Возобновление торговой войны с США, череда дипломатических неудач, разочаровывающие экономические показатели… Не успело китайское руководство отпраздновать десятилетие Олимпиады 2008 года (она ознаменовала собой возвращение китайской державы на мировую арену), как ему пришлось иметь дело с необычайной чередой собственных трудностей, которые, как считают некоторые, сеют сомнения в его политическом курсе.
Самые тяжелые удары пришли из США. С 23 августа Вашингтон на 25% повысит пошлины еще на 279 китайских товаров общей суммой в 16 миллиардов долларов. Подобная участь уже постигла китайский экспорт в июле: тогда речь шла о 34 миллиардах. Пекин ввел в ответ аналогичные меры, только он вряд ли может победить в этом противостоянии, поскольку продает США куда больше, чем покупает.
После двухмесячной перепалки китайская делегация во главе с замминистра торговли отправится в Вашингтон 22 и 23 августа на встречу с заместителем министра финансов США по иностранным делам. Президент Дональд Трамп в свою очередь не ждет «ничего особенного» от этой беседы, как он отметил в интервью «Рейтер» 21 августа.
«Структурный конфликт»
Речь идет не просто о торговой войне, пишет экономист Айдан Яо в гонконгской газете «Саус Чайна Морнинг Пост»: «Это структурный конфликт в обличье торговой войны двух противников. Он связан с тем, как быстро Китай наверстывает отставание в сфере технологий и инноваций. Администрация Трампа считает, что все это связано с незаконной передачей технологий и недостаточной защитой интеллектуальной собственности».
Этот конфликт застал китайцев врасплох
«В отличие от европейцев у китайской элиты изначально не было никаких предрассудков против Дональда Трампа, — считает Франсуа Годман (François Godement) из Европейского совета по международным отношениям. — Китайцы не против сильных лидеров. Поэтому позиция президента США стала для них тем большей неожиданностью. Все это, безусловно, создает напряженность в Пекине, однако не стоит принимать желаемое за действительное: власть Си Цзиньпина еще никогда не была так сильна».
Хотя американские санкции еще не отражаются на статистике, «у них есть психологический эффект: они тормозят прославление успехов Китая, — отмечает в свою очередь получивший убежище во Франции китайский интеллектуал Чжань Лунь. — Кроме того, китайская модель пока еще не в состоянии поддерживать экономический рост, замещая экспорт внутренним потреблением. Поэтому в китайской власти сейчас неспокойно».
Чтобы успокоить страсти в отношениях с американцами, китайским СМИ и чиновникам предписали в июне больше не упоминать программу «Сделано в Китае 2025», где отмечались отрасли экономики, которые Пекин считает приоритетными на пути к статусу первой экономики мира. Еще один признак нервозности властей заключается в том, что, несмотря на высокие показатели потребления и инвестиций, у Центробанка и Министерства финансов возникли разногласия насчет стратегии: какой инструмент использовать для поддержания экономической активности, процентные ставки или госрасходы?
Обвинения во вмешательстве
Как бы то ни было, экономика — не единственное яблоко раздора между Вашингтоном и Пекином. За последние дни президент США и его администрация открыто обвинили Китай во вмешательстве в идущую в настоящий момент в США избирательную кампанию.
Принятый 13 августа Трампом новый закон о национальной обороне был воспринят Пекином как проявление враждебности. В нем Китай недвусмысленно представляется как источник угрозы, тогда как практически всем государственным ведомствам запрещается приобретать продукцию китайских предприятий, даже таких известных как «Хуавэй» и «Зэд-Ти-И».
14 августа националистическое издание «Глобал Таймс» раскритиковало «этот агрессивный закон, который упоминает Тайвань, Южно-Китайское море, китайские инвестиции в США и даже Институты Конфуция». «Вашингтон стремится не обеспечить собственную национальную безопасность, а подорвать национальную безопасность Китая», — продолжает газета. В газете Компартии «Чайна Дэйли» один китайский полковник утверждает, что Пентагон «подразумевает, что Китаю по силам занять место бывшего Советского Союза в качестве соперника США во всех областях».
Не добавляет китайским политикам уверенности и тот факт, что в середине августа президенту Тайваня Цай Инвэнь, которая направлялась в Латинскую Америку, позволили не просто совершить посадку в США, но и произнести речь в президентской библиотеке Рональда Рейгана у Лос-Анджелеса. Это событие стало настоящей дипломатической пощечиной для Китая, который стремится не дать представителям острова ни малейшей дипломатической легитимности. Причем этот случай оказался отнюдь не единственным.
Представители Китая, разумеется, опровергли все обвинения, однако ущерб уже нанесен: уйгурский вопрос, который долгое время интересовал только правозащитников и специалистов, теперь вышел на международный уровень. «Это интересный момент, поскольку с отходом США китайцы играли все более приоритетную роль в ООН», — отмечает Франсуа Годман.
Сохранение задач на экономический рост
По всем фронтам осень обещает быть непростой для китайского руководства и в частности Си Цзиньпина, который сосредоточил в своих руках всю полноту власти после внесения мартовских поправок в конституцию.
Как бы то ни было, эксперт по Китаю Алис Экман (Alice Ekman) из Французского института международных отношений призывает не торопиться с выводами:
«Китайская общественность недостаточно информирована, чтобы сделать такой глобальный вывод. Кроме того, Китай Си Цзиньпина считает, что ему нечему учиться у Запада. Наконец, не будем недооценивать международные амбиции Си Цзиньпина. Поставить их под сомнение может только серьезный экономический кризис».
Хотя в китайской экономике и возникла напряженность, назвать ситуацию тяжелой все же нельзя, и правительство может задействовать целый ряд рычагов. В июле объемы кредитования со стороны китайских банков выросли на 75% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, как сообщили в Комиссии по регулированию финансового сектора. Как и в 2008 году, страна может дать толчок развитию инфраструктуры. Наконец, 15 августа официальный представитель правительства подтвердил сохранение поставленной цели в 6,5% роста в 2018 году.
