«Атлантико»: Православная церковь сегодня действительно переживает раскол, как говорят некоторые в России?
Живко Панев: 11 октября экуменический Константинопольский патриархат заложил основы формирования единой автокефальной украинской церкви. Некоторые считают это пророческим шагом, который призван вывести из состояния раскола миллионы украинцев, прихожан двух находящихся вне православной системы церквей (Речь идет о: а) Украинской автокефальной православной церкви, которая сформировалась в результате раскола в 1920 году. Ее нынешний лидер — митрополит Макарий. б) Украинской православной церкви Киевского патриархата, которая сформировалась в 1992 году, после провозглашения независимости Украины, отколовшись от Украинской православной церкви Московского патриархата. Ее лидер, 89-летний патриарх Филарет, был в 1997 году отлучен Русской православной церковью. Два этих церковных иерарха обратились к Константинопольскому патриархату, который 11 октября восстановил их священническое достоинство и принял их верующих в церковную семью), и сформировать единую украинскую автокефальную церковь.
Другие же считают это решение «первого среди равных» в православии отрицанием авторитета Украинской православной церкви Московского патриархата, которая до того момента была единственной признанной в мировом православии канонической инстанцией в стране. Кроме того, по их мнению, этот шаг противоречит принципу договоренности, который лежит в основе православной церкви и может привести не только к разрыву отношений Константинополя и Москвы, но и к серьезным потрясениям во всем православии.
— Не могли бы вы объяснить нам, для чего нужна автокефалия в православии?
— Прежде всего, нужно подчеркнуть отличие между автокефалией и автокефализмом. Автокефалия означает право священников на определенной территории (административная единица Римской империи, провинция, королевство или национальное государство), чьи границы очерчены эмпирическими данными (принцип приспособления, давние обычаи), выбирать коллег (в том числе лидера) без внешнего влияния и, как следствие, решать пасторские, дисциплинарные и финансовые вопросы без вмешательства какой-либо другой церкви. Стоит отметить, что прилагательное «автокефальный» отсутствует в каноническом вокабуляре православной церкви, однако впервые используется в VI веке византийцем Феодором Чтецом при упоминании Кипрской церкви, которой III Вселенский собор (431 год) предоставил право назначать собственных епископов, в том числе примаса.
Автокефализм же представляет собой ничто иное, как использование автокефалии в политических целях. Так, с XIX века автокефалия стала синонимом национальной церкви. Автокефальная церковь воспринималась тогда как обязательное условие суверенитета государства и нации. Автокефализм привел к еретическому филетизму, который был осужден на Константинопольском соборе 1872 года (Из постановления Константинопольского собора: «Мы отвергаем и осуждаем племенное деление, то есть племенные различия, народные распри и разногласия в Христовой Церкви, как противные евангельскому учению и священным законам блаженных отцов наших, на коих утверждена Святая Церковь и которые, украшая человеческое общество, ведут к Божественному благочестию. Приемлющих такое деление по племенам и дерзающих основывать на нем небывалые доселе племенные сборища, мы провозглашаем, согласно священным канонам, чуждыми Единой Кафолической и Апостольской Церкви и настоящими схизматиками») и предполагает организацию церкви по этнической и национальной принадлежности. Если взглянуть на заявление президента Украины Петра Порошенко по поводу решения Константинопольского патриархата 11 октября, нельзя не отметить в нем автокефализм и филетизм: «Вопрос томоса и автокефалии выходит далеко за границы церковной жизни. Это вопрос нашей украинской независимости. Это вопрос нашей украинской национальной безопасности. (…) Томос — фактически еще один акт провозглашения независимости Украины. Империя теряет один из последних рычагов влияния на бывшую колонию!»
Как бы то ни было, не стоит забывать, что все балканские православные церкви (за исключением сербской) прошли через филетистский раскол в XIX и ХХ веке: в Греции это продлилось 17 лет (1833-1850), в Румынии — 21 год (1864-1885), в Болгарии — 72 года (1872-1948), в Албании — 15 лет (1922-1937). Кстати говоря, президент Украины отметил это в том же выступлении: «Божественным провидением, все православные страны, которые обрели независимость, создали собственные церкви. Так было в Болгарии, Греции, Грузии, Сербии, на Кипре, в Румынии, России. Теперь к ним присоединяется Украина!»
— Политический конфликт, судя по всему, играет в этом очевидную роль. Не усиливается ли напряженность еще больше в связи с тем, что в случае отделения РПЦ станет таким же автокефальным и национальным патриархатом, как все остальные? Даже если она останется самой большой церковью, не сыграет ли это в символическом плане на руку Константинопольскому патриархату?
— Как мы только что отмечали, политика украинских властей сыграла очевидную роль в получении автокефалии. На все на это также наслаиваются внешнеполитические факторы. С одной стороны, США поддерживают независимость Украины в рамках стратегии, которая призвана, как писал бывший советник Белого дома Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), изменить сущность российского государства, поскольку без Украины оно перестанет быть евразийской империей, лишится множества ресурсов и Черного моря. Именно поэтому мы слышим множество заявлений американских политиков в поддержку предоставления автокефалии Украине. В пресс-релизе под названием «Свобода вероисповедания на Украине» Госдепартамент США выражает уважение к «стремлению религиозных лидеров украинского православия и их сторонников к автокефалии по своим убеждениям». Спецпредставитель США по Украине Курт Волкер (Kurt Volker) подчеркнул, что его страна полностью поддерживает формирование единой национальной церкви. Бывший вице-президент США Джо Байден (Joe Biden) говорил то же самое на встрече с Киевским патриархом Филаретом. Филарет в свою очередь обратился в мае к Европейскому парламенту с просьбой поддержать Константинопольского патриарха Варфоломея в «борьбе» с Московским патриархатом, а также повлиять на европейские православные церкви.
Россия и РПЦ в свою очередь отстаивают «русский мир», который выходит за границы РФ благодаря русскому языку (на нем все еще говорят в бывшем СССР) и юрисдикции Московского патриархата на этом пространстве. Любому, кто хоть немного знаком с историей России и РПЦ, очевидно, что россияне вряд ли смогут с легкостью забыть о святом князе Владимире, который крестил Русь в 988 году и считается основателем государства, положившего начало современной России, Украине и Белоруссии. Поэтому не случайно, что патриарх Кирилл созвал заседание Священного синода РПЦ в Минске, столице независимой Белоруссии.
— Как вы оцениваете развитие этого процесса украинской автокефалии?
— На данном этапе сложно сказать, как все пройдет, однако вероятный сценарий выглядит следующим образом: Константинопольский патриархат, который восстановил священнический сан Филарета и Макария (первого — в статусе «патриарха Киевского и всея Украины», а второго — «митрополита Киевского и всея Украины») и отозвал синодальное постановление от 1686 года о переходе Киева под крыло Москвы, «вернет» себе свою бывшую каноническую территорию.
Следующим шагом может быть созыв (в силу его прерогативы как арбитра в православии) всеукраинского собора трех православных инстанций для избрания примаса, после чего будущей единой церкви будет предоставлена автокефалия.
Это оптимистический сценарий, потому что уже сейчас возникает несколько вопросов. Арбитраж Константинопольского патриархата не признается ни УПЦ МП, ни автокефальными православными церквями. Далее, хотя православные церкви признают концепцию автокефалии и необходимость консенсуса по поводу ее провозглашения, у них нет единого мнения насчет процедуры, в частности того, кто запускает процесс и провозглашает автокефалию. Именно поэтому на Всеправославном соборе на Крите в 2016 году (в нем отказались участвовать четыре патриархата: Антиохийский, Грузинский, Московский и Болгарский) был принят документ об автономии и способе ее провозглашения. Об автономии, но не автокефалии. Это не одно и то же. Автономия — это формирующаяся автокефалия с сохранением некоторого влияния материнской церкви в силу обычаев. Таким образом, более реалистичным будет предположение о том, что если две до недавнего времени схизматические структуры объединятся в одну церковь, которая будет признана Константинопольским патриархатом и его пока что малочисленными союзниками, ей придется существовать параллельно с УПЦ МП. Не вызывает сомнений и то, что новая церковь, ощущая поддержку властей, поднимет вопрос о принадлежности знаменитых монастырей (Киево-Печерская лавра, Почаевская лавра), церквей и приходов, которые сейчас принадлежат УПЦ МП. С этим связан призыв к миру в заявлении Константинопольского патриархата от 11 октября: «Обратиться ко всем заинтересованным сторонам с призывом воздержаться от захвата церквей, монастырей и других объектов собственности, а также от каких-либо иных актов насилия или возмездия, да возобладают мир и любовь Христовы».
В любом случае, в ближайшие дни и недели мы увидим (или нет) развязку этой драмы, которую спровоцировал чуждый духу Евангелия религиозный национализм.
