Если стрелок использует полуавтоматическую винтовку, он, похоже, примерно вдвое увеличивает свои шансы убить и ранить людей.
Исследователи Бригамской женской больницы (Brigham and Women's Hospital, BWH) пришли к этому заключению, исследуя «активных стрелков» — людей, которые пытаются убить или ранить других с помощью огнестрельного оружия в густонаселенном районе. В статье, опубликованной во вторник, они проанализировали более 200 подобных инцидентов, случившихся в США.
В 1994 году вступил в силу федеральный запрет на производство, транспортировку или владение определенными видами полуавтоматического огнестрельного оружия гражданскими лицами. Но срок действия этого закона истек еще в 2004, и сторонники контроля над оружием с того времени упорно лоббируют повторное введение таких ограничений наряду с другими боле обширными реформами в сфере оружия.
Полуавтоматическими винтовками, в том числе штурмовым оружием вроде АР-15 и его вариантами, относительно просто пользоваться, а стрелять они могут очень быстро. У них могут быть большие магазины и высокоскоростные боеприпасы, и они печально известны тем, что причиняют ужасные повреждения мягким тканям и костям. В последние годы многие стрелки пользовались таким оружием в Авроре, Колорадо, Орландо, Флориде и Ньютауне в Коннектикуте, а также в других местах. Тем не менее, всестороннюю оценку типов травм, получаемых от разного огнестрельного оружия в таких ситуациях, не проводили, отмечает Адиль Хайдер (Adil Haider), хирург-травматолог и специалист по интенсивной терапии и реанимации, руководитель Центра хирургии и общественного здоровья в Бригамской женской больнице. Своими исследованиями — результаты опубликованы в Журнале Американской медицинской ассоциации (JAMA The Journal of the American Medical Association) — он стремился устранить этот пробел. «Самый главный вывод гласит, что во время инцидентов с активным стрелком, убийца с полуавтоматическим оружием способен убить и ранить примерно в два раза больше людей, чем тот, у кого не полуавтоматическая винтовка или пистолет», — говорит он.
В своем исследовании Хайдер и его коллеги сравнивают число людей убитых и раненых в 248 инцидентах с активным стрелком, произошедших с 2000-го по 2017-й годы, опираясь на данные ФБР. Ученые также используют ссылки на судебные документы и сообщения в прессе, чтобы определить, было ли оружие полуавтоматическим. Они обнаружили, что примерно в каждом четвертом таком инциденте со стрельбой использовалось именно такое оружие, тогда как в остальных случаях применялись пистолеты, ружья и обычные винтовки. Всего в результате подобной стрельбы погибло почти 900 человек, а ранено было более 700.
Отчеты исследователей не охватывают абсолютно все случаи массовой стрельбы за этот 17-летний период, а определение «активный стрелок», вероятно, не включает случаи вооруженных конфликтов в бандах, говорит Хайдер. Анализ, опубликованный в Журнале Американской медицинской ассоциации, также не включает те ситуации, когда стрелков было несколько или когда убитых было экстраординарно много, поскольку это исказило бы результаты исследования, говорит Хайдер. «Мы хотели быть уверенными, что сравниваем инциденты одного порядка, чтобы получить достоверную информацию по поводу травм и убийств, производимых одним стрелком с помощью полуавтоматической винтовки по сравнению с другим», — говорит он.
В результате анализа было обнаружено, что стрельба полуавтоматическим оружием в среднем влекла за собой пять травм по сравнению с тремя в случае использования другого типа оружия. Точно также участие в инциденте полуавтоматического оружия обеспечивало четыре смерти вместо двух.
В пропорциональном соотношении, однако, количество раненых полуавтоматическим и другим оружием к числу в итоге погибших, представляется примерно одинаковым — примерно 44 % случаев независимо от типа используемого оружия. Хайдер объясняет сходство этого процента тем, что во время всех этих инцидентов активный стрелок действовал с близкого расстояния в ограниченном пространстве. Но хотя процент смертей и был сходным, говорит он, полуавтоматическое оружие увеличивало риск того, что в человека вообще попадут.
При использовании данных ФБР по активным стрелкам недостаточное внимание уделяется массовым перестрелкам и прочей стрельбе в общественных местах, говорит Филип Кук (Philip Cook), профессор в Сэнфордской школе общественной политики Университета Дьюка, не участвовавший в написании статьи в Журнале Американской медицинской ассоциации. Он считает, что новая работа исследователей Бригамской женской больницы имеет ограниченное политическое применение, потому что она рассматривает все полуавтоматические винтовки, а не ограничивается лишь «штурмовым оружием», как это было в законе 1994 года. С политической токи зрения, говорит он, «возможность запретить все полуавтоматические винтовки равна нулю, поскольку это очень распространенный тип оружия».
ФБР не сразу отреагировало на просьбу о комментарии, но ранее бюро определяло «массовый расстрел» как инцидент, приведший к нескольким смертям — таким образом, не все инциденты с активными стрелками можно квалифицировать как массовые расстрелы. ФБР также сообщило, что оно исключило из базы по активным стрелкам перестрелки, связанные в первую очередь с конфликтами в криминальных группировках или с наркотиками.
