Голландец Пит Плог хочет знать, кто сбил рейс MH17, которым летели его брат, племянник и невестка. Он подал на Россию иск в Европейский суд по правам человека.
В тот день, когда он потерял брата, невестку и племянника, Пит Плог выпил полбутылки виски. «Это был хороший виски», — говорит он и смеется. Это не черный юмор — скорее, нервозность, защита, но ни в коем случае не жалость к себе.
Хороший виски подействовал на него как наркоз, и он наконец уснул. Было три часа ночи. Вечером Плог еще спокойно сидел с друзьями за бокалом вина в кафе на пологом берегу реки Фехте. Марссен — городок около Утрехта в Нидерландах, и дело было теплым летом. «Хорошо здесь жить», — говорит Плог. Однако между вином и виски разверзся ад.
Как водится, все сидящие в идиллическом летнем кафе были в приподнятом настроении. И тут кто-то взглянул на телефон. Разбился самолет, сказал он. Плог спросил, что за самолет. «Я же знал, что мой брат как раз летел на самолете, — говорит Плог. — Сразу же слегка забеспокоился».
Коллега ответил: рейс Амстердам — Куала-Лумпур. Брат Плога Алекс был биологом, изучал тропических рыб. Он часто бывал в Юго-Восточной Азии, а теперь хотел показать своей жене и сыну, куда так часто летает. Они собирались побывать и на Бали.
Пит Плог сразу подумал, что все погибли.
Он поехал к племянницам в город по соседству. Стал искать информацию о перелетах. Она же должна была быть в компьютере брата. Одна из дочерей знала пароль, они зашли в почту. Еще оставался последний проблеск надежды, что рейс MH17 мог быть авиакомпании KLM.
Но этот луч надежды быстро угас. Плог увидел лица племянниц, которые поняли, что родители и брат погибли. «Никогда не забуду эти лица», — говорит он. Это произошло 17 июля 2014 года, когда самолет с семьей Плога из Марссена был сбит ракетой над далекой воюющей Украиной.
В результате попадания ракеты погибли 298 человек, большинство из них были голландцами. Нидерланды объявили государственный траур.
Прошло уже пять лет. «С тех пор моя жизнь изменилась», — говорит Плог.
В тот день у Пита Плога не было времени на собственную боль. Он должен был позаботиться о дочерях брата, которые не полетели в Малайзию вместе с родителями. «Думаю, что у них были другие заботы. В этом возрасте занимаются своими собственными делами». Теперь у них нет больше родителей. Младшей как раз исполнилось 17, ее сестре — 24 года. Вдобавок Плог должен был сообщить новости своим собственным родителям, которые были в больнице: отец — из-за болезни, а мать — со сломанной ногой. Они как раз смотрели телевизор, увидели обломки самолета — эти кадры передавали повсюду. «Они знали, что был сбит самолет, — говори Плог. — Но еще не знали, что в этом самолете летел их сын».
Плог рассказывает о своих мыслях в тот момент. О себе он сначала и не думал. Но теперь он думает и о себе, и обо всех остальных родственниках жертв, находившихся в самолете, который был сбит на высоте около 10 тысяч метров над территорией конфликта на востоке Украины. Судя по всему, его приняли за военный самолет украинской армии.
Плог — председатель фонда «Авиакатастрофа MH17», для этого он уволился с должности финансового менеджера в нидерландской прокуратуре. Он заботится о сохранении памяти, о мемориале близ амстердамского аэропорта. Он организует психологическую помощь, юридическую поддержку, планирует, как будет отмечаться пятая годовщина. 17 июля прибудут 1,5 тысячи гостей из Австралии, Индонезии, Бельгии, Великобритании, Малайзии, Швейцарии. Премьер-министр Марк Рютте (Mark Rutte) произнесет речь, будут зачитаны фамилии почти 300 жертв. Когда все разъедутся, Плог продолжит работу. Он борется за раскрытие этого сложного дела — «во имя справедливости», как он говорит. Трудная задача.
Вместе с родственниками жертв авиакатастрофы — их более 300 — он подал в Европейский суд по правам человека иск против России (Ayley and Others v. Russia и Angline and Others v. Russia на сайте суда). Россия отказывается брать на себя ответственность за сбитый лайнер. И Плог знает, что это, видимо, не изменить. «Не думаю, что Россия принесет извинения. Они никогда этого не сделают». Однако, по его мнению, иск — единственное, что могут сделать семьи жертв. В уголовном расследовании международной комиссии он не играет никакой роли, на политику им все равно не повлиять. «Мы всегда остаемся в стороне», — говорит Плог.
Его фамилия включена теперь в исковое заявление: строка 84, господин Плог Пит, затем дата рождения. Сразу за ним — его отец Фредерик, а также Мирьям и Сандра Элиза Плог — обе племянницы, для которых Пит Плог стал практически вторым отцом. «Теперь мы выступаем совместно в гражданском деле, — говорит он. — Когда-нибудь нам придется обсудить и роль Украины — она отвечала за безопасность воздушного пространства, она должна была бы закрыть его, однако этого не сделала». По его словам, это большая ответственность. «Но сначала мы хотели бы знать: кто сбил самолет? Кто несет ответственность?»
Нидерланды, а также Австралия, чьи граждане также были среди жертв, год назад обвинили в этом Россию. 19 июня международный следственный комитет назвал фамилии трех россиян и одного украинца, заявив, что они несут основную ответственность за доставку ракеты «Бук» из России на Восточную Украину. В марте будущего года должен начаться процесс, однако государственная прокуратура дала понять, что не надеется увидеть в зале суда обвиняемых в этом убийстве.
И все же эти первые обвинения могли бы помочь Питу Плогу. Они могли бы побудить Европейский суд по правам человека заняться исковым заявлением родственников. «Для нас это очень важно», — говорит Плог. Он знает, что пройдут еще многие годы, прежде чем процесс подойдет к концу, если он вообще начнется.
«Сомневаюсь, что какой-нибудь Игорь или еще кто-то предстанет перед судом, что будут наказаны отдельные лица», — говорит Плог. Тем не менее «важно, чтобы были представлены интересы жертв» и «чтобы мир узнал, кто несет ответственность». А у него теперь больше времени. Трое детей уже выросли, только один сын, который еще учится, живет дома.
Плог никогда не интересовался конфликтом на востоке Украины. Он был элементом информационного потока. Да, Плог принял его к сведению. Но для него это было подобно терактам в Афганистане, конфликтам в Сирии, Ливане, Йемене. «Теперь все по-другому. Мы стали частью этого конфликта. Теперь я хочу знать все, что связано с MH17. Каждый день».
Справедливость — громкое слово. А то, что это дело занимает его больше, чем если бы самолет рухнул из-за погодных условий, связано и с другими вещами. Иногда слышишь о людях, в которых трижды попадала молния, которые несколько раз пережили землетрясение. О них пишут в газетах. В семейной хронике Пита Плога насчитывается три авиакатастрофы. Племянник его жены погиб девять лет назад во время промежуточной посадки в Триполи. В 1992 году погибла дочь племянницы его отца вместе с мужем и двумя детьми. Их самолет потерпел аварию в португальском Фару. Причиной катастрофы стали порывы ветра.
Ошибки пилотов, птицы, технический дефект — со всем этим Плог при всей драматичности может еще как-то смириться. Несчастный случай может произойти, говорит он, «но сбить самолет — это акт насилия». Плог подбирает слова: «Это убийство, я не знаю, как еще это назвать. Несчастный случай — нечто иное».
Пит Плог сидит за обеденным столом в доме рядовой застройки. Дом просторный, очень светлый. Зимний сад, белый диван в гостиной, кресла, стулья. Плог одет в бежевый льняной костюм, белую рубашку, под ней — белая футболка. Он высокого роста, носит усы, выглядит как гордый аристократ. Однако это дело все же сказалось на нем.
Все было взаимосвязано. Целый каскад несчастных случаев. Внезапные заботы. Племянницы, несколько месяцев спали на матрасах в гостиной родительского дома, лишь бы не входить в спальни погибших. Больные старые родители, заботу о которых он не мог больше делить с братом. Собственное горе. Сейчас Плогу 60 лет, а в то время он был просто измотан. Когда он пришел в себя, сломалась его жена. «Для нас все это было очень тяжело».
Но это было лучше, чем трагедия за трагедией, как в других семьях: депрессии, споры из-за выплат от Malaysia Airlines, разводы, работодатели, не проявившие понимания к проблемам сотрудников. Прошли недели. Плог со многим столкнулся в качестве председателя фонда MH17. И, конечно, он все еще занят и самим собой. Его брат — один из двух жертв, чьи останки не найдены — ни самой маленькой косточки, никакой ДНК. У Плога есть еще небольшая надежда.
Он говорит, что судебно-медицинский институт еще пытается идентифицировать что-либо с помощью новых технологий. С другой стороны, «даже если они что-то найдут, это мало что изменит. Я знаю, что он мертв. Никто не может выжить в такой катастрофе».
Плог рассказывает о похоронах, говорит, как тяжело ему пришлось: он потерял трех членов семьи, а гробов — только два. От брата была только фотография. Нечему было сказать «прощай». Он хочет показать снимок похорон, ищет фотографию в телефоне. Не находит. Он хотел бы, по его словам, увидеть то место на Восточной Украине, где с неба упали обломки самолета. «Но это невозможно, поскольку там небезопасно». Там нет гостиниц, вместо них — минные поля и бои. «Многие родственники хотели бы там побывать. Но это небезопасно».
Но у них есть место скорби, и заботиться о нем — одна из задач Плога.
На лугу в двадцати минутах езды от амстердамского аэропорта Схипхол, у местечка Фийфхойзен, находится памятник. Вокруг высажены 298 деревьев: если смотреть сверху, они формируют огромный бант, но когда идешь вдоль рядов, этого не видно. Деревья еще молодые, стволы не толще руки, и поэтому их поддерживают небольшие колышки.
В прошлом году треть деревьев замерзли, в этом посажены новые. На соседнем лугу мужчина играет с собакой. Время от времени с близлежащего аэропорта доносится шум двигателей: в небо поднимается самолет. Но это не мешает. Сепаратистские районы Восточной Украины далеко, но кажется, что они совсем рядом. Перед каждым деревом — табличка с именем одной из жертв, на некоторых стволах висят фотографии, кто-то положил на землю небольшой букет цветов, в траве виднеются маленькие фигурки Будды, на ветру развеваются австралийские флаги. Пит Плог бывает здесь пять-шесть раз в году, прежде всего — в годовщины.
Эта годовщина для него особенная. «Пять лет — это веха», — говорит он. Не только из-за цифры «пять», но и потому, что дело пришло в движение. Четверо обвиняемых в убийстве и собственное исковое заявление в Европейский суд по правам человека — это одно. Но есть и еще кое-что, вселяющее надежду. Нидерланды, Австралия и Россия обсуждают правовую ответственность России в деле MH17. Об этом сообщил нидерландский министр иностранных дел Стеф Блок (Stef Blok)в конце марта в письме к парламенту в Гааге. Российский заместитель министра иностранных дел Александр Грушко также подтвердил, что переговоры состоялись. Это выглядит незначительно, но тот, кто хочет чего-то добиться в случае, когда обвиняется государство, должен запастись терпением.
От современного стеклянного здания Главного вокзала в Гааге до офиса министра иностранных дел Нидерландов идти недалеко. Несколько метров по улице, дальше — только лабиринт коридоров безопасности и обычных запутанных ходов министерских зданий. Стеф Блок, высокий стройный мужчина, любезно здоровается, но его время ограничено. Уже через восемь минут его зовут. Блок не хочет говорить о встречах с российскими коллегами, но заявляет: «Я очень рад, что начались эти переговоры». По его словам, они важны, если хочешь «добиться правды и справедливости».
Правительство Нидерландов убеждено, что выпущенная по самолету ракета «Бук» принадлежит 53-й бригаде российской армии и была передислоцирована на восток Украины из российского Курска, как это установила международная следственная комиссия. Согласно ее выводам, ракету запустили с поля вблизи села Первомайское, которое в то время было под контролем сепаратистов. Блок говорит: «Мы надеемся, правительство России признает, что тут замешана российская армия». И что Москва однажды будет готова выплатить компенсации жертвам. «Мы — страна, потерявшая больше всех, при 17 миллионах жителей практически каждый живет рядом с пострадавшей семьей», — объясняет Блок.
Пит Плог ожидает не больше, чем министр иностранных дел. Он рассказывает о трагическом случае летом 1988 года, когда американский крейсер USS Vincennes сбил противозенитной ракетой гражданский Airbus А 300, который капитан принял за иранский Tomcat F-14. Погибли 290 человек. Потребовалось восемь лет, прежде чем администрация Клинтона договорилась о выплате миллионной компенсации, а официального извинения так и не последовало. Примерно так же может быть и на этот раз, считает Плог, — только с другими людьми. «Я не знаю, все ли родственники так считают, — говорит он, — но для меня справедливость намного важнее, чем деньги».
