В первой половине мандата Дональд Трамп продемонстрировал завидную способность разрушать устоявшийся международный порядок, но пока еще не воздвиг на этих руинах никакой заместительной конструкции, которая сделала бы мир безопаснее.
Трамп хочет, чтобы вместе с ним началась новая эпоха, и это обнаруживает (и подтверждает) невообразимый нарциссизм, который управляет американским президентом, а также невероятный национализм, которым должно руководствоваться американское государство, и выраженный волюнтаризм, который должен охватить остальной мир, призванный служить Америке.
Все больше подтверждений того, что там, где Трамп, переговорам нет места. Он и России навязал свое решение, которое убедительно никому не объяснил, так же, как прежде сделал с Ираном и Китаем. А ведь Трампу не удается убедить даже самих американцев в том, что с помощью стены на границе он спасет их от вторжения с юга.
Его метод критики называют «дипломатическим вандализмом». Эгоизм становится основными критерием при принятии решений, если его не смягчают демократические институты, когда видят в президентских импровизациях опасность для собственного государства, а не только для остальных стран.
Правда, альтруизма в мировой политике не было и до Трампа. Даже тогда, когда США шли воевать за других, они в первую очередь воевали за себя и свои интересы, за идеи, которые представляли в мире, а также за свое доминирование на международной арене.
И тем не менее существовала некая идея солидарности, хотя бы между странами, у которых совпадали экономические интересы и политические ценности. С Трампом даже для такой солидарности места нет. С тех пор как в Белом доме каждое утро на аптекарских весах взвешивают, что есть благо для Америки, оттуда приходят счета, которые могут оказаться неподъемными для других стран.
Ведь «уборка» в Овальном кабинете началась не с мебели и не с игрушек. Нет, первым делом в топку полетели некоторые стратегические документы, судьбоносные для поддержания (нормальной) жизни планеты. Теперь «в морозильник» попал и договор о защите от ядерных ракет. Таким образом, желтый уровень опасности, к которому мир уже привык во времена холодной войны, меняется на красный, и вечером никто не знает, что нам готовит день грядущий.
Козыри Путина — нефть и газ
Политик и государственник-самоучка без опыта с завистью набросился на трофеи, которые достались ему от его предшественников, в том числе величайшего республиканского послевоенного президента Рональда Рейгана. Трамп поставил под сомнение его известнейший договор, подписанный с Горбачевым, об ограничении гонки вооружений, тем самым дав стратегическое преимущество путинской России.
До сих пор до конца не ясна вся суть конфликтов Трампа с Москвой. Неясно, все ли чисто в их отношениях, или существуют какие-то неизвестные, опасные и скрытые (частные или политические) аспекты, которые тайно их связывают, а внешне создают иллюзию конфронтации. Путинская модель правления соответствует той, которую Токвиль называл демократурой, авторитарной демократией, в которой царит культ личности и существует несколько партий, но побеждает всегда одна и та же.
Путинская демократия — это «коктейль из религии и национализма». Режим Трампа — это смесь индивидуализма и олигархии, двух американских слабостей, которые доходят до пароксизма. Во времена коммунизма американо-русские противоречия были непреодолимыми. Идеологическое противостояние сформировало политические и военные блоки, которые не щадили друг друга.
Было слишком много оружия, и ни одна из сторон не могла бы одержать в настоящей войне победу. Запад (США и часть разделенной Европы) сформировал блок, который доминировал в экономической и политической сфере. Восток сплотился вокруг Советского Союза и его сателлитов, которые стали его военным трофеем. В их руках был ядерный меч, хоть и послабее, но опасный для обеих сторон, и доминировала диктатура опасная как раз для их собственных граждан.
На линии раздела велась холодная война, которая была чем-то между настоящей войной и шатким миром. Бывшие военные союзники превратились в непримиримых противников в годы после войны. В определенные периоды, как, например, в Карибский кризис, казалось, что они стали настоящими врагами и спасти мир от ядерной катастрофы может только чудо.
Конфронтация носила, прежде всего, идеологических характер, поскольку сторонам нужно было доказать, что за социализмом — будущее или что капитализм обладает всеми преимуществами, но и военный, так как сила — главный закон политики конфронтации. Кроме того, конфронтация была еще и экономической, так как дорогостоящую систему соревнования блоками нужно было поддерживать на плаву.
После падения коммунизма Запад одержал мировую политическую победу и благодаря магнитам политических свобод и прав человека вовлек в свою орбиту бывших советских (вынужденных) сателлитов. В военном отношении советский блок пал на колени, оставшись без лидера, без армии, без денег и без боевого духа. В экономике Россия унаследовала бедность СССР, и до появления Владимира Путина она так и не могла воспользоваться своими (природными) богатствами.
Горбачев в обмен на значительную помощь Коля России согласился на объединение двух германских государств, а также получил требуемые гарантии от НАТО, который пообещал не подступать к российским границам. Однако соответствующего документа никто не подписал, и для России все эти обещания оказались бесполезны.
С этим связано главное разочарование Путина, который проявляет откровенную агрессию по отношению к соседям, и этим объясняется американская (а чуть менее европейская) решимость наказывать Россию и держать ее «на диете» с помощью санкций.
Холодная война, объективно говоря, вряд ли могла перерасти в войну настоящую, так как каждая из сторон могла уничтожить и противника, и себя саму. Тем не менее, разрабатывалось мощнейшее оружие для армии, которую Запад во времена Рейгана возвел в ранг утопического «космического щита», а Советский Союз не мог конкурировать с ним по экономическим причинам, отставал и погружался в изоляцию.
Когда в 1987 году был подписан известный договор с Рональдом Рейганом об ограничении ракет, Михаил Горбачев закрыл одну дыру (огромные расходы на вооруженные силы), но открыл еще большую, объявив о вступлении коммунизма в фазу гласности и перестройки.
В стране, которая не освободилась от террора сталинизма, открылись все двери и окна для прав человека и свобод. Для граждан это было прекрасно, а вот для режима и государства — опасно. Идеолог этого процесса и подписант ракетного договора с Рейганом едва спас собственную голову от разъяренных генералов, но потерял власть, уступив хитрому Борису Ельцину.
Демократические успехи настолько опьянили нового хозяина Кремля, что и его, и Россию до конца его мандата трясло так, что они не могли встать на ноги, пока Путин не взял бразды правления в свои руки. В духе Ивана Грозного и Петра Великого молодой правитель пообещал, что возродит российское величие, и оставил стране два варианта: россияне либо его поддержат, либо покорятся ему. Зарубежью Путин предложил всего один вариант — признать российский диктат там, где он в имперском духе обозначил российские государственные интересы.
После периода взлета и парения его страна все хуже справляется с экономическими санкциями и не может быть уверенной в том, что Трамп еще больше не ужесточит свои любимые меры, которые он уже применил против Северной Кореи, а потом и против Ирана.
Россия и Америка похожи тем, что ими управляют эксцентричные президенты, способные пойти на такие шаги, которых от них не ожидают, и могут удивить всех вокруг. Они также схожи тем, что далеки от демократических стандартов. Правда, разница в том, что Трампа все-таки есть кому контролировать, а при случае и остановить.
У американского президента нет понимания международного порядка, и в его внешней политике нет места для международных институтов. Вместо того чтобы скучать на разных конференциях, которые вызывают у него не интерес, а раздражение, Трамп продолжает решать все вопросы по упрощенной схеме «государство — государство». С теми, кто согласен на это.
Ракеты и пацифизм
Трамп отказался бы и от НАТО, если бы речь не шла о крупных интересах американской оборонной промышленности. Поэтому он хочет реформировать альянс так, чтобы все члены, кроме США, увеличили свой финансовый вклад в него.
Америка правила миром на протяжении века, так как была открытой и могла экспортировать идеи, технологии, открытия, тенденции. Закрываясь, США ослабляют свою власть в мире, теряют привлекательность страны прогресса и защитницы прав человека и свобод.
Серьезные политологические исследования подтверждают, что основы американской системы, свободное мышление и свободная конкуренция подвергаются внутренней угрозе: мышлением манипулируют деньги, а конкуренция становится все более жестокой!
Полностью в своем стиле американский президент бросил еще одну перчатку, ожидая, что Владимир Путин поднимет ее с пола. Его характер управляет всеми его поступками.
Американизированный румынский писатель Норман Маня остроумно отмечает, что Дональд Трамп похож на карикатуру на американского капиталиста в коммунистической пропаганде: жадный, тщеславный, необразованный, самодовольный и очень богатый. Но кто осознает свои слабости, делается сильнее.
Рональд Рейган остался в памяти как президент-лидер, хотя на вопросы журналистов он, не стесняясь, отвечал по шпаргалке, составленной его советниками.
Посредственный актер с политическим опытом губернатора Калифорнии, он умел, в отличие от нынешнего президента, ценить командную работу. Свои пресс-конференции, как вспоминает глава дипломатии при Миттеране Ролан Дюма, Рейган всегда начинал с хорошей шутки, чтобы разрядить атмосферу, и выделял своему Госсекретарю час на разъяснение его политики.
Рейган знал слабые стороны советской системы, понимал, что ее экономика уязвима, что в СССР нет политической свободы и царит бедность. На этом он выстроил стратегию истощения Советского Союза и план примирения, который Трамп сегодня торпедирует, когда торпедирует Путина.
Если Путин примет брошенный ему Трампом вызов, то новой холодной войны в Европе не будет, поскольку больше не существует той Европы, которая существовала во времена холодной войны — Европы, разделенной на блоки. Сегодня Европа объединена, но расколота по другим причинам. Помимо прочего, для холодной войны не хватает еще одной важной предпосылки — больше нет коммунизма.
Если два лидера вступят в настоящий конфликт, чтобы выяснить, чьи ракеты лучше, они могут возродить гонку вооружений. Если начнется война, холодной она не будет.
Ни Рейган, ни Горбачев не заслужили, чтобы их договором вытирали пол. Они спасли мир от страшного зла. Советские ракеты SS 20 были размещены так, что в зоне их действия оказывались все европейские столицы. Московская пропаганда уверяла западную общественность, что опасность исходит от Першинга, а коммунистические левые требовали на улицах, чтобы Америка вывела свои ракеты (и СССР ограничит свои!).
В подобной напряженной атмосфере еще нужно было сохранить здравый смысл. В незабываемой речи в Бундестаге Франсуа Миттеран осознанно включился в тогдашнюю полемику. «Ракеты на востоке, пацифисты на западе!» — сказал он. Американский и советский лидеры установили хрупкое равновесие между ракетами и пацифистами, которое сохранялось более 30 лет. Если есть доказательства того, что теперь равновесие нарушено, американский президент должен представить их. И эти доказательства должны быть более убедительными, чем в случае Ирана, когда американцы пошли наперекор всем.
Утешает ли Салман Рушди всех тех, кого беспокоит американское упрямство, говоря: «Нас спасает только некомпетентность Дональда Трампа!» — или нас именно это и должно насторожить?
