Еще до обнародования Россией результатов расследования о крушении самолета, источники в израильской сфере безопасности предвидели, что кризис далек от разрешения. Даже после визита командующего ВВС в Москву и представления отчета ведомства в Израиле не испытывали иллюзий: общие интересы помогут преодолеть кризис, но это займет время.
До появления российского отчета в Израиле ожидали более мягкой версии, особенно в формулировках. На деле позиция российского Минобороны осталась такой же, как и после инцидента: в произошедшем виноват только Израиль, использовавший российский самолет для прикрытия. Россия утверждает, что отчет, предоставленный командующим ВВС, неверен. Больше всего версии разнятся в следующем: Израиль утверждает, что в момент удара по российскому самолету, через 23 минуты после атаки ВВС в Латакии, израильские самолеты уже были на территории Израиля. Русские в свою очередь настаивают, что сирийская ПВО ударила по самолету, потому что на территории находились израильские самолеты, которые прикрылись Ильюшиным как щитом — аргумент, не имеющий смысла и не подкрепленный доказательствами, учитывая понимание Израилем, что попадание по российскому самолету будет иметь серьезные последствия.
Российские претензии носят конспиративный характер — не содержат доказательств и фактической основы. Это то же самое, как если бы Израиль заявил, что Сирия сбила российский самолет, чтобы подставить Израиль и прекратить действия его ВВС в Сирии.
В первом случае можно спорить о стратегической целесообразности, во втором — о тактической, но нет ни единого факта, подтверждающего эти претензии. России не стоит строить свою позицию вокруг тезиса об использовании самолета для прикрытия.
Русские не утверждают, что Израиль сбил разведывательный самолет, но максимально близки к этому. Правда здесь русских не так уж и интересует. Понятно, что сбить российский самолет — последнее, чего хотели бы израильтяне именно из-за того, что сейчас происходит и еще произойдет в контексте свободы действий Израиля в Сирии.
Россия полностью проигнорировала военные преступления и применение химического оружия Башаром Асадом. В таких случаях, с точки зрения России, правда даже не рекомендуется.
В конечном счете различия в российской и израильской версиях, видимо, не позволят странам вместе извлечь уроки для улучшения координации.
Путин при этом говорит на совсем другом языке, оставив грязную работу российскому Министерству обороны. Несмотря на резкие слова, осуждение и обвинение в неблагодарности, предоставленные русскими данные о воздушной координации с Израилем и действиях в других областях, показывают глубокую заинтересованность России в вопросе взаимодействия с Израилем — она сохраняется даже в момент кризиса.
Можно заметить, что, несмотря на гневные заявления, на протяжении всего кризиса с момента крушения самолета русские не требовали от Израиля прекратить воздушные атаки по Сирии.
Израиль, вероятно, будет сдержанно реагировать на российское расследование. Всем понятно, что сейчас нужно дать времени сделать свое дело. Русские попытаются извлечь выгоду из случившегося, а Израилю нужно будет соблюдать большую осторожность во всем, что касается операций в Сирии. Это та ситуация, когда на средиземноморской арене остается только одна держава, и это не Россия.
