Сам по себе силовой захват иностранного посольства — явление очень редкое, но не беспрецедентное. Такое случалось в Иране в 1979 году или в Перу в 1996-м. Однако недавний рейд на северокорейское посольство в Испании интересен тем, что он произошел накануне саммита Трампа и Кима в Ханое и почти не вызвал реакции ни в мировых СМИ, ни в Пхеньяне
22 февраля 2019 года в Вальдемарине, спокойном и весьма дорогом районе Мадрида, случилось неожиданное происшествие. Местные жители увидели на улице перепуганную женщину азиатской внешности, которая пыталась им что-то сказать. Понять ее поначалу было непросто, потому что женщина толком не владела ни испанским, ни английским. Тем не менее ей удалось объяснить, что находящееся в этом районе северокорейское посольство захвачено неизвестными.
Соседи немедленно вызвали полицию, которая и прибыла на место происшествия — в посольство КНДР. У входа в посольство полицию встретил мужчина азиатской внешности, который уверенно сказал им, что делать полицейским в посольстве нечего, ибо там ничего не произошло и не происходит.
Полиция, однако, не спешила уезжать, и, как оказалось, была совершенно права. Через несколько минут после разговора с неизвестным, которого полиция поначалу приняла за охранника или сотрудника посольства, ворота открылись, и из них на большой скорости выехали две дорогие машины с дипломатическими номерами. Полиция не стала их преследовать, но через некоторое время эти машины нашли брошенными поблизости — нападавшие использовали их для эвакуации.
Постепенно вырисовалась общая картина произошедшего. В этот день в северокорейское посольство ворвались около десятка неизвестных. Они связали сотрудников посольства (восемь человек), некоторым из них надели на голову мешки. После этого нападавшие приступили к допросу, который сопровождался избиениями, так что по меньшей мере двое сотрудников посольства получили весьма серьезные травмы, им пришлось обратиться за медицинской помощью.
Одновременно неизвестные, которые контролировали посольство примерно четыре часа, паковали и грузили в машины те компьютеры и бумаги, которые им удалось найти. Но они не заметили, что одна из сотрудниц смогла выбраться на улицу через окно и вызвать полицию. Тем не менее нападавшим все равно удалось скрыться с богатой информационной добычей — есть большая вероятность, что в их руках оказалось немалое количество материалов по северокорейским шифрам.
Сопротивление Чхоллима
Сам по себе силовой захват иностранного посольства — явление очень редкое, но не беспрецедентное. На память сразу приходит захват американского посольства в Тегеране иранскими студентами-боевиками в 1979 году, а также захват японского посольства в Лиме перуанскими ультралевыми экстремистами в 1996 году. Впрочем, подобные случаи происходили время от времени и раньше — например, в 1975 году западногерманские левые радикалы захватили посольство ФРГ в Швеции, а в 1979 году палестинскими радикалами было захвачено посольство Египта в Турции.
Рейд на северокорейское посольство интересен по двум причинам. Во-первых, он состоялся 22 февраля, то есть за пять дней до того, как в Ханое открылся двухдневный саммит между высшим руководителем Ким Чен Ыном и президентом США Дональдом Трампом. Саммит этот, как известно, закончился безрезультатно, но 22 февраля об этом, конечно, никто знать не мог — переговоры в Ханое продолжались до последнего.
Во-вторых, посольство КНДР в Мадриде до конца 2017 года возглавлял малоизвестный тогда северокорейский дипломат Ким Хёк Чхоль, который, к немалому удивлению многих, в январе 2019 года был назначен представителем МИД КНДР на переговорах с Соединенными Штатами. Понятно, что это неожиданное назначение на один из ключевых постов в северокорейской дипломатической иерархии привлекло немалое внимание к северокорейскому посольству в Испании.
Поначалу мировые СМИ почти ничего не писали об этих событиях, хотя сообщения о нем все-таки появились в лентах всех ведущих информационных агентств. Более того, по неясным причинам северокорейская сторона, насколько известно, так и не подала формального заявления о произошедшем в полицию.
В середине марта появились сообщения о том, кто, возможно, стоял за рейдом на посольство. С одной стороны, испанские СМИ, El Pais и El Confidencial, сообщили, что испанской полиции удалось идентифицировать по меньшей мере двух участников нападения, и эти люди, как несколько туманно говорилось в сообщениях испанской прессы, «связаны с ЦРУ». Почти одновременно Washington Post заявила, что ее журналисты вступили в контакт с северокорейской группой «Гражданское сопротивление Чхоллима», которая взяла на себя ответственность за эту операцию.
О группе «Гражданское сопротивление Чхоллима» приходилось слышать и раньше. В свое время именно от ее имени были выложены в интернет видеозаписи, на которых появился Ким Хан Соль, сын Ким Чен Нама, старшего сына покойного северокорейского правителя Ким Чен Ира. После того как Ким Чен Нам был убит в аэропорту Куала-Лумпура северокорейскими агентами, его семья исчезла, а группа «Гражданское сопротивление Чхоллима» заявила, что именно она организовала эвакуацию Ким Хан Соля и других членов семьи Ким Чен Нама.
У «Гражданского сопротивления Чхоллима» есть собственный сайт, где выложено несколько документов на английском и корейском языках. Эти документы производят странное впечатление: очевидно, что изначально они писались на английском, а корейский текст — это уже перевод не очень высокого качества. Как выразился один из коллег автора, образованный кореец, которому я показал этот текст, «создается впечатление, что текст написан иностранцем, который хорошо знает корейский язык».
В корейском тексте много калек с английского оригинала, местами содержатся незначительные грамматические ошибки, да и стилистически он выглядит достаточно странно — стиль там в целом сухой и официальный, но время от времени в тексте встречаются то слишком архаически-торжественные, то, наоборот, слишком разговорные обороты. В любом случае нет сомнений во вторичности корейского текста по отношению к английскому (английский, кстати, там безупречен).
Кандидаты в захватчики
Кто же может стоять за рейдом на посольство КНДР и каких целей добивались организаторы рейда? Представляется, что возможных кандидатов на роль организатора четверо, и пока невозможно с полной уверенностью сказать, кто именно провел эту операцию.
Во-первых, теоретически можно принять на веру заявления, что за рейдом на северокорейское посольство, равно как и за вывозом Ким Хан Соля и некоторыми другими мелкими символическими операциями действительно стоит «Гражданское сопротивление Чхоллима» (кстати сказать, корейское название этой организации звучит для носителей языка несколько странно) — то есть боевики из числа северокорейских эмигрантов.
Северокорейская миграция на Юг в массе своей является глубоко аполитичной и представлена в основном женщинами 40-50 лет, крестьянками и работницами со средним или неполным средним образованием. Но есть среди них и некоторое количество решительно настроенных людей с боевым опытом и серьезными претензиями к режиму семьи Ким. Поэтому теоретически, конечно, можно предположить, что какие-то северокорейские иммигранты решили создать собственную организацию и развернуть партизанско-террористическую борьбу против северокорейского режима. Шаг этот выглядит еще более естественным, если вспомнить, что корейцам рассказывают о героических подвигах корейских партизан в колониальные времена буквально с того момента, как они оказываются в начальной школе.
Однако это предположение вызывает также и немалые сомнения. В нынешней обстановке трудно представить, что северокорейская община в Южной Корее, равно как и в любой другой стране, сможет самостоятельно создать подобную боевую организацию и, главное, сохранить ее существование в тайне. Количество людей, которые по своей подготовке, складу ума и элементарной половозрастной принадлежности (речь ведь идет в основном о мужчинах молодого и среднего возраста) могут заняться подобной деятельностью, очень невелико.
Вся северокорейская община контролируется как южнокорейскими, так и, в меньшей степени, американскими спецслужбами, и практически невозможно представить, что подобная самодеятельность мигрантов осталась бы незамеченной. Это означает, что любая попытка создать собственную боевую организацию станет немедленно известна как южнокорейской Национальной службе разведки, так и, скорее всего, ЦРУ и иным американским спецслужбам.
Вдобавок при всем желании воевать с пхеньянским режимом эмигранты весьма ограничены в средствах и возможностях. Большинство из них — это люди бедные, и по целому ряду причин для них практически невозможно получить какую-либо неофициальную спонсорскую поддержку как в Южной Корее, так и за ее пределами.
Все это заставляет подозревать, что даже если непосредственными исполнителями нападения на посольство были северокорейские эмигранты, то об операции все равно, по меньшей мере, знали сотрудники южнокорейских или американских спецслужб. Впрочем, еще более вероятным представляется, что «Гражданское сопротивление Чхоллима» либо работает под контролем американских и южнокорейских спецслужб (иначе работать ему просто бы не дали), либо вовсе является фиктивной структурой.
Правда, тогда возникает вопрос, почему организаторы операции, если ими действительно были сотрудники спецслужб, не озаботились подготовкой качественного корейского текста? Возможным объяснением может служить то, что во главе этой марионеточной организации стоят не северокорейские эмигранты, а этнические корейцы из стран Запада (скорее всего, но не наверняка, США). В таком случае странный корейский язык их документов становится более объяснимым.
Южная самодеятельность
Второй кандидат на проведение этой операции — южнокорейская Национальная служба разведки (НСР). Против этого варианта говорит низкое качество сайтов «Гражданского сопротивления Чхоллима», равно как и весьма странный корейский язык их документов. С другой стороны, непритязательный символ «Гражданского сопротивления» на удивление похож на официальный символ так называемого Управления пяти северных провинций — официальной южнокорейской организации, которая теоретически «управляет» провинциями Северной Кореи, а на практике работает с северокорейскими беженцами.
Совпадение тут маловероятно, так что остается предположить, что те, кто разработал символ «Гражданского сопротивления Чхоллима», не раз видели символ Управления пяти северных провинций. Показательно и то, что при транскрипции корейских имен собственных «Группа» пользуется официальной южнокорейской системой транскрипции, которую вообще-то кроме сеульских чиновников мало кто знает и использует.
Однако предположение, что НСР причастна к мадридскому инциденту, плохо согласуется с нынешней политической ситуацией в Южной Корее. Находящаяся сейчас у власти администрация Мун Чжэ Ина относится к Пхеньяну максимально дружественно и крайне боится какого-либо обострения как межкорейских отношений, так и отношений между США и Северной Кореей.
Срыв Ханойского саммита стал для этой администрации тяжелым ударом. Трудно представить, что в нынешней ситуации Голубой дом может дать санкцию на какие-либо силовые и, по сути, провокационные действия против Северной Кореи, и совсем невообразимо, что речь может пойти о такой беспрецедентной по наглости вылазке, какой стал захват северокорейского посольства в Мадриде.
Не исключено, правда, что подобную рискованную инициативу проявили сотрудники НСР среднего или низшего звена, которые в своей массе как раз плохо относятся к нынешнему южнокорейскому президенту и его окружению. Но тогда они шли на очень большой риск, потому что в весьма вероятном случае разоблачения они гарантированно не отделаются простым увольнением.
Все для срыва
Третьим (и пока, пожалуй, самым вероятным) кандидатом на роль вдохновителя является ЦРУ или иные американские спецслужбы. Тут, однако, опять возникают серьезные вопросы: в ситуации, когда Трамп заканчивал подготовку к саммиту в Ханое, подобная операция явно противоречила его интересам. Кроме того, прямая атака на иностранное посольство, его захват и, называя вещи своими именами, пытки дипломатического персонала являются акцией почти беспрецедентной.
Понятно, что все спецслужбы мира изо всех сил стараются проникнуть в иностранные посольства, чтобы ознакомиться с содержимым посольских сейфов, установить там подслушивающую аппаратуру или еще как-то приобщиться к секретам иностранных дипломатов. Но подобные операции очень редко приобретают открыто насильственный характер, в том числе и из-за опасений возмездия со стороны пострадавших. В любом случае трудно представить, что в той политической ситуации, что существовала в феврале, Дональд Трамп мог санкционировать подобную операцию.
Нельзя полностью исключить и четвертый сценарий: нападение на посольство могло быть результатом каких-то внутренних конфликтов в северокорейском руководстве. Тогда организаторами рейда были представители какой-то пхеньянской фракции. Однако из всех четырех вариантов этот кажется наименее вероятным — организовать подобную операцию для людей из Пхеньяна не так-то просто, а риски, связанные с ней, для них в буквальном смысле смертельные.
Впрочем, говоря о рейде на посольство, нельзя отделаться от подозрения, что сам по себе рейд не столько преследовал разведывательные цели, сколько был сознательной провокацией, направленной на срыв Ханойского саммита.
Парадоксальным образом в таком срыве саммита могли быть заинтересованы и работники ЦРУ, и их коллеги в НСР, и, возможно, даже какие-то люди в пхеньянском руководстве. В последние месяцы и американские, и южнокорейские правые были крайне обеспокоены той линией, которую, как казалось, проводила администрация Трампа. Они опасались, что в Ханое Трамп пойдет на неоправданно большие односторонние уступки Северной Корее.
Как показали события в Ханое, эти опасения были не слишком обоснованными — и враги, и друзья Трампа несколько недооценили американского президента и его способности переговорщика. Тем не менее вполне можно представить, что в феврале многие представители консервативных сил и в Вашингтоне, и в Сеуле хотели торпедировать саммит, дабы предотвратить стратегическую катастрофу, которая тогда казалась им очень вероятной.
Дело о нападении на северокорейское посольство в Мадриде, скорее всего, будет привлекать историков еще не одно десятилетие. Как обычно и бывает в подобных ситуациях, нет особой уверенности в том, что в ближайшее время нам удастся узнать что-то принципиальное об этом происшествии. Хотя с другой стороны, испанская полиция ведет расследование, и, если судить по утечкам в прессе, это расследование может принести весьма неожиданные результаты.
