Принято считать, что после событий 2014 года Россия практически лишилась возможности участвовать во внутриполитической жизни Украины. Однако незамороженный конфликт в Донбассе, решение которого напрямую зависит от того, кому будет принадлежать власть в Киеве, и связанный с ним конфликт с Западом так или иначе заставляют Кремль сформулировать свои интересы в предстоящей избирательной кампании.
Кроме того, вмешательство России уже становится одной из тем украинских выборов. Российскую карту будут использовать для очернения оппонентов и как повод для апелляции к Западу. Это также побуждает Кремль обозначить свои реальные интересы и возможности на сегодняшней Украине.
Сейчас прогнозировать ход и результаты украинских выборов 2019 года невозможно. Неизвестны ни окончательный состав участников, ни политические и олигархические коалиции. Не исключено появление новых сил, способных радикально изменить все существующие расклады. Поэтому можно рассматривать лишь самые общие сценарии, отталкиваясь от имеющегося политического предложения.
Повестка
С выборами президента и Верховной рады связаны три большие политические темы, которые так или иначе повлияют на их повестку. Это вопрос о конституционной реформе, проблема преодоления кризиса доверия к власти и перспективы реставрации больших региональных коалиций, привязанных к линии разлома юго-восток — запад.
Конституционная реформа
В последнее время среди украинских элит растет запрос на изменение конституционного устройства страны в пользу полностью парламентской республики. Парламентскую республику поддерживают не только находящиеся в оппозиции лидер президентской гонки Юлия Тимошенко и бывшие регионалы из Оппозиционного блока, но и участники правящей коалиции из Народного фронта и мелкие политические партии. Главным сторонником сохранения парламентско-президентской республики остается действующий глава государства Петр Порошенко. Если оппозиция победит на президентских, а затем и парламентских выборах, изменение Конституции может стать частью нового внутриэлитного пакта.
Нынешняя модель исполнительной власти, наделяющая сравнительно большим объемом полномочий и президента, и премьера, перестает восприниматься украинскими элитами как эффективная и адекватная текущему моменту. Когда в 2014 году, на фоне революционного переходного периода, Украина вернулась к парламентско-президентской системе, наделяющей главу государства возможностями вмешиваться в деятельность правительства и Верховной рады, это казалось удобным компромиссом. Тогда перед новой властью стояла задача заручиться поддержкой как можно более широкого круга политических сил, вовлечь их в коалицию, чтобы не допустить сползания Украины к состоянию failed state и быстро начать реформы. Одновременно в условиях эскалации войны на востоке у президента-главнокомандующего оставались широкие оперативные полномочия, если не де-юре, то де-факто.
Однако у такого устройства страны есть системный недостаток — на выходе оно дает слабого президента, неспособного консолидировать в своих руках рычаги управления социально-экономическими реформами, но несущего за них политическую ответственность, в том числе в глазах Запада. Такой президент обречен вступать в конфликты с правительством и парламентом. При этом внешняя и оборонная политика, остающиеся в сфере его компетенции, фактически попадают в серую зону неподотчетности.
Сегодня в элитах складывается понимание, что любой победитель предстоящих выборов окажется слабой фигурой, а парламентско-президентская система ослабит его еще больше. Такой президент сам будет постоянным источником нестабильности и в кризисной ситуации может не удержать власть.
Впрочем, пока переход к парламентской республике выглядит желательным скорее для части украинских элит, чем для граждан. Февральские опросы группы «Рейтинг» показали, что половина респондентов поддерживают действующую парламентско-президентскую республику и только 17% — парламентскую модель.
Кризис доверия
С победой второго Майдана были связаны ожидания быстрой нормализации страны по образцу восточноевропейских соседей и столь же быстрого наступления позитивных эффектов от интеграции в европейские институты. Ни то ни другое не сбылось. Это породило в украинском обществе глубокий кризис доверия к любым политическим силам.
Рейтинги всех без исключения политиков и партий остаются на низком уровне. Согласно августовскому опросу группы «Рейтинг», Тимошенко может рассчитывать на 17,7% голосов определившихся с выбором, Анатолий Гриценко — на 10,7%. Все остальные потенциальные кандидаты в президенты пока не набирают и 10%. При этом признаков деполитизации в обществе не наблюдается, также сохраняется запрос на новые лица.
Как это разочарование может повлиять на результаты выборов? Тут просматривается следующая альтернатива. Либо будет избрана сильная власть, которая получит кредит доверия от граждан на продолжение реформ и сможет в полном объеме выполнять обязательства перед западными партнерами и МВФ. Либо текущий кризис доверия будет законсервирован до следующих выборов, а по итогам голосования сложится даже еще более слабая, чем сейчас, властная конструкция.
Второй срок Порошенко, при сохранении действующей системы государственного устройства, с наибольшей вероятностью воспроизведет текущую модель. Власть будет слабой и непопулярной, и для ее консолидации потребуется постоянное внешнее давление со стороны Запада (можно вспомнить недавнюю эпопею с принятием закона об Антикоррупционном суде и спор о повышении тарифов по требованию МВФ).
Возможное президентство Тимошенко, опять-таки при сохранении парламентско-президентской формы правления, не исключает тех же рисков. Лидер «Батькивщины» слишком прочно ассоциируется с коррупцией в украинской политике и слишком долго боролась за власть, чтобы элиты поверили в искренность ее намерений относительно парламентской республики и отказались от создания сильного противовеса.
В случае победы Тимошенко на президентских выборах в марте не исключено, что на парламентских выборах в октябре «Батькивщина» и союзные ей силы проиграют объединившейся политической оппозиции. То есть опять начнется противостояние президента с играющими против него правительством и парламентом. Поскольку никто не захочет поступиться полномочиями ради прекращения этой борьбы, власть снова окажется ослабленной.
Перспективы коалиции юго-востока
Выборы 2014 года положили конец противостоянию двух больших регионально-политических блоков в украинской политике — запада и юго-востока, которые традиционно боролись за центр, чтобы взять власть в стране. Второй Майдан, уход Крыма и части Донбасса привели к потере более четырех миллионов избирателей и разрушили электоральную машину Партии регионов. Большую роль тогда сыграло и общее снижение электоральной активности граждан в тех областях, где традиционно были сильны позиции регионалов. Для сравнения: во втором туре президентских выборов 2010 года приняли участие почти 25,5 млн избирателей, тогда как явка на выборах 2014 года, закончившихся в первом туре, едва превысила 18 млн.
Уход юго-востока с политической сцены открыл перспективу форсированного строительства национального государства, чья идентичность держится на доминировании украинского языка и конструировании исторической памяти о многовековом сопротивлении российской колонизации. Сторонники Украины как преимущественно двуязычной политической нации, в которой русский язык наряду с украинским мог бы свободно использоваться в политической жизни и во взаимоотношениях с государством, потерпели поражение.
Тем не менее, несмотря на потерю миллионов избирателей, окно возможностей для объединения политических сил юго-востока не закрыто. Сейчас самый популярный политик в этих регионах — бывший вице-премьер и сопредседатель Оппозиционного блока Юрий Бойко. В августовском опросе группы «Рейтинг» он занял третье место — за него готовы были проголосовать 8,9% украинцев, что всего на 1,8% меньше, чем у шедшего на втором месте Гриценко. В то же время на востоке и на юге его электоральный рейтинг составил 14% и 8% соответственно.
Второе место на юго-востоке остается у лидера партии «За жизнь» Вадима Рабиновича. На востоке его электоральный рейтинг составляет 10%, на юге — 5%. На общенациональном уровне за него готовы проголосовать 5,9% избирателей, причем в последние месяцы его рейтинг падает. Очевидно, что шансы Бойко на выход во второй тур возрастают, если Рабинович откажется от выдвижения и объявит о коалиции с Оппозиционным блоком. Простое сложение голосов дает единому кандидату юго-востока 14,8% и уверенное второе место после Тимошенко.
Оппозиционный блок, в свою очередь, с рейтингом 11,4% занимает второе место среди всех политических сил Украины после «Батькивщины». На востоке партия имеет уровень поддержки 15%, на юге — 11%. «За жизнь» также обладает вполне солидным рейтингом 7,2%, что позволяет партии надеяться на преодоление проходного барьера. На востоке и юге партия Рабиновича может рассчитывать на 10% и 7% соответственно. Простое сложение дает Оппозиционному блоку и партии «За жизнь» по всей стране 17,6% — второй результат после «Батькивщины» (19,2%).
Известно, что политические силы юго-востока сейчас ведут переговоры о выдвижении единого кандидата на президентских выборах и, возможно, о проведении совместной кампании на выборах в Верховную Раду. В любом случае возобновление коалиции вернет юго-востоку Украины региональную политическую идентичность, позволит ослабить антироссийский консенсус и, скорее всего, обострит тему русского языка. При сохранении раскола на западе потенциальная коалиция юго-востока сможет даже претендовать на места в исполнительной власти Украины.
Фактор Медведчука
Лидер «Украинского выбора» Виктор Медведчук — единственный из украинских политиков, у кого есть возможность регулярно вступать в прямой и доверительный контакт с президентом России Владимиром Путиным. Более того, после разгрома украинской компартии бывший глава администрации Леонида Кучмы стал фактически единственным легальным пророссийским политиком на Украине, который не боится открыто излагать свои взгляды. После 2014 года Медведчук поддержал повестку Кремля, выступая за федерализацию Украины, защиту русского языка и прямые переговоры с ДНР и ЛНР.
Недавно Медведчук присоединился к партии «За жизнь» Вадима Рабиновича и Евгения Мураева, в финансировании которой, как считается, давно принимал участие. По словам Рабиновича, лидер «Украинского выбора» будет отвечать за «восстановление мира с Россией и возобновление переговоров с СНГ». То есть будет помогать партии искать поддержки той части избирателей, кто все еще видит будущее Украины вместе с Россией, но потерял голос в украинской политике. О серьезности намерений Медведчука говорит и то, что его ставленник Андрей Портнов возглавил телеканал Мураева NewsOne.
Играя вдолгую, Медведчук, скорее всего, станет главным лоббистом объединения сил юго-востока в ходе президентской и парламентской кампаний, а в перспективе, возможно, будет стремиться создать новую партию на базе существующих проектов. Едва ли это вернет украинскую политику к ее прежнему виду, но в любом случае формирование сильного противовеса националистическим силам в интересах России. Поэтому Медведчук может рассчитывать как минимум на позитивное освещение его шагов в российских СМИ, а возможно, и на заявления о прямой поддержке со стороны официальных российских лиц.
Вместе с тем демонизированная репутация Медведчука в украинской политике никуда не делась. Прозападным политическим силам легко будет представить его агентом Кремля. Под вопросом также остается реальный потенциал лидера «Украинского выбора» как посредника на переговорах между разрозненными силами юго-востока, которому готовы доверять все стороны.
Интересы России
России скорее выгодно превращение Украины в парламентскую республику, потому что это значительно расширит круг потенциальных претендентов на участие в исполнительной власти. А вот победа дружественного России кандидата в президенты после событий 2014 года представляется невероятным событием.
Россия заинтересована в усилении темы геополитического нейтралитета в украинской политической повестке. Российская власть также продолжит оказывать поддержку тем немногочисленным политическим силам, которые выступают за федерализацию Украины.
Также Москва в целом заинтересована в восстановлении большой коалиции юго-востока, хотя такая коалиция уже не может быть пророссийской. Скорее она будет нейтральной в отношении геополитического выбора и левоцентристской с точки зрения идеологии.
России, безусловно, выгодно вхождение партии или партий юго-востока в правящую коалицию, а их представителей — в правительство. При удачном стечении обстоятельств по итогам традиционных для Украины разменов министерские посты и пост вице-спикера Верховной рады могут оказаться в игре.
Наконец, в интересах Кремля, чтобы Виктор Медведчук вернулся в большую украинскую политику и смог легитимировать усилия, направленные на восстановление отношений с Россией, хотя бы на уровне Верховной рады.
Хорошие сценарии для России
В президентской кампании — это выход во второй тур кандидата, представляющего юго-восток и выступающего за геополитический нейтралитет Украины. Наиболее реалистичный сценарий в парламентской кампании — это завоевание партией или партиями, представляющими юго-восток, второго места по партийным спискам и, возможно, по общему количеству мандатов и превращение их в главную оппозиционную силу в Верховной Раде. Возможно, политики юго-востока смогут даже войти в правительство или получить посты уровня вице-спикера Верховной рады, но это уже менее реалистичный сценарий
Для политических сил юго-востока было бы логично объединиться еще до президентских выборов и вести единую кампанию с общей стратегией на выборах главы государства и Верховной рады. Но этому много чего мешает.
Во-первых, Оппозиционный блок остается олигархической партией, сильно зависящей от позиции своих спонсоров (Рината Ахметова, Дмитрия Фирташа, Сергея Левочкина). Олигархи заинтересованы в том, чтобы выиграть при любых итогах голосования и максимально застраховать свой бизнес от политических рисков, связанных со сменой власти. Поэтому они будут диверсифицировать политические активы, играя по всему фронту кампании. К тому же между главными «акционерами» Оппозиционного блока — Ахметовым, Фирташем и Левочкиным — давно нет единства. Очень сложные отношения у Ахметова и с Медведчуком.
Во-вторых, все участники процесса будут оценивать свои договоренности на президентскую кампанию с учетом того, что это им даст на выборах в Верховную Раду. Поэтому и Оппозиционному блоку, и «За жизнь» выгодно договариваться дважды — сначала на президентские выборы, а уже после них отдельно на парламентские. Это позволит им сохранить свободу маневра после голосования 31 марта и при необходимости пойти на парламентские выборы самостоятельно, поделив, например, только одномандатные округа. Поэтому вопрос, будет ли создан общий список юго-востока на выборах в Верховную Раду, может быть подвешен до завершения президентских выборов.
В-третьих, токсичность бывших регионалов и свежие воспоминания о событиях 2014 года могут сделать коалицию юго-востока неприемлемым партнером для всех остальных политических сил. Уже сам факт переговоров с Оппозиционным блоком — такая информация периодически появляется в украинских СМИ — может нанести урон имиджу Тимошенко на западе и в центре. А если партии юго-востока все же объединятся, то они станут еще более удобной мишенью для нападок оппонентов.
Может сложиться ситуация, когда на стороне тех, кто будет бороться против наследников Януковича и его «старого режима», окажутся одновременно и моральный диктат, и политическая целесообразность. Тогда даже уверенное второе место на выборах в Раду может обернуться исключением юго-востока из любых переговоров о будущей конфигурации власти.
Борьба за второе место по итогам выборов в Верховную Раду по количеству мандатов, которое в совокупности получат Оппозиционный блок, «За жизнь» и примкнувшие к ним карликовые проекты (либо единый список этих партий), остается самым реалистичным сценарием. На кону кампании — перспектива создать политическую силу, которую, учитывая хрупкость и переменчивость договоренностей в украинской политике, будет трудно если не изолировать, то полностью игнорировать. Кроме того, принимая во внимание вероятную нестабильность будущей правящей коалиции, спрос на голоса оппозиции при голосовании за реформы может возрасти. В таких условиях возможности для политического торга у политических сил юго-востока увеличатся.
Благоприятных для России исходов украинской избирательной кампании 2019 года не так много, а шансы на то, что именно они будут реализованы, не столь велики. Место единого кандидата от юго-востока во втором туре президентских выборов вполне может занять политик, олицетворяющий антисистемные настроения в украинским обществе. Не исключен и сценарий, когда на юго-востоке вырастет поддержка кандидата от власти.
То же самое касается и парламентской кампании — невыход единого кандидата от юго-востока во второй тур может привести к тому, что жители региона захотят присоединиться к победителям первого тура и проголосовать за их партии. Также слишком велика неприязнь к бывшим регионалам, тем более к фигуре Медведчука. Слишком большой вес имеет фактор войны в Донбассе и слишком велики риски неожиданной эскалации, которая может серьезно повлиять на ход кампании. Наконец, слишком слабы и слишком ненадежны сами политики, собирающиеся бороться за поддержку жителей юго-востока.
В целом сам по себе факт ослабления антироссийского консенсуса и, соответственно, усиления тех политиков, которые допускают диалог с Россией, наверняка будет расценен в Кремле как большой успех избирательной кампании на Украине.
