По всей видимости, Нью-Дели сейчас охвачен ликованием в связи с тем, что официальный визит кронпринца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Салмана (Mohammed bin Salman) приведет к дальнейшему укреплению связей между Саудовской Аравией и Индией, — этот процесс начался с визита премьер-министра Индии Нарендры Моди (Narendra Modi) в Эр-Рияд в 2016 году. Это ликование отчасти объясняется вполне рациональными расчетами, основанными на заинтересованности Саудовской Аравии в расширении торговли и увеличении инвестиций в Индии, а также в сотрудничестве в энергетическом секторе. Саудовская компания «Арамко» (Aramco) заинтересована в том, чтобы вместе с «Национальной нефтяной компанией Абу-Даби» построить нефтеперерабатывающий и нефтехимический комплекс в Ратнагири, штат Махараштра, — 44-миллиардное совместное предприятие с участием индийских государственных компаний. Саудовская Аравия уже является одним из трех крупнейших поставщиков нефти в Индию.
Однако значительная часть этой эйфории основана на стремлении выдать желаемое за действительность и довольно расплывчатых заявлениях, таких, к примеру, как заявление Эр-Рияда о том, что Индия — это одна из восьми стран, с которыми ему хотелось бы укрепить партнерские отношения в различных сферах. Одним из свидетельств такого самообмана стали разговоры в правящих кругах в Нью-Дели о том, что позиция Саудовской Аравии по Кашмиру теперь поменялась, и что Эр-Рияд больше не склоняется в сторону Пакистана.
Это предположение — не более чем несбыточная мечта. Заявление, сделанное министром иностранных дел Саудовской Аравии в Исламабаде во время визита кронпринца, о том, что Эр-Рияд стремится к «деэскалации» напряженности между Индией и Пакистаном вокруг Кашмира, не стоит считать свидетельством того, что Саудовская Аравия встала на сторону Индии. Это была попытка скорее вмешаться в спор, нежели признать его двухсторонний характер.
Основные причины
Таким образом, Нью-Дели не стоит поддаваться чрезмерному оптимизму по поводу того, что укрепляющиеся отношения между Саудовской Аравией и Индией в экономической сфере помогут несколько оттянуть Эр-Рияд от Исламабада. Есть несколько причин, которые объясняют такое умозаключение. Во-первых, Пакистан имеет слишком большое значение для Саудовской Аравии по соображениям внутренней безопасности, чтобы Эр-Рияд решился принести в жертву свои отношения с Исламабадом ради Нью-Дели. Пакистанская армия не раз брала на себя роль преторианской гвардии саудовских правителей, и, учитывая неопределенность позиций кронпринца в его стране — несмотря на противоположное впечатление, — в ближайшем будущем ему, возможно, потребуются услуги пакистанских наемников.
Во-вторых, Афганистан был точкой стратегического сближения Пакистана и Саудовской Аравии, начиная с 1980-х годов, когда саудовцы использовали Пакистан как перевалочный пункт для отправки материальной помощи исламистским силам, воевавшим против Советского Союза и правительства в Кабуле. Поскольку в ближайшем будущем американские военные могут уйти из Афганистана, в результате чего влияние «Талибана»* там существенно увеличится, то стратегическая ценность Пакистана как покровителя «Талибана» растет в геометрической прогрессии. Саудовская Аравия заинтересована в сдерживании иранского влияния в Афганистане и нуждается в Пакистане, чтобы ограничить способность Тегерана влиять на события в этой стране после ухода американцев через его таджикских и хазарских союзников.
Иранский угол
Иран — главный противник Саудовской Аравии в Западной Азии. Соперничество Саудовской Аравии и Ирана разворачивается по всему региону, от Сирии до Йемена. Эр-Рияд считает Пакистан ценным активом, который можно использовать для сдерживания распространения иранского влияния, — несмотря на отказ правительства Наваза Шарифа (Nawaz Sharif) отправить пакистанских военных для участия в войне в Йемене на стороне альянса во главе с Саудовской Аравией. Эр-Рияд считает, что премьер-министр Пакистана Имран Хан (Imran Khan) и начальник штаба сухопутных войск Пакистана генерал Камар Джавед Баджва (Qamar Javed Bajwa) в большей степени склонны прислушаться к мнению Саудовской Аравии. В свою очередь, Пакистан видит в кронпринце Саудовской Аравии ценного посредника между ним и США, поскольку у кронпринца сложились очень хорошие отношения с президентом Дональдом Трампом. Исламабад считает это крайне необходимым в свете напряженности в американо-пакистанских отношениях, возникшей из-за поддержки Пакистаном террористических группировок, сражающихся против американцев в Афганистане, и обернувшейся жесткой критикой со стороны г-на Трампа, а также приостановкой оказания американцами военной помощи Пакистану.
Поскольку отношения Пакистана с Ираном продолжают портиться, первый, вероятнее всего, будет все сильнее притягиваться к Саудовской Аравии. Кроме того, укрепление в Пакистане влияния суннитского фундаментализма, граничащего с ваххабизмом, делает его естественным идеологическим союзником Саудовской Аравии и идеологическим противником шиитского Ирана.
Финансовая помощь
Щедрость Саудовской Аравии имеет огромное значение для Пакистана, экономика которого переживает тяжелый период, в связи с чем он был вынужден обратиться к Международному валютному фонду за кредитами, предоставление которых будет связано с выполнением ряда жестких условий. Помимо тех 6 миллиардов долларов, которые Саудовская Аравия уже пообещала, кронпринц также взялся предоставить Пакистану инвестиции в размере 20 миллиардов долларов. Значительная часть этих денег пойдет на строительство нефтеперерабатывающего предприятия в Гвадаре, который постепенно превращается в стратегический порт и играет важную роль в планах по созданию китайско-пакистанского экономического коридора.
В контексте этих стратегических и экономических связей между Саудовской Аравией и Пакистаном со стороны Нью-Дели будет довольно неразумно всерьез полагать, что Индии удастся оттянуть Саудовскую Аравию от Пакистана. Индии необходимо пользоваться всеми преимуществами, которые проистекают из ее экономических отношений с Саудовской Аравией, однако ей не стоит возлагать на Эр-Рияд слишком большие надежды в политической и стратегической сферах.
Мохаммед Айюб — почетный профессор в области международных отношений Мичиганского университета и внештатный старший научный сотрудник Центра глобальной политики (Center for Global Policy) в Вашингтоне.
____________________________________
* запрещенная в России организация
