Сегодня большая часть политических новостей в Эстонии — про одну партию, ультраправую Консервативную народную партию Эстонии (EKRE), и про одну семью — Хельме. Март Хельме — основатель и лидер партии EKRE, бывший посол Эстонии в России (1995-1999), ныне — первый вице-премьер нового эстонского правительства и министр внутренних дел. Его жена Хелле-Моника Хельме — депутат парламента от EKRE, видный партийный деятель. Его сын — Мартин Хельме, лидер парламентской фракции EKRE, назначен министром финансов. Племянник — Пеэтер Хельме, философ и писатель, несколько недель назад возглавил одно из крупнейших эстонских изданий — газету и портал Postimees.
Удобные неграждане
EKRE теперь главная националистическая партия Эстонии. Даже ее сайт ведется исключительно на эстонском языке. Национальное государство у нее на первом месте во всех официальных документах. Молодежное крыло партии «Синее пробуждение» создало себе неоднозначную репутацию проведением ежегодных факельных шествий и любовью к традиционным языческим ритуалам дохристианской Эстонии. EKRE чтит воевавших на стороне гитлеровской Германии эстонцев из дивизии ваффен СС 1-я эстонская. Критики партии говорят, что она как минимум не препятствует неонацистам в своей среде, а как максимум — исповедует те же самые взгляды, лишь несколько смягченные в публичной сфере.
Казалось бы, все это привычный набор эстонских националистов, к которому должен прилагаться еще один обязательный элемент — сильная неприязнь к русскоязычным жителям Эстонии (25% населения страны), а также их потенциальному защитнику — Кремлю. Но в реальности оказалось, что новые эстонские правые не готовы игнорировать столь большой сегмент электората.
Еще во время избирательной кампании лидер EKRE Март Хельме в зависимости от аудитории заметно менял риторику о России: эстонской он говорил про «страну-агрессора», а в интервью русскоязычным СМИ — про то, что «русские — это не народ, а цивилизация» с богатой культурой, с которой надо считаться и с которой надо выстраивать отношения. «Соглашусь… с Сергеем Лавровым, который сказал, что гарантией безопасности стран Балтии является добросовестная и миролюбивая Россия», — сделал удивительное заявление лидер националистов в интервью Rus. Postimees.
Большинству русскоязычных в Эстонии нравится, когда эстонский политик соглашается с главой МИД России Сергеем Лавровым. К тому же на представления этих людей о мире, во многом формируемые российским телевидением, хорошо ложатся как проповедуемый EKRE евроскепсис (Эстония, дескать, потеряла свою самостоятельность, все приказы идут из Брюсселя, крупные страны Европы перетягивают на себя экономическое одеяло), так и разговоры, что мигранты захлестнули Европу и что Эстонию надо от них оградить.
Прагматизм побеждает
EKRE смягчила позицию и по одному из самых чувствительных для стран Балтии вопросов — о закрытии русских школ. Теперь партия говорит лишь о том, что языковую реформу надо продолжить. Но реформа идет уже не первое десятилетие, а значит, и ее продолжение может затянуться надолго. Во всяком случае, до выборов в муниципальные органы власти в 2021 году русскую тему националисты, скорее всего, трогать не станут.
Изменение риторики EKRE в отношении языковой реформы также связано с желанием найти единомышленников среди русскоязычных и создать правящую коалицию с Центристской партией, за которую голосует большинство русских эстонцев. Ее представители, такие как, например, депутат Европарламента Яна Тоом, в публичном пространстве отстаивают права неграждан и, в частности, блокируют проведение языковой реформы. Если бы не коалиция с крайне правыми, центристам пришлось бы уступить кресло премьера Партии реформ, которая на парламентских выборах заняла первое место.
Но дело не ограничивается только тонкостями межпартийных переговоров в парламенте. Резкая риторика EKRE действительно становится все более популярной среди русскоязычных в Эстонии. Еще в марте, согласно опросам, новые правые опередили центристов по уровню поддержки среди эстонских избирателей.
Из маргиналов в мейнстрим
EKRE, созданной в 2012 году в результате слияния аграрно-центристской партии Народный союз Эстонии и Эстонского национального движения, на раскрутку понадобилось несколько лет. Умело используя волну евроскепсиса, Март Хельме привел свою партию в парламент на выборах 2015 года; EKRE тогда набрала 8% голосов. А в 2019-м — уже 17,8%. В прошлом году эстонская пресса писала, что численность EKRE быстро растет: в то время как основные партии теряли своих сторонников десятками, националисты, наоборот, набирали их сотнями.
Неожиданно оказалось, что в Эстонии, которая так гордится своей цифровизацией и европеизацией, кому-то могут понравиться высказывания типа: «Если ты черный — проваливай!», «Эстония должна быть белой страной» (Мартин Хельме), «Фашизм… идеология, которая состоит из довольно многих положительных и необходимых для сохранения национального государства нюансов» (Яак Мадисон, депутат парламента от EKRE).
Популярный радиоведущий Ахто Лобьякас, резко критиковавший новых правых, демонстративно ушел из государственной телерадиокомпании. Как он утверждает, из-за того, что руководство рекомендовало ему «объективнее» высказываться о политике. «Меня не увольняли. Мне дали выбрать между самоцензурой и уходом с работы», — написал Лобьякас в фейсбуке.
Журналистка Postimees Вилья Кийслер, критик EKRE, тоже покинула издание. По ее словам, из-за цензурных ограничений со стороны нового главного редактора. А по утверждению нового главы издания Пеэтера Хельме — из-за разногласий по поводу стиля ее публикаций. Раньше такие случаи были редкостью — Эстония стабильно занимает высокие места в международных рейтингах свободы слова. Уход журналистов означает, что EKRE с обочины эстонской политики продолжила успешно пробираться в мейнстрим.
Подготовка к Брюсселю
Не испугались новые правые и открытой дуэли с президентом Эстонии Керсти Кальюлайд. Глава государства бросила перчатку первой: на церемонию присяги нового правительства она специально надела толстовку с надписью «Слово свободно» (напоминание о цензуре в прессе) и демонстративно вышла из зала, когда к присяге приводили министра от EKRE, заподозренного в домашнем насилии. В ответ Март Хельме сказал, что президент повела себя как «эмоционально взвинченная женщина». Западные СМИ тут же обвинили Хельме в женоненавистничестве.
Конечно, президент в Эстонии — должность церемониальная. Однако традиционно одна из его неформальных функций — стимулировать и модерировать дискуссии по важным общенациональным вопросам. В нынешней ситуации Кальюлайд намерена воспользоваться этим в полной мере. Очевидно, она создает себе образ политика общеевропейского масштаба и идейной сторонницы либерализма.
В Брюсселе мне не раз доводилось слышать, что после окончания президентского срока Кальюлайд вполне может претендовать на высшие должности в ЕС и даже на пост генсека НАТО. Видимо, думая именно об этой перспективе, она в минувшем апреле решилась на поездку в Москву и на встречу с Владимиром Путиным, хотя этот визит вызвал острые споры и в самой Эстонии, и в других странах Балтии. Конфликт с крайне правыми лишь усиливает ее позиции в глазах европейских политиков.
Против геев и мигрантов
Рост популярности крайне правых свидетельствует о том, что настроения, господствовавшие в Эстонии последние 30 лет, быстро меняются. Претензии эстонских избирателей к их партийной системе становятся очень похожи на те, что звучат во многих странах Западной Европы. «Вместо государства граждан мы построили госаппарат, представителей которого бумаги заботят больше, чем люди», — так полгода назад прокомментировал свой уход из самой популярной Партии реформ один из ее основателей Юрий Грязин. По его словам, либерализм в Эстонии выдохся и уступил место бюрократизму.
Часть эстонского электората, как и многие граждане стран ЕС, разочарована и в лидерских качествах традиционных партийных политиков, и в отсутствии в политическом дискурсе вопросов, реально волнующих людей.
EKRE почувствовала эту перемену. Еще на первом съезде партии в 2012 году Март Хельме заявил: «Ни одна политическая партия в Рийгикогу (парламенте) не представляет эстонский народ, наши национальные интересы и традиционные ценности».
Программа EKRE похожа на программы других европейских популистов, берущих в последние годы рубеж за рубежом. Это микс из левой экономической политики (господдержка граждан от рождения до смерти) и радикально правых взглядов по вопросам идентичности, миграции и сексуальной этики.
Еще в оппозиции Март Хельме не раз остро высказывался по теме ЛГБТ, толерантности и мультикультурализма. Гей-парады он называл шествием «извращенцев» и предлагал отгородить школьное образование от «гомосексуальной, мультикультурной пропаганды и так называемой толерантности».
Примечательно, что даже в преимущественно атеистической Эстонии (по уровню религиозности сравнимой с Чехией и Данией, по данным Pew Research), где консерватизм опирается не на христианские ценности, а скорее на индивидуализм и личную экономическую свободу, общество не готово в полной мере принять характерный для Западной Европы последних лет сдвиг влево в вопросах сексуальной этики и морали.
EKRE жестко раскритиковала принятый в 2016 году в Эстонии закон о сожительстве, разрешающий гражданское партнерство однополым парам. Правда, он до сих пор не действует в полной мере, поскольку соответствующие поправки не внесены в подзаконные акты и постановления. Впрочем, попав в правительство, EKRE в отношении этого закона заняла более умеренную позицию: партия не будет бороться за его отмену, но и не будет способствовать его полноценному внедрению.
Март Хельме высказывается и по другой ключевой для всех стран Балтии теме — демографии. В последнее время в Эстонии наметился некоторый рост населения, но уровень рождаемости все еще остается низким, а доля уезжающих работать в другие страны ЕС — высокой. Но в EKRE уверены: принимать мигрантов из Африки и с Ближнего Востока все равно не стоит. В этом вопросе партия отражает общебалтийские настроения, характерные также для многих других стран Центральной и Восточной Европы.
Хотя для нынешней Эстонии угроза наплыва мигрантов из стран Африки и Ближнего Востока скорее гипотетическая. Разве что Европейский союз может попросить ее принять несколько сотен человек. Но балтийский опыт показывает: сирийцы, иракцы, афганцы и другие используют Литву, Латвию и Эстонию как трамплин, чтобы попасть в более богатые европейские страны. Единственные мигранты, которые целенаправленно едут в Эстонию и кого страна охотно принимает, это украинцы.
Тем не менее Миграционный пакт ООН, принятый в декабре 2018 года в Марракеше, вызвал острые споры в эстонском обществе. Этот документ не обязывает страны юридически, но рекомендует им максимально лояльно принимать мигрантов. Ряд стран Евросоюза, включая Австрию, Латвию и Венгрию, пакт не подписали. Эстония подписала, и на критике этого шага тогдашнего правительства ERKE добавила себе популярности.
Кремль на обочине
Считается общим местом, что успех ультраправых в Европе и уж тем более в соседней Эстонии на руку России. Если исходить из того, что Москве выгодны распространение евроскепсиса и поляризация общества внутри отдельных стран, то деятельность EKRE в союзе с другими европейскими радикалами может заинтересовать Кремль.
Последствия пророссийского сдвига эстонских правых не стоит переоценивать. Одно дело — заигрывать с русскоязычными избирателями во внутренней политике, и совсем другое — политика внешняя. Во всем, что касается обороны и безопасности, взгляды EKRE ни в чем не отличаются от эстонского мейнстрима, даже несмотря на неоднозначные заявления для местной русскоязычной прессы.
EKRE привержена членству в НАТО и выступает с проамериканских позиций. Ее депутаты состоят в парламентской группе по поддержке президента США Дональда Трампа. Лидеры партии ни разу не призывали к смягчению санкций, введенных ЕС против России, и не предлагали смягчить жесткую проукраинскую позицию Эстонии.
Проверкой на прочность популярности EKRE станут предстоящие в конце мая выборы в Европарламент. В Эстонии они пройдут 26 мая. Свои кандидатуры выставили отец и сын Хельме. Партия надеется, что сможет получить три места из шести, принадлежащих Эстонии в Европарламенте. Результаты европейских выборов продемонстрируют, насколько успешно, с точки зрения избирателя, националисты показали себя в свои два первых месяца во власти.
