Система национальной безопасности каждого государства опирается на «трех китов» — экономику, информационный компонент и военный блок. Но как бы не хотели сторонники того или иного «кита» перетянуть на себя канат, изначальной является именно экономика — без необходимых ресурсов невозможно ни обеспечивать армию, ни реализовывать эффективную информационную политику. Как писал классик марксизма: «патриотизм заканчивается на границе нищеты». По сути, вся идеологема той же российской внутренней политики опирается на обеспечение ожидаемого в обществе социального стандарта. Без этого весь неоимпериализм был бы не более чем красивым мифом для небольшого кружка литературных романтиков российского писателя Захара Прилепина.
Классический «антоним» этого утверждения наблюдается и в Украине, когда власть может сколь угодно долго апеллировать к таким иррациональным категориям как язык и религия, но если государство не способно гарантировать обществу ожидаемый социальный стандарт, вся эта «трепанация» подсознания будет иметь примерно такой же эффект как лоботомия в психушках середины прошлого века.
Введение военного положения в этом контексте также должно рассматриваться с точки зрения максимальных перегрузкок, которые может выдержать та или иная экономика. Если во время функционирования ВП произойдет разбалансировка ценовой динамики или курса валюты — это отразится и на армии.
Ну а население резко сокращает внутреннее потребление, вследствие чего может пострадать торговый оборот и при этом также начинает накапливать на «черный день». Универсальным инструментом хеджирования любых рисков у нас традиционно считается американский доллар. Именно в него «уходят» и большие компании и частные домохозяйства. О чем это говорит? О том, что для эффективного функционирования режима военного положения государство должно применять жесткие административные меры регулирования: наказывать валютных спекулянтов, штрафовать торговые сети, необоснованно повышающие цены и создающие искусственный дефицит. Препятствовать оттоку капитала за рубеж. То есть кроме самого военного положения, точно такой же «чрезвычайный» формат должен быть запущен в финансовой системе, на валютном рынке, в торговле и на транспорте. Проблема заключается в том, что в Украине за последние годы так и не создали эффективные механизмы для реализации государственной политики, которые были бы очищены от коррупции и обладали способностью достигать поставленных целей без нанесения ущерба предпринимательской инициативе и рынку.
Военное положение предполагает, что уже завтра часть страны может оказаться в руках военных администраций. А теперь оценим уровень менеджмента в системе обороны, где не могут наладить прозрачные закупки того же топлива или обеспечить охрану армейских арсеналов. В других странах наличие общественных механизмов сдерживания и противовесов позволяет вводить спецрежимы, которые практически не замечаются ни бизнесом, ни населением, но при этом приводят к устранению возникших рисков и угроз. В Украине же до сих пор не созданы эффективные институциональные противовесы в виде верховного суда, прокуратуры, парламентских инструментов контроля, которые могли бы в случае ВП блокировать неадекватные действия «заинтересованных лиц», которые под шумок захотели бы, например, «рейдернуть» десять областей.
На данный момент, режим военного положения охватил 10 областей, которые производят 34% ВВП страны.
Наибольший удельный вес в общем валовом продукте занимает региональный продукт Харьковской области (6,5%), Донецкой (5,8%), Одесской (5%), Запорожской (4,4%). Наименьший — в Луганской, Сумской и Черниговской (1,3%, 1,9% и 1,8% соответственно).
Экономические последствия ВП для указанных регионов могут составить до 1% регионального валового продукта или примерно 12 миллиардов гривен. Куда большее значение будет иметь блокада мариупольского и бердянского портов. По оценкам НБУ, через порт Мариуполя за январь-октябрь 2018-го прошло 3,6 миллиона тонн экспортной продукции черных металлов, а через порт Бердянска — 0,82 миллиона тонн продукции сельского хозяйства.
К сожалению, разблокирование этих портов не решается с помощью режима ВП и необходимый для нас результат может быть достигнут лишь с помощью кропотливой дипломатической работы и привлечения возможностей международных судов по морскому праву. Но для этого государство должно определить свою будущую стратегию — какой режим Азовского моря Украине наиболее выгоден: в качестве внутренних вод Украины и РФ или международных? У каждого из этих вариантов есть свои плюсы и минусы. Вот только в части стратегии мы пока так и не увидели по-настоящему прорывных решений и на международной шахматной доске продолжаем играть роль пешки, которой можно пожертвовать, чтобы провести «ферзя», например, в виде «Турецкого потока» или «Северного потока — 2».
А значит, для применения такого тяжеловесного инструментария как военное положение, нашим органам власти нужно вернуть международную субъектность, способность к разработке эффективных стратегий и целевой экономической политики, где цель — это благосостояние людей, а не отдельных финансово-промышленных групп. Может тогда наши элиты наконец откроют для себя «тайну грааля»: «народ и король едины».
