После встречи министров иностранных дел России и Швейцарии в Нью-Йорке на полях Генеральной Ассамблеи ООН, представитель России при ООН в Женеве возвращается к вопросу о российских шпионах, а также рассказывает о будущей военной операции в Идлибе.
«Ле Там»: Какова ваша реакция на доклад швейцарского правительства, в котором говорится, что четверть российских дипломатов, преимущественно работающих в Женеве, занимаются шпионской деятельностью на территории Швейцарии?
Геннадий Гатилов: Статьи в газетах вызвали у меня удивление. Они не предоставляют никаких фактов, не приводят никаких аргументов. Единственная информация, которую можно почерпнуть из газет — это то, что российская миссия занимает большой участок земли прямо напротив ООН и насчитывает 250 человек. На основании этого СМИ пришли к заключению, что такое расположение дает российским дипломатам возможность шпионить. Это нелепо. Кстати, посмотрите на миссию США. Она так же велика, и тоже расположена напротив ООН. Это факт, многие российские дипломаты и делегации приезжают в Женеву, потому что мы придаем большое значение тому, что там происходит, особенно в ООН. У ООН есть представительства не только в Нью-Йорке, но и в других городах. И женевская штаб-квартира является одной из самых важных. Мы укрепляем наше сотрудничество со Швейцарией через структуры ООН, которые базируются в Женеве, включая ВОЗ, МОТ, МСЭ, ВМО, ЮНКТАД и другие. Я также хотел бы поздравить швейцарцев с их вкладом в работу Европейской экономической комиссии, которая остается важной многосторонней платформой для диалога, нормотворчества и технического сотрудничества. Кроме того, Россия и Швейцария являются сопредседателями подразделения внутри Женевской группы, занимающегося строительством и реставрацией зданий ООН, в частности реконструкцией Дворца Наций входящего в план стратегического наследия. Именно в таком настрое нужно оценивать плодотворную встречу Сергея Лаврова и вашего министра иностранных дел Иньяцио Кассиса (Ignazio Cassis) в Нью-Йорке.
— А два российских гражданина, подозреваемых в причастности к попытке убийства двойного агента Скрипаля в Солсбери? Они прибыли в Великобританию через Женеву. Вы с ними встречались?
— Каждый год в Женеву приезжают тысячи россиян. «Аэрофлот» дважды в день летает из Москвы в Женеву и обратно. Я с ними не встречался. Я слышал о них в СМИ. Они не являются ни дипломатами, ни официальными сотрудниками. Они никогда сюда не приходили.
— По поводу Сирии. Многие гуманитарные организации опасаются худшего сценария развития событий в случае военной операции в Идлибе. Готова ли Россия в случае необходимости защитить гражданское население?
— Одно можно сказать наверняка: террористы все еще находятся в Идлибе. 17 сентября Россия достигла соглашения с Турцией по гуманитарной ситуации в этой провинции. Это соглашение предусматривает в первую очередь создание буферной зоны в радиусе 15-20 километров, откуда необходимо будет вывести тяжелое вооружение и артиллерийские орудия. На втором этапе Турция должна отделить террористов от так называемой умеренной оппозиции. Конечной целью является ликвидация террористов, что подтверждено резолюцией Совета Безопасности ООН. Следующей задачей станет оказание гуманитарной помощи примерно 2-3 миллионам гражданских лиц. Важно то, что сирийское правительство поддерживает это соглашение. Мы надеемся, что его реализация спасет миллионы жизней.
— Что вы думаете об отказе стран Запада сейчас финансировать восстановление страны?
Возьмем, например, Верховного комиссара ООН по делам беженцев — он очень неохотно действует. Почему? Как вы знаете, его основными донорами являются страны Запада. А они считают, что ситуация на местах небезопасна, и начинать нужно с политического процесса.
— Что вы думаете о Женевском мирном процессе? Складывается впечатление, что он не приведет ни к каким результатам.
— Женевский процесс был фактически заблокирован. Вот почему мы запустили астанинский процесс с участием Ирана и Турции. Мы провели конгресс национального диалога Сирии в Сочи. Все это направлено на возобновление Женевского процесса.
— Что вы думаете о международном, беспристрастном и независимом механизме, способствующему расследованию наиболее серьезных нарушений международного права, совершенных в Сирии?
— Мы его не поддерживаем. Создание такого механизма входит в компетенцию СБ ООН, а не Генеральной Ассамблеи. Этот механизм сильно политизирован и является инструментом давления на сирийское правительство.
— Тем не менее, он занимается расследованием всех преступлений, в том числе совершенных оппозицией.
— Теоретически, да. Фактически же, он будет в основном заниматься расследованием преступлений сирийского правительства и уделять очень мало внимания террористам. Он не сбалансирован.
- Несколько дней назад Совет ООН по правам человека одобрил резолюцию, осуждающую Венесуэлу. Вы ее поддерживаете?
— Нет. Это еще один пример политизации Совета по правам человека. Мы никогда не поддерживаем «резолюции по странам».
— Как Китай?
— Не только как Китай, но как и многие другие страны. Мы считаем, что СПЧ должен быть органом, предоставляющим техническую помощь странам в целях улучшения ситуации с правами человека. Он не должен быть инструментом давления. Вопросы, связанные с применением силы и санкций, должны решаться Советом Безопасности, в частности, что касается Венесуэлы, Сирии и КНДР.
