Почему нет стран, действующих сообща с Турцией в споре за энергоресурсы Восточного Средиземноморья? Видимо, потому, что все занимают позиции в соответствии со своими интересами и основанными на них отношениями. Шельфы поделены на участки.
Давайте не обращать внимания на тех, кто много лет витал в облаках, а теперь, вдруг очнувшись, занимается демагогией в духе «у тюрка нет друга, кроме тюрка». В конечном счете, друзья и враги народов и государств появляются в зависимости от отношений, основанных на интересах. И со временем меняются. Не бывает вечных друзей и постоянных врагов.
Долгое время Средиземное море и острова были оставлены греко-кипрскому дуэту. Наши морские границы, права, вытекающие из международного права, не защищались должным образом. В то время, когда наши министры иностранных дел посещали Сирию 52 раза в год, они даже не вспоминали о Восточном Средиземноморье. Эта тема таит в себе проблемы, которые выходят далеко за рамки вопроса о «видении». Все гораздо глубже.
В эти дни в Восточном Средиземноморье нарастает серьезная напряженность. Одни страны выражают предостережения в ответ на шаги, предпринимаемые Турцией и Турецкой Республикой Северного Кипра (ТРСК) с тем, чтобы не позволить узурпировать свои права, и разделяют их беспокойство. А другие страны, а также Европейский союз (ЕС) занимают позицию в соответствии с положением, в котором они находятся, и, как говорится, показывают палку из-под бурки.
При этом многие из тех, с кем я общаюсь, верят, что Россия, с которой мы вместе находимся в центре внимания всего мира из-за систем противовоздушной обороны С-400, занимает нашу сторону в этом споре. Некоторые считают, что Россия нас поддержит. Они не знают, что даже наши отношения, основанные на «помидорах», которые испортились в результате самолетного кризиса, еще не наладились в полной мере.
Российский посол Алексей Ерхов сделал интересное заявление: «С-400 и томаты нужно рассматривать отдельно. Естественно, у каждого из этих вопросов своя природа. Существуют совершенно четкие правила карантина и продовольственной безопасности, применяемые Россией». У России всегда был такой подход к «томатному» спору, продолжающемуся несколько лет. Желания решить проблему нет.
Когда дело доходит до энергетики, ситуация становится еще интереснее. Например, важнейшей базой российского бизнеса и, со многих точек зрения, России как государства является Южный Кипр. Кроме того, Россия тоже желает участвовать в разработке энергетических ресурсов Кипра. В этих условиях Россия, конечно, будет обращать внимание на складывающуюся чувствительную ситуацию.
После того как Турция отправила свое второе буровое судно к берегам ТРСК, Россия не промолчала и стала одной из стран, выразивших «беспокойство», что многое значит. Более того, отношения Турция — ТРСК не похожи на отношения Россия — Крым, который был присоединен к РФ в результате внезапного референдума. Могут ли ошибаться в своем сравнении, причем сильно ошибаться, те, кто проводит аналогии с Крымом?
Нормально ли то, что Россия, поддерживая Южный Кипр как владыку острова, критикует шаги Турции, не обращая внимания на исключительные экономические зоны, объявленные греками-киприотами в одностороннем порядке, что и стало источником проблем?
Лобби, возникшие на фоне присутствия важных государств и крупных энергетических компаний в регионе, построенного ими сотрудничества и партнерства, тоже направляют стрелы критики на Турцию. Они справедливо не хотят, чтобы отношения, которые они создали на основе своих интересов, испортились. И Россия тоже входит в число этих игроков.
Не нужно забывать, что Россия вместе со своими энергетическими компаниями присутствует в Восточном Средиземноморье уже шесть-семь лет, она получила свои зоны, нашла партнеров. Российская энергетическая компания «Новатэк» создала консорциум с итальянской «Эни» (Eni) и французской «Тоталь» (Total) для поиска запасов газа в Ливане. Опять же российский «Лукойл» приобрел 30% египетского месторождения Зохр. Российские компании также имеют право вести буровые работы в прибрежных районах Сирии в течение 25 лет. Кроме того, российские компании ведут переговоры о продаже израильского газа в Восточную Азию в виде СПГ.
Россия, обеспокоенная также вероятностью возникновения альтернативы российскому газу в Восточном Средиземноморье, по этой причине желает участвовать в проектах в этом регионе и, заключив соглашения с другими странами, стать одним из участников освоения газа, который будет поступать в Европу. То есть и Россия занимает позицию на стороне тех, кто будет ей полезен в Средиземном море. С-400 — одно, помидоры — другое, а у природного газа тоже совсем иная природа. Давайте не смешивать.
Иными словами, Россия и в энергетическом раскладе Восточного Средиземноморья желает расположиться на ключевых позициях и повернуть ход событий в свою пользу. Поэтому она долгое время присутствует в регионе.
А у Турции в Средиземном море пока нет привлекательного продукта, который она может представить, как и площадки для сотрудничества с другими странами и компаниями. Если бы мы смогли провести эту работу раньше, то сегодня обязательно был бы кто-то, кто поддержал наши тезисы. Таким образом, в данный момент на нашей стороне никого нет, но, что будет через два-три месяца, неизвестно, не так ли?
Когда в заявлении министерства иностранных дел России говорится «исключительная экономическая зона Кипра», нет никакой отсылки к другой стороне, то есть к ТРСК, турецкому населению на острове. Словно на острове находятся только греки.
Следовательно, в этих заявлениях не поднимается вопрос о том, почему Турция находится там и пытается отстаивать свои права. Прослеживается намерение сделать акцент на действиях, предпринимаемых Турцией, при этом турецкая община игнорируется.
А самое важное место в заявлении России — это следующая фраза: «Считаем, что нарушение суверенитета Кипра не может способствовать созданию условий для прочного, жизнеспособного и справедливого решения кипрской проблемы». С какой политической позиции Россия может делать такое заявление? Какой суверенитет Кипра?
Кроме того, хочет ли Россия, чтобы Турция, один из важнейших покупателей российского газа, обладала богатыми запасами природного газа в Восточном Средиземноморье?
Нарушение порядка на греческой стороне острова также не отвечает интересам России. К тому же Россия не хочет, чтобы природный газ Восточного Средиземноморья за короткое время, простым путем достигал Европы и у нее появились конкуренты.
Россия особенно не желает, чтобы такие страны Средиземного моря, как греческие власти Кипра, Израиль, Египет и Ливан, договорились с Турцией и стали поставлять через Анатолию свой природный газ по безопасному маршруту и по подходящей цене. Даже если для всего этого у России нет соответствующих формул, стратегий, она может их разработать.
Например, почему туркменский природный газ не может достичь европейского рынка через Каспийское море? Природный газ не может передаваться через Каспий, дескать, чтобы «трубопроводы не погубили» осетровых рыб, которые славятся своей икрой. Иногда экология может иметь большое значение для России.
Посмотрим, сможет ли кто-нибудь взять и сказать: «Рыба страдает. Не загрязняйте Средиземное море. Расходитесь или молчите».
