Провал в британском парламенте плана выхода Великобритании из ЕС стал самым крупным фиаско премьер-министра за всю историю Соединенного королевства. План Терезы Мэй, который предполагал выход из политической структуры Евросоюза с завуалированным сохранением экономических связей, парламент провалил с разницей в 230 голосов! «За» проголосовали 202 депутата, «против» — 432.
— По плану Мэй, Великобритания осталась бы в едином экономическом пространстве и в таможенном союзе, но потеряла право голоса в ЕС, — комментирует ситуацию «Деталям» живущий в Лондоне журналист Юрий Голигорский. — За минувшие два года переговоров стало очевидно, что экономическую пуповину, соединяющую Великобританию с ЕС, невозможно перерезать, не проведя жесткую границу между Ирландией (членом Евросоюза) и Северной Ирландией (частью Великобритании). А значит, Северная Ирландия стала бы для Великобритании чем-то вроде окна, или даже форточки, в Европу. Только Лондон терял бы право открывать или закрывать эту форточку по своему усмотрению.
Посмотрев на карту, вы увидите, что Северная Ирландия довольно далека от Европы, к тому же отделена от нее и самой Великобританией. И все-таки она становилась бы «привязкой» к Таможенному союзу. Мэй утверждала, что эта «привязка» временная, что и ее удастся ликвидировать после того, как будут отлажены все нюансы новых взаимоотношений между Великобританией и Евросоюзом. Это устраивало в целом деловые круги, но «брекситеры» — сторонники выхода из Евросоюза — резонно замечали в ответ, что в Великобритании нет ничего более постоянного, чем «временные меры». Например, в 1799 году тогдашний премьер-министр Уильям Питт ввел подоходный налог исключительно как временную меру. «Вот отвоюем с Наполеоном и отменим налог», — пообещал Питт. С Наполеоном отвоевали, а налог прижился.
Детали: Как провал Брексита отразился на общей ситуации в Англии?
Юрий Голигорский: Экономика — лучший индикатор политики. В тот день, когда план Терезы Мэй был отвергнут парламентом, фунт подрос на один процент по отношению к доллару. Это громадный скачок, ведь до этого курс падал. Очевидно, финансовые круги почувствовали, что Брексит если не отменяется, то, по крайней мере, откладывается, то есть в конце марта Великобритания или вовсе не выйдет из Евросоюза, или выйдет на согласованных условиях. Для бизнеса нет ничего хуже неопределенности, а люди опасались, что Великобритания покинет ЕС резко, не согласовав условия и хлопнув дверью — то есть перестав платить взносы. Тогда бюджет ЕС сразу сократится на двадцать процентов. Это было бы серьезным ударом и по ЕС, и по Великобритании; «жесткий развод» — обоюдоострый меч. Потому рынок отреагировал положительно на результаты голосования в парламенте. А Мишель Барнье, главный переговорщик от ЕС, сказал, что необходимы новые переговоры. Британские парламентарии не хотят плана Терезы Мэй — но никто из них не сказал, чего они хотят. Так что Тереза Мэй права, когда говорит своим критикам: предложите сами хоть какой-то план!
— Имеет смысл напомнить, для чего создавался Евросоюз, а еще ранее — Общий рынок. Он создавался между Францией и Германией, и его первоочередной задачей было точное определение этими странами объема производимой стали. Это знание должно было гарантировать сохранение мира в Европе. Создатели Общего рынка считали, что если французы будут знать, сколько стали производят немцы, а немцы будут знать, сколько стали производят французы, то война между этими государствами станет невозможной.
Но посмотрите, что произошло с тех пор. Над экономической и наблюдательной системами появились политические и бюрократические надстройки. Начали с контроля над объемом выплавляемой стали, а дошли до наблюдений за формой и размером бананов, и до директивы EC, предписывающей выдавать водительские права диабетикам, нуждающимся в регулярных уколах инсулина, «только в самых крайних случаях».
Бюрократический механизм разросся настолько, что Великобритания в один прекрасный момент сказала: зачем нам все это? К чему вся эта бюрократия, если мы можем вести взаимовыгодную торговлю на основе простых двусторонних отношений? Именно этого хотят «брексетеры», которые говорят: мы будем торговать напрямую.
— Что не устраивает в этом Европу?
— Если Великобритания останется в Таможенном союзе, но начнет вступать в какие-то отношения со странами, не входящими в Евросоюз, она займет более привилегированную позицию, чем остальные. Особенно, если начнет напрямую работать с США. Две экономики, американская и британская, суммарно составят серьезную конкуренцию всему Евросоюзу, а при нынешней ситуации — тем более. Поэтому ЕС это не устраивает. Либо, говорят там британцам, вы выходите из Таможенного союза, и тогда мы вводим таможенные барьеры — либо остаетесь в Таможенном союзе, но не вступаете в двусторонние отношения с нечленами ЕС.
— Брексит может отразиться на отношениях Великобритании и Израиля, или повлиять на позицию Великобритании по палестинскому вопросу?
— Конечно! Тот, кто выходит из Евросоюза, вправе самостоятельно решать, например, маркировать товары, произведенные на израильских территориях — или нет, бойкотировать Израиль — или нет, поддерживать палестинцев — или нет. К слову, когда произошел теракт в еврейском супермаркете в Париже, Тереза Мэй — она была в то время министром внутренних дел — пришла на заседание британского правительства с бейджиком «я тоже еврейка».
То же самое касается отношений с Россией, антироссийских санкций по Крыму, Украине, списка Магнитского… А еще один очень важный аспект — оборонный. В Европе сейчас обсуждают возможность создания объединенных вооруженных сил Евросоюза. Великобритания противится этой идее.
— Чем европейцы объясняют необходимость создать общую армию?
— Изоляционистской политикой США. Дескать, Соединенные Штаты все более и более замыкаются в своих собственных проблемах, будут защищать только себя, поэтому Европе нужна собственная армия. А в Великобритании считают, причем не только члены правящей коалиции, но и многие оппозиционеры, что есть прекрасный оборонный союз, который называется НАТО, и его надо лелеять и укреплять, а дополнительные бюрократические структуры не нужны. Поскольку вооруженные силы ЕС станут еще одной бюрократической структурой, забирающей деньги — а не реальной военной силой.
— Как Тереза Мэй будет вести себя после такого сокрушительного поражения?
— Мэй — дочь викария. В ней очень сильно протестантское стремление служить на благо общества. Она пойдет до последнего. Она сама открыто заявила, что через некоторое время оставит пост премьер-министра, но мое мнение, — хотя разделяют его немногие — что она пытается довести отношения Великобритании с ЕС до абсурда. То есть будет предлагать заведомо неприемлемые решения. Но в отсутствие других предложений будет говорить: либо мое решение, либо никакого! Впрочем, как бы далеко Мэй ни зашла, это все равно не устроит половину Великобритании. Тех, кто не хотел выходить из ЕС. В конечном счете, это тупик. Значит, либо выборы, и тогда есть вероятность, что к власти придет лейбористское правительство — либо все останется, как есть, и идея Брексита просто растворится, а Великобритания останется в Евросоюзе.
