батальонов центральноафриканской армии.
Поставки российского оружия
Как сообщила официальный представитель российского МИДа, военные специалисты из России не принимают участия в боях. Как бы то ни было, некоторые из них вошли в охрану президента Фостена-Арканжа Туадеры, а его военный советник тоже прибыл с севера. Кроме того, Россия дважды поставляла оружие центральноафриканским властям (с одобрения ООН, поскольку в отношении ЦАР с 2013 года действует эмбарго). Экипировку получили порядка 1 300 центральноафриканских солдат, тогда как всего в армию поступило 900 пистолетов Макарова, 5 200 автоматов АКМ, 270 гранатометов и 20 ПЗРК. При этом находящиеся в стране ооновские силы не смогли провести проверку, чтобы удостовериться в соответствии количества и типов оружия заявленным.
Появление России было воспринято европейцами как долгожданная помощь, потому что до недавнего времени подготовкой центральноафриканских сил занималась только миссия ЕС. В то же время все это становится источником конкуренции, в частности для Франции, которая участвовала в операции «Сангарис» с 2013 по 2016 годы и все еще располагает контингентом в стране. В понедельник в Брюсселе приняли решение о продлении миссии до сентября 2020 года путем расширения ее мандата, чтобы та, в частности, смогла предоставить «стратегические консультации администрации президента». Что это, ответ на появление России?
Центральноафриканские недра вызывают интерес добывающих компаний
В этом Москва не одинока, поскольку Пекин тоже приглядывается к ЦАР. На севере страны уже работает несколько китайских добывающих компаний. Некоторые из них связаны с гигантским оборонным предприятием «Поли Текнолоджиз». Оно появилось в ЦАР отнюдь не вчера и еще в 2015 году упоминалось экспертами как возможный поставщик гранат.
Риск распространения оружия
В июне правительство страны обратилось в ООН с запросом на поставку из Китая дронов и средств ПВО (от «Поли Текнолоджиз»). Как бы то ни было, Франция, США и Великобритания затребовали от ООН уточнений, что привело к отсрочке поставок как минимум на полгода. На Западе посчитали, что в этом деле все предельно прозрачно: в обмен на выдачу разрешений на эксплуатацию недр китайская компания предоставит Банги оружие.
Эта война за влияние вызывает тем большую тревогу, что протекает в государстве, лежащем в руинах. «Эта страна напоминает Дикий Запад. Президент Туадера ничего не контролирует», — отмечает европейский наблюдатель. Существует реальная угроза того, что оружие может попасть не в те руки. Не стоит сбрасывать со счетов и рэкет со стороны вооруженных групп (в стране их 14), который касается добывающих компаний, транспорта товаров и даже перегона скота. Вырученные деньги идут в том числе на покупку оружия.
В недавнем докладе экспертов ООН отмечается, что на фоне того, как правительство явно отдает предпочтение военному сценарию урегулирования конфликта в стране, повстанческие группы, в частности, бывшие «Селека» (мусульмане в своем большинстве) и «Антибалака», расширили свои арсеналы в перспективе новых боев. Параллельно с этим в Банги набирает обороты ксенофобская антимусульманская риторика и представления о том, что армия может воспользоваться российской поддержкой, чтобы силой восстановить власть государства на всей территории. Все это отдаляет перспективу национального примирения, к которому, судя по всему, никто и не стремится.
