Владимир Путин надеется, что освобождение российского журналиста-расследователя Ивана Голунова в ответ на беспрецедентную кампанию общественного протеста является свидетельством того, что он — «добрый царь», готовый и способный оградить своих подданных от бесчинств российских спецслужб и полиции. Голунов был арестован по топорно сфабрикованному обвинению после того, как он своими разоблачениями коррупции среди московской элиты нажил себе слишком много врагов.
Но большинство россиян прекрасно понимают, что такие случаи являются признаком того, насколько Путин позволяет спецслужбам беспрепятственно грабить и подвергать преследованиям. Похоже, что окутанные тайной силовики (siloviki) — характерное русское слово, обозначающее представителей силовых структур: вооруженных сил, разведслужб и правоохранительных органов, — когда-то считавшиеся самыми главными союзниками Путина, все чаще становятся для него самой большой проблемой. Ежегодный Петербургский международный экономический форум, проходивший в начале этого месяца и призванный продемонстрировать возможности инвестирования в России, неотступно преследовал призрак американского бизнесмена Майкла Калви (Michael Calvey), арест которого в начале этого года вызвал шок в международном инвестиционном сообществе. Калви, один из представителей сокращающейся группы иностранцев, которые продолжают вкладывать средства на российском рынке, отрицает совершение каких-либо противозаконных действий, и его освободили из тюрьмы. Но считается, что обвинения ему были предъявлены после того, как его бизнес-конкурент пожаловался на него в Федеральную службу безопасности (ФСБ), организацию-преемницу КГБ.
Между тем, из-за череды зачастую непродуманных авантюр — от вмешательства на Донбассе в 2014 году, вмешательства в выборы в США в 2016 году до неудавшегося покушения на Сергея Скрипаля в Великобритании в 2018 году — Россия оказалась под санкциями. При этом произошло воссоединение НАТО, Европа нарастила военные силы, а США ужесточили политику в отношении России как никогда до этого со времени распада СССР.
Инициатором большинства этих действий, от преследований до авантюризма, является не Путин, а другие: подобные идеи зарождаются у представителей служб безопасности и спецслужб, а также у их друзей, клиентов и партнеров по бизнесу и политике. В принципе, босс может дать согласие на их международные авантюры, но хотелось бы знать, насколько он позволяет управлять собой.
Самым опасным и распространенным мифом о Путине, в которые верит Запад, является то, что российский президент — это непревзойденный шпион и гениальный разведчик. Ясно, что мы действительно не понимаем, каковы отношения Путина с его собственными спецслужбами. Он не гениальный разведчик, а скорее человек, «помешанный на шпионах», которого руководители его спецслужб, запросто вводят в заблуждение и обманывают.
Вполне возможно, так было всегда. Еще учась в школе, он пошел в областное управление КГБ СССР города Ленинграда (так тогда назывался Санкт-Петербург). Это высокое здание, известное как «большой дом», пользовалось дурной славой, так как раньше в нем находилась сталинская «тайная полиция». В его залитых кровью подвалах расстреливали предполагаемых врагов народа, но подросток Путин зашел туда, чтобы узнать, как поступить к ним на службу. Оторопевший офицер КГБ велел ему уйти и для начала отслужить в армии или окончить университет. Путин поступил в Ленинградский государственный университет, окончил его и поступил на работу в КГБ. Он прослужил там 17 лет, и эти годы службы, как многие считают, оказали на него большое влияние. Как однажды сказал после знакомства с ним американский сенатор Джон Маккейн (John McCain), «я посмотрел Путину в глаза и увидел там три буквы: К, Г и Б».
Хотя, по общему мнению, Путин был довольно обычным, ничем не выделявшимся офицером КГБ. Несмотря на все искусно придуманные мифы о Путине, советским Джеймсом Бондом он никогда не был. В 1985 году, отчасти благодаря тому, что он хорошо знал немецкий язык, его направили в социалистическую Восточную Германию, ГДР, в город Дрезден. В то время он служил в Первом главном управлении КГБ, отвечавшем за внешнюю разведку, но за пределы ГДР никогда не выезжал и, судя по всему, занимался документами и проводил опрос граждан СССР и ГДР, выезжавших за границу. Он писал для других рапорты, располнел на немецком пиве (он признается, что поправился на 12 килограммов) и вообще вел комфортную жизнь.
Он уволился из КГБ незадолго до того, как Комитет был официально упразднен, но по-прежнему чувствует сильную эмоциональную связь с так называемыми чекистами (названными в честь ЧК, первой политической полиции большевиков), пользуясь их поддержкой и взамен предоставляя им значительную свободу осуществлять слежку и шпионаж, присваивать средства и притеснять людей, причем, безнаказанно. Многие из его ближайших союзников являются ветеранами КГБ и организаций, пришедших ему на смену. И хотя фразу «бывших офицеров КГБ не бывает», придумал не он, он, безусловно, живет в соответствии с ней.
Однако раз за разом становится ясно, что он ценит не реальность, а преклоняется перед «шпионской мечтой». По его собственному признанию, он пошел служить в КГБ потому, что в Советском Союзе были популярны рассказы, фильмы и телевизионные программы о разведчиках. Хотя в 1998-1999 годы он недолго возглавлял ФСБ, у него, похоже, нет глубокого понимания того, как работают службы, как на основе исходной разведывательной информации готовятся разведывательные сводки для руководства и, что особенно важно, как их можно использовать для формирования взглядов политика, его видения мира.
Рабочий день Путин обычно начинается после полудня (он поздно ложится спать и поздно встает). Ему приносят три кожаные папки: с докладом ФСБ о положении в стране, с докладом Службы внешней разведки (СВР) о событиях в мире и с докладом Федеральной службы охраны (ФСО, его охраны) о том, что происходит в рядах российской элиты. Другими словами, первое и главное, с чего начинается его день, это информация от его агентов — спецслужб.
Как и многие авторитарные лидеры, Путин со временем стал «узко мыслить», закоснел и сузил круг своих советников и доверенных лиц, ограничив его теми людьми, которые разделяют его предрассудки и не пытаются подвергать сомнению его мнение. Как сказал мне один бывший российский разведчик, спецслужбы поняли, что «приносить к царскому столу плохие новости не следует».
Поэтому все они соревнуются, чтобы сказать Путину не то, что ему нужно услышать, а то, что, по их мнению, он хочет услышать, чтобы успокоить его, убедив в том, что все идет по плану, все хорошо. Более того, они соревнуются, пытаясь привлечь его внимание и добиться его расположения, сообщая ему о порочном круге эскалации и теорий заговора. Когда Кремль утверждает, что Запад пытается ослабить позиции Путина, что Канадой руководят украинские неонацисты или что Вашингтоном правит «закулиса», это что? Просто позерство или фактически повторение эффектной, привлекающей внимание ерунды из разведывательных сводок, которые направлены не на то, чтобы информировать Путина, а чтобы увлечь и покорить его?
Вмешательство в выборы в США вряд ли было единственным, казалось бы, иррациональным политическим шагом, инициированным или, по крайней мере, санкционированным Кремлем. Вмешательство на юго-востоке Украины, например, не только не достигло своей цели, состоявшей в том, чтобы заставить Киев принять господство Москвы, но и привело к росту национального самосознания украинцев.
Не следует считать все эти действия блажью своенравного и самовлюбленного автократа, потворствующего своим прихотям. Истина в том, что, они скорее служат подтверждением того, как здравомыслящий (хоть и циничный) лидер может проводить опасную и неразумную политику, когда ему подсовывают ложные, дезориентирующие сведения. Иногда это связано с личной заинтересованностью, корыстью. Иногда это связано с бюрократической политикой, поскольку ведомства соперничают в попытке добиться расположения президента.
Какой бы ни была причина, Путин, человек, который, вопреки образу мачо-авантюриста, на самом деле не склонен к риску, похоже, рискует все больше и предоставляет разведчикам и шпионам все большую свободу действий. Они никоим образом не контролируют Кремль, но если они могут определить, как их босс видит и понимает мир, им это и не нужно.
Именно это (а не какие-то параноидальные страхи по поводу желания Путина воссоздать СССР или вторгнуться в Европу) представляет собой реальную опасность для внешнего мира. Как признался мне один разочаровавшийся российский экс-дипломат, «самое страшное в нашей стране сегодня — это то, как умные люди могут делать глупости, когда не понимают, что у них есть выбор». О чем бы ни шла речь — от разрушения инвестиционного климата до преследования и необъявленных войн за рубежом — вопрос заключается в том, мешают ли спецслужбы Путину осознать, что у него есть выбор.
