Le Figaro (Франция): когда добродетельные феминистки запрещают сказки

Несколько барселонских школ убрали из библиотек порядка 200 книг, в том числе «Спящую красавицу» и «Красную шапочку», поскольку они были признаны «стереотипными и сексистскими». Эта чистка коснулась примерно трети всего каталога библиотек и представляет собой первый тревожный звонок.

В основе решения лежит прежде всего непонимание роли этих историй, которые, как утверждается, «не несут в себе педагогической ценности». Но ведь «Красную шапочку» можно воспринимать и как способ защиты девочек от сексуальной агрессии. А это, без, сомнения, очень важный урок. В книге «Польза от волшебства» Бруно Беттельгейм (Bruno Bettelheim) показал всю пользу воздействия сказок на формирование юных умов: они показывают, с какими сложностями можно столкнуться в жизни, и как можно их преодолеть.

Далее, речь идет о чрезвычайно тревожном непонимании того, чем является литература: исследование всей человеческой низости, история возможностей, в которых должно быть место мрачным уголкам души. Насквозь высоконравственная литература так же стерильна, как предмет официального искусства при нацизме или коммунизме. Допускать лишь те произведения, которые представляют собой катехизис нравственности сегодняшнего дня, значит возрождать существовавший до современной эпохи проект контроля над умами. Формирование полиции нравов в литературе — это большой шаг назад для просвещенного Запада, выстраивавшегося на неприятии теократической власти, которая решала, что можно оставить и что нужно сжечь. Это ничуть не лучше созданного талибами («Талибан» — запрещенная в России организация — прим. ред.) в Афганистане министерства по распространению добродетели и наказанию за грехи.

Как говорил Фома Аквинский, стоит бояться не того, кто прочитал много книг, а того, кто прочитал всего одну книгу. У человека должно быть право говорить, писать и читать все, что угодно. Представления о том, что граждане не в состоянии с помощью собственного разума и аргументированного обсуждения совместно выбрать нравственные ориентиры, равнозначно отрицанию самой демократии. Может ли существовать система свободного выбора, если человек лишен возможности принять осознанное решение? Нельзя сделать людей благодетельными, скрывая от них существование зла или ошибок. Как раз наоборот, нужно позволить им сформировать собственное мнение. Если цивилизация начинает сортировать свои книги, вне зависимости от мотивов, она вступает в фазу регресса. Это равнозначно запрету «Просительниц» Эсхила, изменению концовки «Кармен» или вычеркиванию из истории такого деятеля как Колумб, некоторые аспекты жизни которого не соответствуют нравственным канонам нашего XXI века. Наш мир становится по-идиотски черно-белым. На фоне потворства наблюдателей, которым, вероятно, стыдно пойти против них, самозваные представители лагеря добра действуют все активнее и агрессивнее в своем очистительном порыве.

Гюго говорил: кто открывает школу, тот закрывает тюрьму. Есть опасение, что запрет школьных книг означает закрытие знания, то есть возможность появления новых гулагов. Наше общество должно отреагировать на скрытый подъем новых цензоров, сколь бы похвальными не были их заявленные намерения.