Публикация доклада Роберта Мюллера о вмешательстве России в президентские выборы 2016 года только раздула пламя дебатов, разгоревшихся вокруг будущего президента США Дональда Трампа, — особенно когда стало ясно, что та оценка, которую специальный прокурор дал собранным им материалам, является менее оправдательной по сравнению с оценкой генерального прокурора Уильяма Барра (William Barr).
Такой политический хаос — это именно то, чего Россия долгое время добивалась, как говорят некоторые бывшие чиновники американской разведки и специалисты по России. Действительно, за время своего расследования, которое продлилось 22 месяца, спецпрокурор пришел к одному выводу, который в Вашингтоне никто не стал оспаривать — за исключением, вероятно, самого Трампа. Этот вывод попал на первую страницу доклада: «Российское правительство широко и систематически вмешивалось в президентские выборы 2016 года».
По словам экспертов по России, количество касающихся деятельности России подробностей, приведенных в докладе Мюллера, может многое рассказать о том, как Москва планирует действовать — и на что чиновникам американской контрразведки стоит обратить внимание — во время следующей предвыборной гонки, которая начнется в 2020 году.
«Не стоит заблуждаться: они с нами воюют. Хотим мы этого, признаем мы это или нет», — сказал Дэниэл Хоффман (Daniel Hoffman), который был главой резидентуры ЦРУ в Москве при администрации Обамы.
Как сообщили бывшие высокопоставленные чиновники американской разведки в своих интервью изданию Foreign Policy, больше всего их удивила агрессивность действий Москвы в преддверии президентских выборов 2016 года. Интернет послужил своего рода стероидом для уже давно сложившегося набора инструментов Москвы: дезинформация, пропаганда и утечка важных материалов. Кроме того, по словам Хоффмана, Россия хотела, чтобы эту ее операцию раскрыли, она понимала, какую реакцию она может вызвать. Это является свидетельством того, что политическая борьба вокруг доклада Мюллера сама по себе доказывает, что тактика Кремля все еще работает.
«Я думаю, что последствия [того, что роль России доказана] окажутся гораздо более губительными. Это позволит России обострить противоречия, — сказал он. — Ее стратегия заключалась в том, чтобы настроить нас друг против друга». И поняв, насколько хорошо ее стратегия работала до сих пор, Москва захочет и дальше ее применять».
«Разногласия между партиями помешают демократам и республиканцам объединиться и выработать эффективную стратегию противостояния России», — добавил Хоффман.
По словам Марка Галеотти (Mark Galeotti), эксперта по российской организованной преступности, теперь, когда до следующих президентских выборов остается около 18 месяцев, Россия, вполне возможно, сосредоточится именно на этом аспекте своей кампании — несмотря на то, что теперь чиновники американской разведки, а также «Фейсбук» и другие социальные сети гораздо активнее борются с финансируемым Москвой троллингом.
Предположив, что Трамп снова будет баллотироваться, он сказал: «Это будет грязная кампания, и это полностью устраивает россиян. Они просто попытаются сделать так, чтобы эта грязь стала еще грязнее».
«Россия может только использовать существующие разногласия, — сказал он. — С этим невозможно справиться только силами Агентства национальной безопасности или с помощью обвинительных актов. Необходима социальная сплоченность».
По словам Галеотти, хотя Россия, возможно, сосредоточится на стремлении посеять хаос, есть некоторые признаки того, что она больше не будет помогать или мешать конкретным кандидатам. «Они отказались от идеи вмешательства в выборы, потому что, когда они попытались это сделать, они столкнулись с серьезными последствиями», — объяснил он. Галеотти указал на президентские выборы во Франции в 2017 году, когда команде Эммануэля Макрона удалось уклониться от попыток Москвы дискредитировать его посредством хакерских атак и утечек. В том же году Берлин подготовился к утечкам со стороны России в преддверии парламентских выборов в Германии, однако ничего подобного не случилось.
Последние два с половиной года мы наблюдали самые масштабные публичные попытки разобраться в шпионской деятельности России с момента окончания холодной войны: расследования команды спецпрокурора Мюллера, расследования комитетов Конгресса США и расследования СМИ — все они были призваны пролить свет на роль России в выборах 2016 года.
Стивен Холл (Steven Hall), бывший глава резидентуры ЦРУ в Москве, сказал, что, хотя аналитики разведки уже долгое время пытаются выяснить, что задумал Кремль, они впервые наблюдают такое тщательное расследование, которое разворачивается у всех на виду.
«Вся западная пресса и другие впервые так пристально следят за ходом расследования, что является положительным моментом», — сказал он.
Некоторые эксперты и бывшие чиновники разведки видят достаточно мало нового в том, что уже стало известно о подходе и методах Москвы. По словам Джеймса Клэппера (James Clapper), который был директором Национальной разведки с 2010 по 2017 год, эксперты ожидают некоторый всплеск шпионской деятельности России в период следующих президентских выборов.
«У нас есть данные начиная как минимум с 1960-х годов, которые свидетельствуют о попытках России вмешаться и повлиять на наши выборы. В связи с этим мы прогнозируем определенный уровень сбора данных и вмешательства», — сказал он в интервью Foreign Policy.
Выборы 2016 года стали уникальными в том смысле, что российская разведка проводила свои операции в США, как сказал Галеотти, который является почетным профессором Школы славянских и восточноевропейских исследований Университетского колледжа Лондона. Необычным стало то, что именно они сделали с той информацией, которую им удалось обнаружить.
«Пересечением линии стало то, что они опубликовали украденные хакерами электронные письма. В этом и заключается разница между разведкой и активными мерами», — объяснил он.
Превратив в оружие ту информацию, которую ей удалось достать, Россия вернулась к подрывной тактике, которую называют активными мерами: речь идет о таких инструментах политической борьбы, как фейковые новости и пропаганда, а также об использовании радикальных группировок и подставных организаций, чтобы посеять раздоры в той или иной стране.
В своем интервью 1998 года агентству CNN Олег Калугин, бывший директор внешней контрразведки России, назвал это сутью советской разведки — «подрывная работа, активные меры, призванные ослабить Запад».
По словам ряда бывших чиновников американской разведки, для кампании России 2016 года также была характерна невероятная интенсивность: «Начиная с весны 2017 года эти выборы стали другими. Мы никогда прежде не сталкивались с такой глубиной, охватом и агрессивностью, которую россияне продемонстрировали в преддверии выборов 2016 года, — сказал Клэппер. — Разумеется, главным фактором стали социальные сети. Россия использовала их для того, чтобы углубить поляризацию и разногласия, которые уже существовали в США, и в процессе ей удалось затронуть около 126 миллионов человек».
Используя интернет для того, чтобы совершать хакерские атаки и распространять фейковые новости, Кремль сумел вывести свою тактику активных мер на совершенно новый, современный уровень. В эпоху, когда интернета еще не было, чтобы получить тысячи документов из святая святых национального комитета Демократической партии, нужно было провести сложнейшую операцию. Однако обвинительные акты, с которыми выступил спецпрокурор в прошлом году, указывают на то, что офицерам российской военной разведки не нужно было даже покидать Москву, чтобы получить доступ к этой информации. В Агентстве интернет-исследований в Санкт-Петербурге работала целая команда — так называемая фабрика троллей — которая создавала фейковые профили в соцсетях, чтобы распространять идеи и статьи, которые должны были усилить разногласия внутри американского общества.
«Это малозатратная ассиметричная война, и они мастерски ее ведут», — сказал Хоффман.
Понимая, что у России нет средств для того, чтобы достичь ее геополитических целей традиционными методами, Москва разработала целый арсенал других инструментов, чтобы получать то, чего она хочет, как объяснил Холл, который ушел в отставку в 2015 году.
Многие эксперты указывают на 2007 год, утверждая, что именно тогда появились первые признаки возникновения российской стратегии ведения кибервойны: тогда хакерские атаки на сети в Эстонии спровоцировали настоящий хаос в этой крохотной прибалтийской стране. Сайты банков, правительства и СМИ были недоступны в течение нескольких дней и даже недель. В 2008 году в Грузии кибервойна быстро сменилась на горячую войну. Между тем Украина уже давно считается своеобразным испытательным полигоном для проверки эффективности тактики Москвы.
«Мне кажется, что за последние 15 лет президент России Владимир Путин понял, что действия России не вызывают никакого отпора и никаких негативных последствий», — сказал Джон Сайфер (John Sipher), который проработал в ЦРУ 28 лет, в 1990-х годах служил в Москве, а позже управлял операциями агентства в России.
«Они совершают все это, а мы в ответ говорим: "Это ужасно". Но за этим ничего не следует», — сказал он.
По словам Сайфера, ЦРУ пыталось получить результаты тайных операций при бывшем президенте Бараке Обаме, чтобы иметь возможность реагировать на действия России, но безуспешно. Сайфер ушел в отставку из ЦРУ в 2014 году.
«При прежних администрациях, при администрациях Джорджа Буша-младшего и Обамы, казалось, что это перебор. Тогда еще была надежда на то, что, если мы сможем сотрудничать с русскими, они изменят свои позиции», — сказал он.
«Те, кто работал над российскими делами, быстро понимал, что этого никогда не произойдет, поэтому они относились к этой идее скептически», — добавил Сайфер.
В докладе Мюллера были зафиксированы многочисленные контакты между людьми с орбиты Трампа и связанными с Кремлем россиянами. Мюллер пришел к выводу, что, хотя у России и предвыборного штаба Трампа была одна и та же цель, нет никаких веских доказательств того, что кто-либо из предвыборного штаба Трампа координировал свои действия с российским правительством.
В докладе Мюллера говорится, что следствию не всегда удавалось выстроить полную картину произошедшего. Некоторые свидетели воспользовались пятой поправкой, чтобы избежать возможного самоуличения, некоторые давали ложные или неполные показания, а другие успели удалить важные сообщения и письма или использовали зашифрованные приложения, которые автоматически удаляют контент.
В докладе говорится, что он является «точным и полным настолько, насколько это возможно». Однако в нем содержится оговорка, что информация, которую следствию не удалось найти, может «дополнительно пролить свет на (или выставить в новом свете) некоторые из событий, описанных в докладе».
«Тот факт, что установленная законом планка не была достигнута, не значит, что не произошло ничего противозаконного», — сказал Холл.
Если говорить об уголовном преследовании, то необходимо иметь достаточное количество не вызывающих сомнений доказательств того, что преступление было совершено. По словам Холла, эта планка существенно выше той планки, которая используется для подготовки контрразведкой оценки той или иной подозрительной деятельности. Что касается планки контрразведки, то, если нечто выглядит как утка и крякает как утка, контрразведка сообщит своему начальству с определенной долей уверенности, что они имеют дело с уткой.
«Мы всегда говорили, что там было слишком много дыма, чтобы не быть огню», — добавил Холл.
Начавшееся в 2016 году расследование и освещение этой темы в СМИ со временем продемонстрировали, как работа официальных российских разведывательных служб тесно переплетается с действиями верных Кремлю людей, мошенников и карьеристов.
«Путин превратил воображение огромного множества россиян в оружие. Вместо того, чтобы пытаться самостоятельно все провернуть, вы просто показываете всем, что по-вашему должно случиться», — сказал Галеотти.
Путин задает курс, а те, кто находится ниже него, стараются использовать все имеющиеся в их распоряжении средства, чтобы добиться благосклонности Кремля, продвижения по службе или каких-то других привилегий.
«Если вы что-то делаете и терпите неудачу, Кремль от этого никак не пострадает. Он будет правдоподобно отрицать, потому что он не имеет к произошедшему никакого отношения», — объяснил Галеотти.
Сайфер, который проработал в ЦРУ несколько десятилетий, отметил, что Россия уже давно использует самых разных действующих лиц, чтобы достичь своих целей: «Они обладают более широким ассортиментом агентов и источников, чем мы».
По его словам, ЦРУ соблюдает гораздо больше осторожности, когда речь заходит о выборе агентов в других странах, на которых оно может положиться, тщательно проверяя уровень их надежности. Эта разница является отражением той центральной роли, которую разведывательные службы играют в российском государственном управлении.
«Их используют как инструмент пропаганды, их используют как инструмент дипломатии, как инструмент войны и убийств, — сказал Сайфер. — Они играют гораздо более значимую роль».
