В конце июля Япония и Россия провели министерскую встречу формата «2+2» в Москве, в которой участвовали министры иностранных дел и обороны с обеих сторон. Однако эта встреча стала лишь третьей с тех пор, как этот формат был запущен в 2013, несмотря на стремление Японии улучшить отношения между странами. Нелегальная аннексия Крыма Москвой в 2014 вкупе с ее усилиями по дестабилизации Восточной Украины подорвали развитие двусторонних отношений.
В то время Япония была неохотно вынуждена наложить на Россию санкции и выступить совместно с другими членами Большой семерки после того, как Москву исключили из Большой восьмерки. В ответ Москва вылила ушат холодной воды на усилия премьер-министра Японии Синдзо Абэ по улучшению отношений с Россией. Абэ стремился найти способ разрешить давний спор вокруг южных Курильских островов, которые в Японии называют северными территориями, и которые принадлежат России со времен второй мировой. Кроме того, Абэ рассчитывал замедлить, или во всяком случае осложнить стратегическое сближение между Россией и Китаем.
Поддержка дальнейшего продолжение встреч 2+2 была одним из немногих реальных последствий трехдневного визита Абэ в Россию в прошлом мае. Япония не была уверена в том, насколько ей следует продолжать диалог, в связи с отсутствием прогресса по территориальному диспуту. Кроме того, Абэ пришлось найти способ стратегического взаимодействия с Москвой в тот же период, когда дестабилизирующие действия Москвы привели к раздражению и ее дипломатической изоляции со стороны партнеров Японии по Семерке.
Для Японии особенно трудно было балансировать это направление с необходимостью поддерживать отношения с США при администрации Обамы, которая была возмущена действиями России на Украине даже до того, как возник вопрос российского вмешательства в выборы. Переменчивое отношение администрации Трампа к России, вкупе с ее пренебрежением мировыми порядками, дало Абэ пространство для развития отношений с Москвой без опасения перед возможной реакцией со стороны ключевого союзника Японии. Однако несмотря на колебания Вашингтона, Япония подверглась критике со стороны других партнеров по Семерке — в особенности Великобритании — после ее вялой реакции на участие России в отравлении Скрипалей в Солсбери.
Однако несмотря на ухаживания Абэ, Россия не проявляет готовности уступать предложениям Японии — сколь ни старались бы японцы придумать подходящие условия — по разрешению территориального диспута. Вместо этого стороны вынуждены подыскивать менее амбициозные компромиссы — к примеру, работать над совместным развитием четырех спорных островов. В мае Абэ и Путин достигли соглашения в этом направлении, согласно которому страны отправят на острова совместную экспертную группу с представителями как частного сектора, так и государства, которая должна дать советы касательно возможной совместной работы.
Несмотря на эти небольшие подвижки, в более сложном вопросе суверенитета обе стороны далеки от соглашения. Токио продолжает настаивать на возвращении всех четырех островов, тогда как Москва не намерена отдавать ни дюйма земли, что приводит к патовой ситуации, не дающей подписать официальный мирный договор и закончить послевоенную вражду. Путин удерживал Абэ за столом переговоров, не отвергая предложений последнего целиком, и настаивая на вероятности совместного соглашения, пусть и отдаленной.
Это побудило японских лидеров неофициально предложить России разнообразные варианты компромисса. Чаще всего обсуждается возвращение островов Шикотана и Хабомаи — лишь 7 процентов от общей территории южных Курил — и установление совместного управления или программ по развитию более крупных островов. Однако, несмотря на готовность Японии проявить гибкость, Россия остается неуступчивой в вопросах суверенитета и управления территориями.
Москва совершенно определенно желала бы улучшить двусторонние отношения с Японией и привлечь большие инвестиции со стороны японских компаний по мере того, как продолжают ухудшаться ее отношения с Европой и США. Однако фундаментальный национализм российского населения затрудняет территориальные уступки — в особенности подразумевающие потерю земли, завоеванной в Великой Отечественной войне — в обмен лишь на экономические выгоды. В то же время, Япония так и не отменила санкций, которые наложила на Россию в ответ на ее действия на Украине, и вызвала раздражение в Москве, когда разместила на севере страны современные американские противоракетные системы, чтобы обеспечить защиту от северокорейских ракет. Кроме того, японские мультинациональные корпорации, на которые оказывается давление, чтобы побудить их к осуществлению этих экономических планов и инвестициям в российский Дальний Восток, скептически относятся к перспективе вкладывать деньги в Россию. Все это вызвало недовольство у японских властей, которые считают прогресс слишком медленным.
Попытки усилить экономические связи с Москвой, запечатленные в японском плане из восьми пунктов по экономическому сотрудничеству, представляют собой новую версию той морковки, которой Япония давно уже рассчитывает привлечь Москву к более тесному партнерству, основанному на мирном договоре и компромиссе по вопросам северных территорий.
Теоретически это может помочь и Японии, которой недостает энергетических ресурсов, и которая вынуждена полагаться в их получении исключительно на Ближний Восток. Застойная атомная промышленность Японии лишь усугубляет эту проблему и подчеркивает нужду в отношениях с Россией.
Однако у Абэ есть возможность обойти бесперспективные территориальные споры, если он продолжит над этим работать. Главная задача Абэ в долгосрочных отношениях с Россией — вклиниться между ней и Китаем. Хотя новые возможности для инвестиций и покупки энергоресурсов привлекательны, приоритеты Абэ лежат в области стратегии: теоретически, укрепление связей с Россией может сдержать китайский напор в регионе, поставив под сомнение партнерство России и Китая в вопросах безопасности — к примеру, положив конец их совместным военно-морским патрулям.
