Первоначально слово «санкция» означало «освящение» (от латинского sanctificatio). Позднее слово стало применяться для обозначения «разрешения» или «одобрения», например, одобрения какого-нибудь закона монархом или президентом. В нынешнем уголовном законодательстве под «санкцией» понимают «предохранительную меру, применяемую властями к правонарушителю». «Тот, кто подделывает или фальсифицирует банкноты, карается тюремным заключением на срок не менее трех лет», было написано на старых немецких марках.
В формальном смысле современные экономические санкции действуют так же, как и в уголовном праве: «Тот, кто аннексирует Крым, карается тем-то и тем-то». Но тут есть загвоздка. Уголовное право предполагает суверенитет государства над местом преступления и над преступником. Однако претензия Запада на осуществление суверенитета над Крымом и соответственно над Россией, а тем более над Владимиром Путиным, не имеет под собой никаких оснований. Субъектами международного права являются не государство и его подданный, а равноправные страны, и поэтому его нормы действуют лишь до тех пор, пока они признаются и соблюдаются всеми сторонами.
По этой причине современная теория санкций обходит эту дилемму риторически, объявляя, что цель санкций — изменить поведение объекта санкций путем повышения его затрат на осуществление такого поведения. Подобное можно, конечно, сказать и об уголовных санкциях: то есть, если потенциальному фальшивомонетчику пригрозить тюремным заключением на срок не менее трех лет, то это покажет ему величину его «затрат» на подобное поведение и заставит от такового отказаться. То есть эта аргументация ничего не объясняет.
Более точно разобраться в определении сущности санкций можно, если вспомнить высказывания старика Клаузевица. Как известно, он формулировал войну как «продолжение политики другими средствами с целью навязать противнику свою волю». Одно из таких «других средств» — ограничение экономического оборота посредством санкций. На практике это выражается в конфискации размещенных за границей состояний, отказе в предоставлении банковских кредитов и исключении из международной финансовой системы. Непосредственные торговые запреты, так называемые эмбарго, или физические блокады — лишь подпункты этих самых «других средств», они отличаются друг от друга в зависимости от их близости к настоящей войне. Арабская блокада израильского порта Эйлат в 1967 году стала поводом для шестидневной войны. Соответственно эмбарго — это сопутствующие обстоятельства настоящих войн. Их действенность зависит от того, в какой степени страна — объект эмбарго зависит от тех или иных поставок или же в состоянии обойтись без них.
Из этого следует: санкции могут стать двигателями экономических и технологических инноваций. Незадолго до Первой мировой войны немецкие ученые разработали метод Габера — Боша, позволивший производить искусственные удобрения и взрывчатые вещества без импортного сырья. Без этой технологии у Германии уже в конце 1914 года не было бы боеприпасов. Во время той же войны немецкие технологи изобрели флисовое полотно — заменитель натуральной кожи «Виледа». В России сейчас процветает инспирированное запретом на ввоз западного продовольствия производство отечественных «рокфора» и «пармезана», а IT-специалисты работают над созданием собственной операционной системы для компьютеров. Таким образом, санкции при определенных обстоятельствах могут привести к результатам, обратным желаемым, а именно, они способны сделать страну — объект санкций независимой от страны, вводящей эти санкции.
