Будучи сенатором, Кэй Бэйли Хатчинсон (Kay Bailey Hutchinson) придерживалась позиций умеренного консерватизма. Однако, вступив в должность посла Соединенных Штатов в НАТО, она, кажется, начала выходить за прежние рамки. Теперь Хатчинсон, похоже, угрожает нападением на Россию.
Москва разрабатывает новую крылатую ракету, которая, по мнению Вашингтона, нарушит договор 1987 года о ликвидации ракет средней и малой дальности. Если Россия продолжит разработку этого оружия, то, по словам Хатчинсон, правительство Путина будет «поставлено в известность» о возможных «контрмерах», которые «выведут из игры российские ракеты, находящиеся в процессе разработки и нарушающие договор».
Она предупредила, что эти шаги могут быть предприняты, когда новое оружие Москвы «окажется в состоянии наносить удары. Если мы получим соответствующие сведения, мы будем рассматривать возможности вывода этой ракеты — которая может поразить любую из наших стран в Европе и поразить Америку на Аляске — из строя».
Когда в международном сообществе поднялась шумиха вокруг заявлений Хатчинсон, она принялась настаивать на том, что речь не шла о превентивном ударе. Возможно, проблема заключалась в неудачном выборе выражений. В конце концов, новые ракеты на самом деле не повлияют на уровень угрозы, стоящей перед Америкой: Россия уже давно способна поразить любую американскую цель при помощи своих стратегических ракетных войск.
Однако замечания Хатчинсон встревожили всех в первую очередь потому, что любые превентивные удары неизбежно повлекли бы за собой ответные меры со стороны России, а также стали бы потенциальным поводом для полномасштабной войны. Соединенные Штаты избежали прямых военных действий против Москвы на протяжении всего периода холодной войны, даже во время Карибского кризиса. Атака на Россию в мирное время была бы просто безумием.
Однако отношения Америки с Москвой страдают от опасного недуга, имя которому — гордыня.
В ходе президентской кампании 2016 года большинство республиканских кандидатов — правда, к их числу не принадлежал Дональд Трамп — стремились проявить жесткость, угрожая России войной. Хатчинсон беспокоит оружие, способное поразить Америку и Европу, а большинство кандидатов в президенты от Республиканской партии демонстрировали готовность развернуть масштабный конфликт в ходе гражданской войны в Сирии.
Так, бесполетная зона стала излюбленным предложением кандидатов, желавших выставить напоказ свои более жесткие, чем у президента Барака Обамы, позиции. Единственная проблема заключалась в том, что Россия и Сирия использовали воздушные силы для ударов по повстанцам. Но перспектива военного противостояния с Москвой, казалось, только подстегивала кандидатов. И не одного лишь Линдси Грэма (Lindsey Graham), который всегда считает военные действия главным спасительным средством. Среди кандидатов, готовых к войне с ядерной державой, оказались Джеб Буш (Jeb Bush), Джон Касич (John Kasich) и Карли Фиорина (Carly Fiorina).
Крис Кристи (Chris Christie) выразил свою позицию предельно ясно. В типичной фанфаронской манере он заявил: «Мой первый телефонный звонок будет адресован Владимиру, и я скажу ему: „Слушай, эту бесполетную зону контролируем мы"». К сожалению, Кристи не сообщил избирателям, что бы он сказал в том случае, если бы Владимир в ответ пригрозил ему уничтожением американских самолетов — око за око.
Когда его спросили, действительно ли он готов пойти на риск военного конфликта, сбивая российские самолеты, Кристи стоял на своем: «Я не только готов это сделать, я бы именно так и поступил». И правда, он пообещал, что русские сразу поймут, что «в Овальном кабинете сидит уже не какой-то там никчемный слабак». Но что бы сделал этот самоуверенный молодчик, если бы Москва показала, что запугать ее не так уж просто? Понимал ли Кристи, что в случае менее традиционных военных возможностей в ходе эскалации у России возникнет соблазн использовать ядерное оружие первой?
К сожалению, Кристи только следовал по стопам других. В 2008 году Грузия нанесла артиллерийские удары по сепаратистам из Южной Осетии, поддерживаемым российскими войсками, спровоцировав краткосрочную войну с Москвой. Покойный сенатор Джон Маккейн (John McCain) заявил тогда, что «теперь мы все грузины», хотя инициатором военных действий выступило именно грузинское правительство. Маккейн также заверил Тбилиси в том, что Америка непременно придет им на помощь.
Гораздо более серьезный характер по сравнению с безрассудными заявлениями Маккейна — к счастью, он так и не стал главнокомандующим — носила дискуссия по поводу вступления в конфликт, развернувшаяся внутри администрации Буша. Известно, что чиновники рассматривали возможность «точечных ударов», а также разрушения Рокского тоннеля, через который Москва отправляла людей и снаряжение. Несмотря на настойчивые призывы ряда сотрудников, высшее руководство отклонило эти предложения. Разумеется, они понимали, что правительство Путина не может игнорировать атаки на свои вооруженные силы, даже со стороны Америки.
В не меньшей степени, чем Америке, России нужно было защищать собственные рубежи. Поскольку Москва выступала более слабой стороной, у нее был дополнительный стимул продемонстрировать, что запугивать ее не стоит. Особенно когда дело касается соседних регионов, в которых Москва заинтересована гораздо больше, чем США. Если, к примеру, Дамаск является давним российским союзником и единственным плацдармом Москвы в регионе, где доминирует Америка, то Грузия когда-то входила в состав Российской империи и Советского Союза, и у нее с Россией общая граница. Интересы Вашингтона в обоих конфликтах носили в лучшем случае второстепенный и главным образом гуманитарный характер, который не оправдывал военных действий.
Более того, для Москвы этот вопрос выходит за рамки индивидуальных конфликтов. С точки зрения правительства Путина, пойти на уступки в ущерб собственным интересам по требованию Америки означало бы положить начало американскому принуждению в других местах, это стало бы для США новым стимулом. В конце концов, Вашингтон уже зарекомендовал себя как державу, которая больше всех любит совать свой нос в чужие дела и стремится повсюду и любой ценой установить собственные порядки. В отношении кого только американское правительство не ввело санкций — либо рассматривает такую возможность: здесь и Европа, и Китай, и Россия, и Индия, и Северная Корея, плюс Иран, Куба и так далее.
Соединенные Штаты еще долгие годы будут оставаться самым могущественным государством в мире. Однако их способность в одностороннем порядке навязывать свою волю постепенно ослабевает. И политики, которые воображают, что их противников легко запугать, упускают из вида то, как в подобных обстоятельствах будут реагировать американцы. Особенно когда страна-соперник располагает националистически настроенным населением и арсеналом ядерного оружия.
В 2000 году тогда еще кандидат в президенты Джордж Буш (George W. Bush) предположил, что Вашингтону следует демонстрировать больше смирения во внешних делах, но потом быстро отказался от этой идеи. Хотя скромность и не в характере президента Дональда Трампа, он должен включить ее в свою внешнюю политику. Американцы будут в большей безопасности, если Соединенные Штаты будут меньше вмешиваться в чужие дела и озвучивать меньше угроз.
