ЛОС-АНДЖЕЛЕС — Современная монетарная теория (СМТ) выглядит как новый подход к экономической политике, и сейчас стала острой темой для дискуссий. Эта теория получила поддержку ведущих политиков-прогрессистов Америки, в числе которых кандидат в президенты Берни Сандерс и конгрессмен от Демократической партии Александрия Окасио-Кортес. Но энтузиастам СМТ стоит прислушаться к урокам, которым нас учат страны Латинской Америки, где основанная на схожих идеях политика неизбежно заканчивалась экономической катастрофой.
Сторонники СМТ считают, что Федеральный резерв США должен напечатать много денег для финансирования государственных инфраструктурных проектов, а также программы «гарантированных рабочих мест», которая призвана обеспечить полную занятость. Значительное увеличение госдолга, как утверждают защитники СМТ, не представляет опасности для страны, способной занимать в собственной валюте, например, для США.
Такие нетрадиционные взгляды критикуют и кейнсианцы, и монетаристы. Многие уважаемые учёные-экономисты, в том числе Пол Кругман, Кеннет Рогофф и Ларри Саммерс, заявляют, что Современная монетарная теория бессмысленна.
В ответ сторонники СМТ утверждают, что критики этой теории не вполне понимают, как именно работает современная монетарная экономика. По мнению влиятельных защитников СМТ, в частности Стефани Келтон, правительства стран, обладающих собственной национальной валютой, например США, не имеют жёстких бюджетных ограничений, потому что они могут просто напечатать больше денег для покрытия роста расходов.
Оценить достоинства СМТ трудно, причём по двум причинам. Начать с того, что сторонники этой теории не представили какого-либо единого и подробного описания, как именно их модель должна работать. Как недавно написал Кругман, сторонники СМТ «обычно туманят по поводу конкретных отличий своих взглядов от традиционных и имеют сильную склонность отмахиваться от любых попыток найти смысл в их словах». Кроме того, у сторонников СМТ трудно найти даже намёки на то, как именно такая политика будет работать на практике, особенно в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Впрочем, подобный подход не является беспрецедентным. СМТ — или её варианты —тестировалась в нескольких странах Латинской Америки, в том числе в Чили, Аргентине, Бразилии, Эквадоре, Никарагуа, Перу и Венесуэле. У всех этих стран была в тот момент собственная валюта. Их правительства, а почти все они были популистскими, опирались на аргументы, которые были очень схожи с аргументами сегодняшних защитников СМТ. Они служили оправданием для огромного роста государственных расходов, которые оплачивал центральный банк. Все эти эксперименты привели к безудержной инфляции, колоссальной девальвации валюты и соответствующему спаду размера реальных зарплат.
Четыре случая являются особенно показательными: Чили при социалистическом режиме президента Сальвадора Альенде в период с 1970 по 1973 годы; Перу под властью первой администрации президента Алана Гарсия (1985-1990); Аргентина при президентах Несторе Киршнере и Кристине Фернандес де Киршнер с 2003 по 2015 годы; Венесуэла, начиная с 1999 года, при президентах Уго Чавесе и Николасе Мадуро.
Во всех четырёх случаях наблюдалась схожая картина. Власти печатают деньги, чтобы покрыть очень большой дефицит бюджета, после чего сразу наступает экономический бум. Зарплаты растут (этому помогает значительное повышение размера минимальной зарплаты), безработица снижается. Но вскоре появляются узкие места, цены резко взлетают вверх, причём в некоторых случаях начинается гиперинфляция. В 1973 году в Чили инфляция достигла 500%; в 1990 году в Перу — примерно 7000%; в этом году в Венесуэле, как ожидается, она достигнет почти десяти миллионов процентов. Между тем, в Аргентине инфляция была более сдержанной, хотя всё равно очень высокой: в 2015 году её усреднённый уровень составил 40%.
Власти реагировали на это вводом контроля за ценами и зарплатами, а также строгими протекционистскими мерами. Но контроль не работал, и в итоге происходил обвал объёмов производства и уровня занятости. Хуже того, в трёх из четырёх названных стран размер реальных зарплат (с учётом инфляции) резко упал в результате экспериментов в духе СМТ. В рассматриваемые периоды времени реальные зарплаты снизились на 39% в Чили, на 41% в Перу и более чем на 50% в Венесуэле, что сильнее всего ударило по беднякам и среднему классу.
Во всех этих случаях центральный банк контролировали политики — и результаты были предсказуемыми. В Чили денежная масса увеличилась на 360% в одном только 1973 году, что позволило профинансировать дефицит бюджета, эквивалентный шокирующим 24% ВВП. В Перу в 1989 году денежная масса выросла на 7000%, а дефицит бюджета превышал 10% ВВП. В Аргентине в 2015 году дефицит равнялся 6% ВВП, а темпы печатания денег превышали 40% в год. У Венесуэлы дефицит бюджета сейчас равняется 32% ВВП, а годовые темпы роста денежной массы, согласно оценкам, превышают 1000%.
По мере увеличения инфляции в этих странах, люди начинали резко избавляться от местной валюты. Но поскольку правительства требовали платить налоги в национальной валюте, она не исчезла полностью. В результате сильно возросла скорость, с которой эти деньги переходили из рук в руки (экономисты называют это «скоростью обращения»). Никто не хотел держать у себя бумажные деньги, стоимость которых каждый месяц снижалась на 20% или даже больше.
При резком снижении спроса на деньги, влияние увеличивающейся денежной массы на инфляцию усиливается. Возникает порочный круг. Одним из серьёзных последствий этого становится быстрое обесценивание валюты на международных рынках. Сторонники СМТ удобно закрывают глаза на тот простой факт, что спрос на национальную валюту резко падает, когда её стоимость обваливается. Однако именно в этом, вероятно, заключается одна из самых главных слабостей этой теории. И именно она делает её применение на практике крайне рискованным.
Опыт Латинской Америки должен стать ясным предостережением для современных энтузиастов СМТ. В разных странах и в разное время бюджетная экспансия, финансируемая за счёт печатного станка, приводила к неконтролируемой потере экономической стабильности. Идеи экономической политики часто столь же опасны на практике, сколь и ошибочны в теории. И СМТ можно приводить здесь в пример.
Себастиан Эдвардс — профессор международной экономики в Высшей школе менеджмента им. Андерсона при Калифорнийском университете. Его последняя книга называется «Американский дефолт: Нерассказанная история Рузвельта, Верховного суда и битвы за золото».
