Действия руководства ХАМАС в течение последнего года почему-то принято у нас называть вереницей неуклюжих действий малоопытных политиков. Мы высмеиваем их метания от Махмуда Аббаса к египтянам и обратно, не находим логики между бедственным положением жителей Сектора Газа и не прекращающейся «подзаборной» войной, не наблюдаем последовательности в решениях Хании и Сануара. Между тем мы сами запутались в определениях. Мы пытаемся анализировать действия террористов с точки зрения цивилизованного, демократического государства.
Два крыла в одном
В отличии от мелких террористических организаций, действующих в Секторе Газа, ХАМАС позиционирует себя как «двукрылую» организацию — с военной и политической структурами. Якобы военное крыло существует для поддержки реализации планов крыла политического. И хоть мы и настаиваем на том, что ХАМАС во всех своих проявлениях — организация террористов, которые отличаются лишь формой одежды, мы невольно анализируем их действия с точки зрения морали, в некой общепринятой форме.
Даже в ночном ракетном обстреле Израиля в минувшую среду, где имело место прямое попадание ракеты в жилой дом в Беэр-Шеве, мы прежде всего разглядели некую пощечину ХАМАС египетским посредникам, которые как раз находились в Газе с очередной мирной инициативой. Во всяком случае израильские СМИ и многие политики разглядели именно это.
Но если отбросить, хотя бы на время, суждения о ХАМАС как о политической структуре и вспомнить о том, что в первую очередь, мы имеем дело с террористами, — многое выстраивается во вполне логичный ряд.
Политика для ХАМАС лежит в совершенно иной плоскости. Сектор Газы, по ряду аспектов, — весьма своеобразное явление, даже для Ближнего Востока, где далеко не всегда географические границы расчерчены в соответствии с демографическими, религиозными и идеологическими принципами. Руководство ХАМАС в Газе — политические новички, и они вполне могут вести себя нелогично и непоследовательно. А вот с военной точки зрения, после трех масштабных операций в Секторе, их вполне можно считать тертыми калачами. Тем более, что задачи они ставят себе вполне реальные.
Интенсивная и последовательная подготовка к войне
Пока мы, как под увеличительным стеклом, рассматриваем попытки мирных инициатив египетских посредников и конфликт Рамаллы с Газой, ХАМАС педантично готовится к войне. Дело не только в банальном накапливании качественного и количественного ракетного потенциала и даже не в том, что ХАМАС продолжает рыть туннели, которые мы обнаруживаем и уничтожаем. Дело в комплексном использовании всего накопленного арсенала.
Под прикрытием так называемого «марша возвращения» ХАМАС изучает наши возможности. Они посылают подростков на прорыв пограничных заграждений, прекрасно осознавая финал таких вылазок. Более двухсот палестинцев были убиты на границе с Сектором с начала «подзаборной войны», около шести тысяч раненых.
Миру совершенно наплевать на это, а ХАМАС совершенно наплевать на отсутствие реакции мировой общественности. Возможно, изначально террористы и рассчитывали привлечь внимание, но во время еды проснулся аппетит к другому, более существенному блюду. Они почувствовали, что могут навязать Израилю новую действительность на границе. Превратить постоянные акции беспорядков и террора «воздушных шаров» в рядовые будни для наших сил безопасности.
Многие возразят мне, что ЦАХАЛ, даже досконально изученный боевиками ХАМАСа, все равно в разы превосходит бандформирования в Газе. Это верно. Но верно ли сравнивать наши военные возможности без учета задач, которые ставятся перед ЦАХАЛ и боевиками ХАМАС?
От нашей армии в случае прямого военного конфликта потребуют, как минимум, добиться затишья на границе на несколько лет вперед. ХАМАС же достаточно символа победы. Йехи Сануар открыто говорит об этом в интервью изданию «Ла Република». Он признает, что никогда ХАМАС не сможет одолеть Армию обороны Израиля, но добиться символа победы — это уже достижение.
Сегодня ХАМАС пытается символично прорвать пограничные заграждения в нескольких местах единовременно. Армия справляется с этим. Они продолжают рыть туннели, мы их обнаруживаем и уничтожаем. Они периодически обстреливают нашу территорию ракетами и минометными снарядами, мы пресекаем эти попытки.
Попадание ракеты в жилой дом в Беэр-Шеве — скорее исключение. ХАМАС готовится к своей большой войне за символ победы. Не исключено, что изучив нас достаточно, они попытаются задействовать весь свой арсенал единовременно. Например, запустить десятки ракет по территории Израиля, попытаться проникнуть в один из наших населенных пунктов через еще не обнаруженные туннели, задействовать несколько тысяч жителей Газы в беспорядках на границе с воздушными шарами и бутылками с зажигательной смесью, попытаться прорвать пограничное заграждение не на пяти, а на двадцати пяти участках. И все это — единовременно.
Ведь не исключено, что система нашей безопасности, в такой ситуации, может дать сбой. Пусть кратковременный, но этого может хватить ХАМАС для достижения символа. Например, в виде нового Гилада Шалита. Им ведь не нужно «знамя над Рейхстагом». Такая победа оправдает любые затраты на подготовку под прикрытием «марша возвращения» и борьбы за снятие блокады.
Где «красная черта»?
Это словосочетание вернулось в лексикон большинства израильских политиков после прямого попадания ракеты в Беэр-Шеве. А почему, собственно, только сейчас и только на словах? Почему жизнь израильтян в приграничных киббуцах ценится дешевле? Разве не было пересечением «красной черты» решение ХАМАС превратить «марш возвращения» в черные будни жителей юга?
На что надеются все члены военно-политического кабинета, кроме министра обороны, когда откладывают решение проблемы на неопределенный срок? О каком диалоге с Газой ведут речь, когда сам лидер ХАМАС открыто заявляет, что не откажется от своих позиций в обмен на солярку и расширение рыболовной зоны?
На что рассчитывает Нафтали Беннет, говоря о подрыве народного доверия к ХАМАСу, когда этот народ ежедневно демонстрирует всем, что запаса ненависти к Израилю у него хватит на несколько поколений вперед и ненависть эта сильнее голода и безработицы — главных достижений главарей ХАМАС как государственных деятелей?
Спиной к реальности
Лицемерие членов военно-политического кабинета еще более усугубляет ситуацию. Когда в СМИ высказывается одна позиция, а во время обсуждения в кабинете — совершенно противоположная, это не остается без внимания ХАМАС.
Сануар не просто так позволяет себе испытывать на прочность наше терпение. Ведь только Либерман настаивает на военной операции в Газе. Все остальные, включая премьер-министра, выступают за пропорциональную реакцию на поведение ХАМАС. А пропорциональной реакции он не боится. Скорее наоборот — она только закрепит его позиции, даст возможность усилить свое влияние за пределами Сектора Газа.
Синуар прекрасно знаком с тонкостями израильской политики (четверть века в тюрьме пошли ему на пользу). Он способен оценить шансы на военную операцию в Газе, на которой настаивает только министр обороны.
Что же касается эффективности пропорциональной реакции, то нам ведь не надо далеко ходить за примерами. Семь лет мы пропорционально реагировали на обстрелы Сдерота, потом пропорционально перемещали красную черту к Ашкелону, затем — к Беэр-Шеве и Ашдоду. Результатом таких пропорций стали туннели и обстрелы Гуш-Дана.
На собственном опыте мы доказали себе, что масштабные военные операции оказываются более эффективными в отношении ХАМАС, чем попытки разглядеть в нем некую государственную структуру.
ХАМАС — это враг. Разумеется, менее опасный, чем Иран, и не угрожает существованию нашего государства. И конечно же, мы должны взвешенно подходить к принятию решений в связи с ХАМАС, чтобы не оказаться в одной команде с Аббасом в борьбе за его власть над Сектором Газа. Но все это совершенно не означает, что мы должны класть на одну чашу весов безопасность довольно большой части населения страны, а на другую — политические амбиции министров кабинета.
