Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

The Jamestown Foundation (США): четыре интриги по поводу поддержки Путиным Мадуро

© РИА Новости Михаил Климентьев / Перейти в фотобанкПрезидент РФ В. Путин встретился с президентом Венесуэлы Н. Мадуро
Президент РФ В. Путин встретился с президентом Венесуэлы Н. Мадуро
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Поражение Мадуро может оказаться слишком серьезным ударом для внешней политики России. Подход Кремля к Венесуэле можно объяснить стремлением навредить политике США, однако, на самом деле существует по меньшей мере четыре фактора, лежащие в основе действий Москвы, считает автор статьи.

Россия позиционирует себя главным поборником режима Николаса Мадуро в Венесуэле, рискуя превратить кризис в далекой стране в свое унизительное политическое поражение. Официальная пропаганда подпитывает проблему. Впрочем, хотя 57% россиян в недавнем опросе и подтвердили, что следят за развитием событий, лишь 20% из них считают, что за кризисом в Венесуэле стоит «провокация» со стороны США. Твердую российскую позицию определили не просто «дружеские чувства» к Венесуэле — советник президента США по вопросам национальной безопасности Джон Болтон апеллирует к тому, что изменение курса Венесуэлы является нежелательным для Москвы. Хотя треть читателей газеты «Коммерсант», ориентированной на бизнес-аудиторию, склонны верить, что российский подход к Венесуэле прежде всего можно объяснить стремлением навредить политике США, на самом деле существует по меньшей мере четыре фактора, лежащие в основе действий Москвы.

Во-первых, российская внешняя политика по своей идеологии выступает против революций. Благосклонность президента Владимира Путина к Мадуро не является личной — так же, как он не имеет в общем симпатий к северокорейскому диктатору Ким Чен Ыну, с которым планирует встретиться в России этой весной. Скорее всего для Путина принципиально то полезное для него утверждение, что авторитарные правители где угодно — в Сирии или Венесуэле — не могут быть отстранены от власти через уличные протесты. Очевидный вызов этой позиции поступает из Армении, где коррупционное правительство потерпело поражение после народного восстания прошлой весной, в то время как Путин был занят организацией своего переизбрания на следующий президентский срок. Армения остается ключевым союзником России на Кавказе, но Путин глубоко возмущается нынешними порядками Никола Пашиняна.

Во-вторых, Россия инвестировала 17 миллиардов долларов в нефтяной сектор Венесуэлы и имеет несколько контрактов на экспорт оружия в эту страну, включая вертолеты Ми-37 и истребители Су-30МК2. Более того, российская государственная нефтяная компания Роснефть выдала 6,5 миллиарда долларов кредита венесуэльской PDVSA и продолжает принимать выплаты в форме нефти, несмотря на американские санкции против этой подконтрольной Мадуро компании. Деньги и риски поставок нефтяных продуктов не слишком важны для Роснефти, но для Игоря Сечина, который управляет этой компанией как личным предприятием, Венесуэла превратилась в персональный приоритет. Сечин может дергать за много ниточек в Кремле. И непонятно, был ли он лично вовлечен в теневые российские договоренности, будто согласившись вывезти золотые запасы из Венесуэлы. Но вот что точно: когда постмадуровская Венесуэла захочет открыть свой нефтяной сектор для западных инвестиций, это поставит под большую угрозу российские нефтяные интересы — не в последнюю очередь потому, что внезапные вспышки добычи венесуэльской нефти могут снизить международную цену до уровня, недостаточного для наполнения российского бюджета.

В-третьих, Венесуэла превратилась в место демонстрации дальности влияния российской власти. Российский флот пока не способен заходить настолько далеко, но появление двух стратегических бомбардировщиков Ту-160 в декабре прошлого года имело символическое значение. В результате несколько непонятных внеплановых пассажирских рейсов вызвали подозрение, что в Каракас прилетели российские наемники из так называемой «группы Вагнера», ставшей привычным инструментом Кремля для осуществления его секретных военных миссий за рубежом. Официальные опровержения едва ли можно считать убедительными, особенно учитывая тот факт, что российское министерство обороны никогда не признавало сокрушительное поражение «группы Вагнера» от американцев вблизи Дейр эз-Зора в Сирии в феврале 2018 года. Поддержка венесуэльской армии чрезвычайно важна для выживания режима Мадуро, и появление нескольких сотен непредсказуемых российских наемников может стать катализатором для подрыва этой поддержки, которая уже далеко не железная.

В конце концов, Россия стремится действовать не только бок о бок с Китаем, а и на один шаг впереди этой страны, которая имеет куда большие ставки в Венесуэле, чем Роснефть. Пекин, между прочим, выбрал более осторожный курс на сохранение своих инвестиций, выразив поддержку Мадуро, но воздержавшись от любого вмешательства или критики давления США. Китайские лидеры безразличны к квазисоциалистическому дискурсу, введенному в Венесуэлу харизматичным предшественником Мадуро, Уго Чавесом. Но Пекин внимательно следит за экономическим кризисом в стране, возможно, сделав вывод, что новое правительство обязательно справится с ним. Кремль разочарован этим двойным китайским подходом, но Пекин имеет больше причин беспокоиться по поводу российской готовности идти на эскалацию конфликта. В общем Китай хочет увидеть рост добычи нефти в Венесуэле и готов к сотрудничеству с западными инвесторами, в то время как Россия отдала бы предпочтение затяжному кризису и сокращению экспорта нефти.

Москва готовит свой собственный проект резолюции по Венесуэле для заседания Совета безопасности ООН, но их намерение очевидно заключается в том, чтобы просто заблокировать любое признание легитимности оппозиции правлению Мадуро. Россия также отрицает попытки ЕС создать контактную группу из числа латиноамериканских стран, которая бы сосредоточилась на хаосе в Венесуэле. Эта позиция напоминает готовность Кремля поддерживать сирийского президента Башара Асада, который был полным изгоем весной-летом 2015 года, но которого сейчас все больше признают как единственную реальную власть. Но в отличие от случая с Сирией, Россия не имеет возможностей для военной интервенции через Атлантику. И ее попытки саботировать американские санкции против режима Мадуро далеки от эффективных.

Упрямая позиция Путина может выглядеть неправильной, но она вытекает из убеждения в том, что кризис неизбежно приведет к серьезным репрессиям против протестующих, заставляя всех внешних посредников отойти в сторону от инициирования пустых протестов. Путин также верит в то, что он понимает мотивы и истинные желания американского президента Дональда Трампа лучше большинства «экспертов», а потому он исключает любое военное вмешательство США. Очень возможно, что расчет лидера Кремля окажется ложным. И если так, то это может оказаться слишком серьезным ударом для пассивно-агрессивной внешней политики России.