Сегодня Александр Лукашенко попытался успокоить белорусов. Мол, даже если Москва не даст компенсации за налоговый маневр в своей нефтянке, катастрофы не будет.
Да, пока не будет. Но в принципе речь идет об испытании на излом не только экономики, но и самой государственности, независимости. И сможет ли белорусское руководство справиться с вызовами, уповая лишь на свою изворотливость и напористость, без серьезной трансформации модели, без опоры на политический класс и гражданское общество?
Москва ждет, пока белорусский фрукт дойдет до кондиции
Вхожий в Кремль главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов в субботу слил инсайд, который сродни секрету полишинеля: «Представление нынешней правящей команды на Беларусь я представляю. Она такая же была и на Крым раньше. Ну, пока нет — нет. А когда упало в руки — тогда и возьмем».
Так матерый российский журналист и общественный деятель прокомментировал последние терки Москвы с Минском в свете ультиматума Медведева. Прозвучало смачно, образно: ждут, когда белорусский фрукт дозреет.
Со своей стороны, Лукашенко 14 декабря на встрече с российскими журналистами и блогерами также без обиняков расценил принуждение к союзному строительству на базе договора 1999 года в обмен на экономическую поддержку — то, что было артикулировано премьером РФ Дмитрием Медведевым 13 декабря на союзном совмине в Бресте, — как желание не мытьем, так катаньем инкорпорировать Белоруссию.
В общем, стороны прекрасно читают истинные намерения друг друга. При этом если в минувшую пятницу, работая на аудиторию российских СМИ, белорусский лидер педалировал пафос («Шантажировать нас, пытаться наклонить, стать коленом на грудь — бесполезно!»), то 17 декабря, очевидно ориентируясь уже на свой электорат, избрал другой тон — успокаивающий.
«Даже при худшем варианте ничего не обрушится. А что касается 2019 года, то вообще разговоров нет. Поэтому надо спокойно жить и работать», — заявил Лукашенко, заслушивая доклад об окончательных вариантах проектов Налогового кодекса и закона о бюджете Республики Беларусь на 2019 год.
«Если мы не договоримся, то этот налоговый маневр на нас навалом будет идти постепенно с 2019-го по 2024 год. В 2019 году, если вдруг, то мы можем потерять около 400-500 миллионов долларов. Да, это приличные деньги, но не катастрофа для страны», — цитирует официального лидера его пресс-служба.
Лукашенко не уверен, что договорится с Путиным
Тяга к гиперболам, видимо, заставила президента и здесь слегка завысить цифры. По прикидкам Минфина, потери бюджета в 2019 году составят около 630 миллионов белорусских рублей, то есть в районе 300 миллионов долларов.
Но я бы обратил внимание прежде всего на другое. Бюджет Белоруссии на следующий год верстается без расчета на нефтяную компенсацию от Москвы.
Все это говорит о неуверенности белорусского руководства в позитивном исходе намеченной на 25 декабря встречи Лукашенко с Владимиром Путиным в Москве.
Стоит отметить, что сразу после саммита ЕАЭС в Петербурге 6 декабря Лукашенко, хотя и успел повздорить с российским президентом перед телекамерами, выглядел более оптимистично, говорил, что намерен с ним до Нового года снять спорные вопросы.
Таким образом, ультиматум Медведева стал в некоторой степени нежданчиком. Точнее говоря, белорусское руководство не думало, что Москва, посылавшая прозрачные намеки, поставит вопрос ребром.
А она действительно уперлась всерьез. После патетичных заявлений Лукашенко перед российской прессой вице-премьер, министр финансов РФ Антон Силуанов в специальном заявлении отметил, что «Россия не давала Белоруссии какие-либо обещания по выплате компенсаций за изменения налогового законодательства в России».
Ну, да, никто на крови не клялся и зуб не давал. Однако шли переговоры между правительствами, посол России Михаил Бабич подчеркивал, что вопрос надо бы решить до конца года. Да и тот же Силуанов еще 22 ноября заявлял, что вероятная компенсация белорусам может пойти в виде межбюджетного трансферта.
Минск тогда крутил носом: нам бы лучше заложить скидку в цену на нефть. Теперь вот выясняется, что к этому носу вообще могут поднести кукиш.И понятно, что неожиданный ледяной тон Силуанова предопределен некой твердой позицией лиц гораздо повыше Силуанова.
Власти опасаются политизации населения
При этом пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков тоже вколол сегодня взволнованной публике дозу успокоительного: мол, вопрос об объединении России и Белоруссии в единое государство «не стоит на повестке дня».
Итак, для Белоруссии дело пахнет керосином. Сам президент открытым текстом заявил в минувшую пятницу об угрозе для суверенитета. И что же он говорит сегодня? Может, зовет под знамя борьбы за независимость? Да нет же. «Меня настораживает, что белорусы заволновались. Я хочу прямо сказать: волноваться абсолютно нет причин. Это наша проблема — руководства страны, которую мы должны решить», — сказал Лукашенко.
Он призвал жителей страны спокойно работать, болеть за свою семью, детей, особенно накануне новогодних праздников. Позаботиться о стариках, инвалидах.
Рождественская благотворительность — это, конечно, хорошо. Но примечательно, что в критический час у официального лидера нет мысли о мобилизации граждан.
Политизация обывателей представляется властям априори опасным явлением. «Дармоедские» протесты 2017 года лишний раз показали, как быстро так называемые простые люди могут наэлектризоваться и заговорить о смене власти.
Теперь Лукашенко хоть и несколько обескуражен, но все же очевидно надеется разрулить ситуацию тет-а-тет с Путиным, как уже не раз бывало. Ну, а если не повезет? Этак сонное население и страну проспит.
Что делать?
В идеале сейчас самое время развернуть дискомфортные экономические реформы. В конце концов, тяготы экономической ломки высокое начальство могло бы, не особо кривя душой, свалить на жадную Россию.
Однако об этом пока ни гу-гу. Сегодня президент велел чиновникам поменьше покупать служебных автомобилей и пореже ездить на всякие конференции.
Но это ведь — экономия на спичках. Гораздо сильнее высасывает деньги из казны поддержка неэффективного госсектора. Да, она вынужденно сокращается. И вместе с тем по указанию первого лица огромные средства вбухиваются, например, в показушный проект подъема Оршанского района (при том что подобных депрессивных мест много и нужен некий концептуальный комплексный подход), модернизацию предприятий, которые уже все равно не жильцы.
Мысль о реформах в принципе раздражает консервативного официального лидера. К тому же на носу полтора года политической вакханалии, как назвал он предстоящие выборы.
Кроме того, серьезная трансформация экономической модели неизбежно создаст вызовы и для модели политической. А ее трогать Лукашенко категорически не хочет. Даже главу Центризбиркома Лидию Ермошину с некими умеренными предложениями поправок в избирательное законодательство почти два года принять не может.
Возможности диверсифицировать внешнеэкономические связи тоже ограниченны и тоже упираются в вопрос реформ.
Выходить из ЕАЭС и других интеграционных структур под эгидой Кремля, как советуют сейчас оппозиционеры, Лукашенко не рискнет.
Он будет биться с Кремлем за каждый рубль субсидий, активнее играть на западном векторе (впрочем, в немалой степени ради того, чтобы поднять ставки в торге с тем же Кремлем) и через не хочу давать отмашку на некие локальные, ограниченные преобразования в экономике.
Без опоры на общество независимость шатка
При такой тактике латания дыр и отсекания экономических хвостов по частям белорусы будут жить даже беднее, чем предполагалось. Но пока — да, катастрофы не предвидится. Народ у нас терпеливый.
Однако при этом обыватель будет видеть, что мы уже заметно отстаем по уровню жизни даже от России, которую кормит хотя бы нефть.
И если в какой-то час «Ч» Москва, решив, что белорусский плод дозрел, запустит тот или иной сценарий инкорпорации, то может, увы, оказаться, что в ситуации прозябания и обнищания вхождение шестью областями в Россию представляется огромной части населения вполне приемлемым и даже спасительным исходом.
Страны Балтии на рубеже 90-х уходили от Москвы на массовом энтузиазме граждан, горевших идеей европейского выбора. Подобный драйв помог полякам перемучиться шоковой терапией Бальцеровича.
Белорусов же руководство страны предпочитает держать в подчинении в виде безголосой апатичной массы. Но когда в стране нет политического класса, сильного гражданского общества, крепкого национального самосознания, предстоящее испытание независимости на излом может оказаться роковым.
