Когда Валери Кобыльник (Valerie Kobylnik) впервые забеременела девять лет назад, она была убеждена, что прививки вредны. Она посмотрела и прочитала множество материалов, которые представлялись ей убедительными: блоги антипрививочников, видеоролики в Ютубе, где выступали родители «пострадавших от вакцин» детей, такие книги, как «Эпидемия прививок» (Vaccine Epidemic).
Поэтому консультант в области дизайна интерьеров и ее муж, американец украинского происхождения, решили не делать прививок ни своему старшему, ни младшему сыну (сейчас им восемь и шесть лет).
Об их решении быстро узнали во всем сплоченном сообществе иммигрантов из России и бывшего Советского Союза в округе Кларк, штат Вашингтон. В общей сложности в штате проживают 88 тысяч выходцев из Восточной Европы. Многие говорят по-русски и вместе ходят в одни и те же школы, в церковь и на праздничные мероприятия.
«Мне звонила, например, женщина, сказавшая, что мой номер получила от тетушки», — рассказывает Кобыльник, переехавшая в штат Вашингтон в 1991 году из Киргизии, бывшей советской республики. «Почему вы не прививали своих детей? Расскажите, почему мне тоже не стоит», — просили ее другие мамы. «Я всегда говорю людям, чтобы они самостоятельно искали информацию», — говорит она.
Обычно в ответ она слышала следующую фразу: «Ну, вы же уже всё нашли, так расскажите мне». Она пыталась обрывать подобные разговоры, так как не хотела нести ответственность за решения других родителей, но все равно видела, как ее опасения, связанные с вакцинацией, получают распространение.
За эти годы, по оценкам Кобыльник, она получила, по меньшей мере, дюжину неожиданных звонков от обеспокоенных мам в своем районе. К ней подходили на мероприятиях, посвященных скорому рождению ребенка, на девичниках и свадьбах. Одно лишь то, что она принадлежала к славянскому сообществу, превратило ее в надежный источник, эффективно распространяющий опасения, связанные с прививками, не хуже мемов в социальных сетях.
Сегодня то же самое славянское сообщество в округе Кларк оказалось в центре вспышки кори, в ходе которой ею заразились 72 человека, в большинстве — дети.
Большая часть разговоров в СМИ и в политике о вспышке заболевания сосредоточилась на фейк-ньюс и социальных сетях. Если бы только в Фейсбуке можно было закрыть фальшивые публикации о вакцинах, проблема нерешительности в отношении прививок исчезла бы.
Однако в этой версии игнорируется ключевая часть проблемы отказов от прививок в современной Америке. Корь в штате Вашингтон, как и многие вспышки этого заболевания в США, распространялась в конкретном типе сообщества, сплоченном и традиционном.
В Вашингтоне вирус преимущественно нанес удар по русскоговорящим группам, приехавшим, главным образом, из России и Украины, согласно источнику, хорошо знакомому с вопросом. В этих группах отмечен самый низкий процент вакцинации по сравнению с остальной частью населения этого штата, как следует из самых последних данных.
И они не единственные. Продолжающийся всплеск кори в штате Нью-Йорк коснулся по большей части людей из сообщества ортодоксальных евреев, где делается мало прививок. С октября 2018 года вирус поразил 304 человека, а это самый большой показатель в штате за несколько десятилетий. До этого рейтинг возглавляли амиши в штате Огайо и американцы сомалийского происхождения в штате Миннесота.
Эти сообщества оказались безотлагательным приоритетом внимания департаментов здравоохранения по всей стране, говорит Нэнси Мессонье (Nancy Messonier), директор Национального центра иммунизации и респираторных заболеваний (National Center for Immunization and Respiratory Diseases) при Системе центров по контролю и профилактике заболеваний (Centers for Disease Control and Prevention). Вспышки кори в тесно сплоченном сообществе как правило бывают «взрывоопасными» и трудноконтролируемыми.
По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний, 12 из 26 вспышек кори за последние пять лет произошли в тесно сплоченных сообществах, которые Мессонье определяет как людей со схожим происхождением, разделяющих ценности и верования и часто взаимодействующих друг с другом. А поскольку эти вспышки были более масштабными, они составляют 75% недавних заболеваний корью.
Хотя причины скептического отношения к вакцинации могут отличаться в каждом из этих сообществ, у самих групп есть много общего. Они сплочены и консервативны. Представляется, что они доверяют друг другу больше, чем посторонним. Они также говорят на одних языках и читают или смотрят одни новостные программы. «Мы считаем, что эти сообщества более схожи друг с другом», — добавляет Мессонье, а их обособленность способствует «эскалации вспышек заболеваний».
В большей степени, чем Фейсбук, реальные социальные связи в этих группах дают сильнейший толчок распространению антипрививочных взглядов, а вместе с ними и таких вирусных заболеваний, как корь. Просто взгляните, что произошло в штате Вашингтон, где Кобыльник стала восприниматься как источник авторитетного мнения, а потом изменила свое отношение к вакцинации.
Как антипрививочные взгляды распространились в Вашингтоне
Как и во всех случаях распространения кори в США в последнее время, всплеск в штате Вашингтон был спровоцирован приезжим. Этот человек завез вирус из Восточной Европы, где продолжается эпидемия кори. (На Украине в результате недоверия к вакцинам уровень вакцинации от кори упал в 2016 году до 31%. В 2018 году в стране было зафиксировано 54 тысячи случаев заболевания корью. В этом году их количество уже составило 28600).
Когда кто-то с корью заносит вирус в сообщество, где делается мало прививок, то болезнь может распространиться как лесной пожар, потому что корь очень заразна. Почти все население сообщества должно быть привито, чтобы остановить распространение этого заболевания. Даже 5% отказавшихся от вакцинации могут представлять угрозу для «коллективного иммунитета».
При вспышке заболевания люди, которые не могут быть вакцинированы, — новорожденные младенцы или страдающие раковыми заболеваниями и аллергиями, — оказываются в зоне риска. У 40% пациентов бывают осложнения после вируса. Обычно они наблюдаются у очень юных больных (детей до пяти лет), у взрослых старше 20 лет и у всех неполноценно питающихся людей, или чей иммунитет ослаблен каким-либо иным образом. Риск смертельного исхода выше всего среди детей до пяти лет.
В штате Вашингтон среди русскоговорящего населения отмечен наиболее низкий процент вакцинации, «это устойчивая тенденция с 2008 года», согласно данным доклада министерства здравоохранения от 2012 года (это самые последние данные).
Еще ниже процент вакцинации был в случае с прививкой от гепатита А и от пневмококковой инфекции. И эти цифры, возможно, не отражают существующей реальности, говорит доктор Тетьяна Одарич (Tetyana Odarich), работающая в отделении оказания неотложной помощи в округе Кларк и ведущая частную практику в соседнем штате Орегон.
Практика Одарич охватывает русскоговорящее сообщество, и за годы работы она слышала множество разнообразных конспирологических теорий от родителей, скептически относящихся к вакцинации, говоривших ей, что от вакцин все дети болеют, и что крупные фармацевтические компании платят таким врачам, как Одарич, чтобы те распространяли вакцины. (Это не так).
Однако мифы продолжили свое существование. И по оценкам Одарич, процент вакцинации русскоязычных семей в ее клинике составляет менее 50%.
«Эти идеи распространяются в этом сообществе, как лесной пожар», — говорит родившаяся на Украине Одарич.
Так откуда же возникает этот страх перед вакцинами? Она считает, что он связан с недоверием к власти, сложившимся после многолетнего сосуществования с пропагандой и подавлением в Советском Союзе.
«Я пережила Чернобыль, — говорит она. — Был страшный взрыв, а власти не говорили об этом людям более недели». Там правительство ассоциировалось в том числе и с медициной, так как здравоохранение было государственным. И она считает, что ее соотечественникам трудно отделить одно от другого в Америке.
Еще один член славянского сообщества в штате Вашингтон Юрий Стасюк (Yuriy Stasyuk) согласен с Одарич. Он рассказал мне, что скептическое отношение либеральной власти и элит — наследие, оставшееся от жизни в Советском Союзе — тоже вносит вклад в отказ от вакцин. Стасюк эмигрировал в США из бывшего СССР в 1991 году в возрасте семи лет, он был в числе беженцев в США.
Однако следует учитывать и еще один фактор. «Это проблема племенной структуры общества. Сообщество славянских народов очень сплочено: они знакомы друг с другом, в нем чувствуется сильное ощущение культурной идентичности, — говорит он. — Побочным эффектом является то, что к людям, приходящим извне в эту культуру или субкультуру, особенно, когда они распространяют ценности, не вписывающиеся в набор традиционных ценностей и норм, относятся с подозрением».
«Мамы более склонны доверять друг другу, а не случайной медсестре, с которой они не знакомы», — добавляет он. Поэтому, если другие мамы говорят, что вакцины опасны, то что бы чиновники министерства здравоохранения ни говорили о науке, эта информация не будет иметь достаточного веса.
Кобыльник, которой сейчас 32 года, узнала об этом только тогда, когда случайно стала источником сомнений в необходимости вакцинации. Ее скепсис тоже был связан с недоверием к медицинскому сообществу. В детстве, как она помнит, ее водили к зубному врачу, который сверлил ей зубы, другой врач впоследствии заявил, что это было делать необязательно, но зубы были «испорчены».
Родители говорили ей: «[Врачи] существуют не для того, чтобы исцелять пациентов, они просто хотят облапошить страховые компании». Она считает, что подобные воззрения передали представители поколения ее родителей своим детям. Поэтому многие из ее поколения «предпочитают не сомневаться в этом».
Стадное мышление и прививки
Эффективность и безопасность вакцины, предотвращающей заболевание корью (а также свинкой и краснухой, отсюда и название ККП — корь-краснуха-паротит), была доказана в десятках исследований, в которых принимали участие тысячи человек. По всей стране 91% маленьких детей были привиты этой вакциной в 2016 году, по последним данным Центра по контролю и профилактике заболеваний.
Исследователи, изучавшие прививку, не сомневаются, что ее положительное воздействие перевешивает возможные риски. Именно поэтому она фигурирует в графике вакцинации детей, рекомендуемом Центром по контролю и профилактике заболеваний, а также содержится в требованиях для приема в школу, действующих на всей территории США.
Однако сомнения относительно вакцины корь-краснуха-паротит впервые возникли в 1990-е годы, изначально в результате исследования — и последующей шумихи в СМИ — британского врача Эндрю Уэйкфилда (Andrew Wakefield), без оснований утверждавшего о наличии взаимосвязи между вакцинами и аутизмом. Это сомнение получило распространение и развитие с тех пор в книгах, блогах, видеозаписях и мемах противников прививок.
С тех пор суммарное количество родителей, предпочитающих не делать прививки детям при отсутствии у последних медицинских оснований для этого, пусть и остается до сих пор меньшинством, но постепенно росло (от 1,1% в 2009-2010 годах до 2,2% к 2017-2018 годам). В округе Кларк этот показатель значительно выше: у 7,9% детей были отводы от прививок при поступлении в детские сады в 2017-2018 учебном году. Алан Мельник (Alan Melnick), местный представитель министерства здравоохранения, рассказал нашему изданию, что от вакцин отказываются, а потом оказываются заражены вирусом не только члены русскоговорящего сообщества.
Существует уникальная особенность тесно сплоченных сообществ, подобных тому в штате Вашингтон, о котором мы писали, подталкивающая их к распространению ложных убеждений.
«Тесно сплоченные группы более подвержены стадному мышлению, — объясняет психолог из Нью-Йоркского университета Джей Ван Бейвел (Jay Van Bavel). — Когда вас окружают люди, придерживающиеся определенных взглядов, легко поддержать ложные убеждения».
Одна из причин этого в том, что другие члены группы — люди, которых вы хорошо знаете и которым доверяете, — могут проповедовать ложные убеждения, и, возможно, даже поощрять их, как упоминавшиеся жители в штате Вашингтон.
Существует также социальное давление для того, чтобы оставаться в группе. «Когда люди во многом отождествляют себя с группой, у них больше мотивации поддерживать убеждения, которых придерживаются другие члены группы или ее лидеры, — говорит Ван Бейвел, изучавший этот феномен в политическом контексте. — Все это черты базовой социальной психологии, и поддержка правильных убеждений является частью того, как мы укрепляем эти отношения». То есть наше личное самоопределение оказывается связано с групповым. Пойти против убеждений группы, — значит сомневаться в самих себе. Поэтому мы избегаем этого.
Угроза общественному здоровью
Подобная динамика наблюдалась недавно в сообществе ортодоксальных евреев в штате Нью-Йорк. Одна женщина, сомневавшаяся в необходимости вакцинации, не имевшая никакого медицинского образования, рассказала мне, что устроила дома библиотеку, которая рекламируется в местной антипрививочных среде, и куда приходят родители, чтобы взять книги о вакцинах и обсудить прочитанное. «Библиотека состоит как из книг, где отстаивается необходимость вакцинации, так и из тех, где утверждается обратное, — рассказала она. — Люди могут прочитать их и самостоятельно принять решение».
Некоторые ортодоксальные евреи также живут вне основной американской культуры, избегая технологий и выше всего ставя мнение раввина, что может способствовать распространению не являющихся общепринятыми взглядов, таких как отказ от прививок.
«Если вы религиозный иудей, вы также привыкаете к тому, что разделяете мировоззрение меньшинства, — рассказал мне осенью прошлого года Александр Рапапорт (Alexander Rapaport), генеральный директор „Масбия суп китчен нетуорк" (Masbia Soup Kitchen Network) в Бруклине, а также представитель хасидского сообщества. — Так что, если что-то не соответствует господствующим взглядам, это не мешает вам продолжать в это верить».
Он также объяснил, что ортодоксальные евреи в Нью-Йорке вместе ходят в школу, вместе молятся, живут и путешествуют. Это подразумевает, что несколько непривитых людей, живущих в непосредственной близости, могут представлять опасность. Но это также означает необходимость прикладывать больше усилий, чтобы сообщения министерства здравоохранения доходили до этого сообщества.
Отдел иммунизации Центра по контролю и профилактике заболеваний хорошо знаком с этой проблемой и теперь пытается достучаться до обособленных сообществ, испытывающих сомнения относительно прививок. «Мы понимаем, что к каждому из них нужен свой подход, чтобы понять их мотивы, — объясняет Мессонье. — Мы должны передать полномочия местным партнерам для работы с этими сообществами».
Часть этих перемен связана не только с тем, какая информация должна предоставляться, добавляет она. «Здесь должен быть человек, которому доверяет сообщество».
Почему Кобыльник передумала и вакцинировала своих детей
В ходе последней вспышки кори опыт Кобыльник оказался поучителен. В этом году она решила сделать детям первую прививку, так как количество заболеваний в округе Кларк возросло. Отчасти ее решение было связано с дискуссией, которую она вела в социальных сетях с Юрием Стасюком, анализирующим данные в области здравоохранения в штате Вашингтон, который к тому же член того же сообщества, что и Кобыльник.
Стасюк начал публиковать критические замечания о низком уровне вакцинации в русскоговорящем сообществе на своей странице в Инстаграме, сопровождая публикации фактами о вакцинах.
Кобыльник спорила с ним, рассказывая о видеозаписях с участием родителей детей, пострадавших от вакцин.
Стасюк напомнил ей: а как же все те люди, у которых имеется положительный опыт вакцинаций?
Разговор продолжился, Стасюк не осуждал ее за взгляды, в отличие от некоторых врачей, с которыми Кобыльник встречалась ранее. Вместо этого он помог ей понять, что она стала жертвой предвзятого восприятия, сформированного просмотрами страшных видеороликов и поиском в интернете информации по запросу наподобие «травмированные вакцинами дети» или «опасность вакцин», которые лишь подтверждали ее убеждения.
«Когда я занималась поиском в Гугле, я не искала основания для вакцинирования. Я искала причины не делать прививки», — рассказала Кобыльник.
Она хочет, чтобы врачи и чиновники из системы здравоохранения использовали аналогичный мягкий подход. «Если бы врачи относились к этому более нейтрально и не принимали это так близко к сердцу в разговоре с родителями, то это действительно могло бы оказать существенное влияние и помогло бороться с клеймом, ассоциируемым с вакцинами», — говорит она.
Ван Бейвел, психолог, тоже поддержал подобный подход, утверждая, что чиновники в сфере здравоохранения «должны взывать к лидерам или людям, которые в этих социальных сетях считаются авторитетными источниками информации, и попытаться просветить их и помочь им распространять научные сведения».
Именно этим и пытается заниматься Одарич. Она мягко подходит к проблеме вакцинации, понимая, как легко испугать родителей, не решающихся делать прививки своим детям. Когда она понимает, что у пациента есть укоренившееся мнение, то вместо того, чтобы немедленно развенчать эти представления, она предлагает русскоязычные брошюры, содержащие основанную на научных данных информацию о вакцинах, призывая пациента ознакомиться с ними.
«Это люди с другими взглядами, но они все равно остаются людьми, — говорит Одарич. — Мы должны создать надежную атмосферу для того, чтобы говорить о вакцинации».
