Вы знаете, о чем пойдет речь. Несмотря на все способы, законы и постановления, призванные облегчить для Земли бремя человечества, люди все равно плодятся и размножаются. К 2050 году на планете будет 9 миллиардов сжигающих уголь, сорящих пластиком, потребляющих калории людей. К 2100 году эта цифра подскочит до 11 миллиардов, толкая общество в антиутопию в стиле «Соевой зелени». Столь зловещие прогнозы прироста населения — вовсе не научная фантастика; эти цифры предоставила одна из наиболее надежных организаций в мире — ООН.
Что если они ошибаются? Не просто допустили неточность, а полностью просчитались?
К такому выводу приходят журналист Джон Иббитсон (John Ibbitson) и политолог Даррел Брикер (Darrell Bricker), оба — из Канады, в своей последней книге «Пустая планета», (Empty Planet) которая увидит свет 5 февраля. После того, как эти двое дотошно перепроверили все расчеты, они пришли к совершенно иной картине будущего рода человеческого. «Примерно через тридцать лет население планеты пойдет на спад, — пишут они. — И как только цифры побегут вниз, они уже не остановятся».
Но «Пустая планета» — книга не столько о статистике, сколько о том, что заставляет людей делать тот или иной выбор в период самых быстрых изменений за всю человеческую историю. Вслед за Иббитсоном и Брикером читатель попадает в трущобы Дели и операционные в Сан-Паулу, подслушивает застольные беседы молодых специалистов в Брюсселе и разговоры за выпивкой в клубе молодых специалистов в Найроби. А в итоге ощущается вызов глубоко укоренившейся демографической доктрине, запрятанный, как в троянском коне, в ярком и доступном портрете современной семьи из каждого слоя общества. Мы побеседовали с авторами о том, как они пришли к столь радикальным взглядам на человечество и о том, какими могут быть последствия для общества в будущем.
Журнал Wired: Мнение специалистов ООН по разным вопросам — от здравоохранения, безопасности продуктов питания и до мировой экономики — всегда считалось вполне весомым. Что заставило вас прийти к выводу, что они неверно оценивают проблему роста населения?
Джон Иббитсон: Данные ООН о населении — это то, что мы называем «вертикальными данными», или «общеизвестным» знанием. Спросите у кого угодно, будь то премьер министр, университетский профессор, студент, да просто прохожий, — так вот, спросите их «Что происходит с населением Земли?», а они вам — «Ох, просто кошмар, огромный демографический взрыв. Я вчера как раз фильм посмотрел, там Земля была так перенаселена, что всех отправили на спутники Юпитера». Это просто въелось в сознание.
Даррел Брикер: А когда такое случается, нужно хорошенько самому перепроверить все эти убеждения, потому что чаще всего оказывается, что реальность ушла далеко в сторону от вертикального знания.
Джон Иббитсон: Так мы и сделали. Оказалось, что многие специалисты по демографии годами пытались оспорить выводы ООН. Они обсуждали это в научных статьях и на конференциях, но никогда не доносили эту информацию до широкой публики. Это стало для нас толчком к началу проекта. А потом мы стали говорить с реальными людьми о том выборе, который они совершают, и вот тут статистика, которую мы видели, стала оживать.
Даррел Брикер: Как-то мы сидели в маленькой школе в Шриниваспури (Srinivaspuri), слушая фокус-группу из 13 или 14 местных женщин. Я все время замечал, что из-под их сари исходит слабое свечение. Я понятия не имел, что это. И тут одна из женщин пошарила там, достала свой смартфон, проверила и снова убрала. Тут я осознал, что здесь, в трущобах Дели, у каждой из них есть смартфон. Подключенный к интернету. Я подумал — ого, у них в руках теперь весь багаж человеческого опыта. Что из этого выйдет?
Журнал Wired: Так, и что же следует из этого?
Даррел Брикер: Так вот, модель ООН включает в себя три параметра: показатели рождаемости, миграции и смертности. Она не берет в расчет ни рост образованности среди женщин, ни скорость урбанизации (что косвенно связано одно с другим). ООН говорит, что они все это учли в своих выкладках. Но когда я брал интервью у [специалиста по демографии] Вольфганга Лутца (Wolfgang Lutz) в Вене, первым делом он ввел меня в курс своих прогнозов, и я вышел из комнаты совершенно потрясенным. Он всего лишь добавил к расчетам одну переменную: улучшение качества образования для женщин. И в итоге получил более низкие показатели населения в 2100 году, где-то между 8 и 9 миллиардами.
Джон Иббитсон: Лутц любит повторять, что главный орган репродуктивной системы человека — это сознание. Если изменить взгляды человека на размножение, изменится все. Согласно его логике, наибольшее влияние на рождаемость оказывает степень образованности женщин. ООН рисует мрачную картину будущего для Африки. В первой четверти века не ожидается значимых изменений в плане рождаемости. Но на значительной части территории Африканского континента глобализация идет вдвое быстрее, чем в среднем. В сегодняшней Кении среднее образование женщин такое же, как и у мужчин. До выпускных экзаменов доходит равное количество девочек и мальчиков. Так что мы бы не взяли на себя смелость утверждать, что Африка так и останется сельской и бедной в ближайшие сто лет.
Даррел Брикер: И это лишь одна переменная, связанная с культурой. Можно сказать, что старые модели были верны для прошлого, но что если прошлое — это не просто пролог? Что если мы движемся к совершенно другому культурному моменту? Что если мы ускоряемся? И что если эта новая культурная парадигма базируется на решениях, которые женщины принимают относительно своей жизни?
Джон Иббитсон: Мы спрашивали у женщин из 26 стран, сколько детей они бы хотели иметь, и куда бы мы ни отправились, ответ был — порядка двух. Внешние обстоятельства, которые вынуждали людей иметь больше детей, почти везде сошли на нет. И особенно это касается развивающихся стран. Так, на Филиппинах показатели рождаемости упали с 3,7% до 2,7% с 2003 по 2018 годы. Это 1 ребенок за 15 лет. В США эти изменения шли гораздо медленнее, примерно с 1800 года до конца эры беби-бума. Мы предлагаем людям обратить внимание на подобный сценарий.
Журнал Wired: Ну ладно, но какая, в конце концов, разница, кто прав, а кто нет?
Даррел Брикер: Многие люди, которые размышляют о будущем мира, о будущем экономики, будущем градостроения, отталкиваются от количества населения в будущем. И принимают решения на основе этих цифр. Если покопаться, выяснится, что прирост будет идти не за счет молодых, а за счет пожилых людей, которые будут оставаться с нами дольше, ведь мы все время совершенствуемся и сможем продлить их жизнь. Как это должно повлиять на транспортную политику Нью-Йорка? Или, допустим, стоит ли правительству поддерживать сельские общины, которые распадаются с огромной скоростью на наших глазах? Все подобные решения должны приниматься с учетом верного понимания того, как человечество будет выглядеть в будущем.
