Первую часть интервью читайте здесь.
Апостроф: Почему, по вашему мнению, между гражданами Украины есть вражда? К примеру, жителей Донбасса и Крыма обвиняют жители других регионов, что они их не любят, не воспринимают их позицию касательно исторических личностей, языка. А украинцы, которые живут в центральной и западной части страны, обвиняют крымчан и донбассцев в любви к России и непатриотичности. Получается, что украинцы из разных частей страны не могут найти что-то общее?
Борис Бабин: Не совсем так. Я уверен, что менталитет многих крымчан не отличается радикально, например, от жителей Запорожской области. То, что произошло в Крыму, не сильно зависело от менталитета крымчан либо от количества пророссийских активистов. Россия захватила Крым силой оружия. Конечно же, местные коллаборанты этому содействовали, но, если, не дай бог, Россия завтра пойдет в Житомирскую область, поверьте, желающих помахать там триколором, чтобы стать сельским старостой, тоже будет огромное количество. Так устроен мир, везде есть изменники и предатели, просто они прячутся. К сожалению, в этих условиях они все повылезали.
Говорить о том, что крымчане имеют какие-то огромные претензии и готовы спорить с жителями, например, Одесской области о чем-то — нет, это надуманный тезис. Определенные претензии, конечно, есть. Например, жители Крыма могут обвинять власть Украины, что та их бросила в 2014 году и, честно говоря, они имеют право это говорить. И плюс — российская пропаганда постоянно обвиняет во всех бедах Украину. Чтобы там ни случилось — виновата Украина. Авария или ДТП — эту дорогу делала Украина, упала линия электропередач — их делали украинцы. И если вам каждый день рассказывать, что Украина — это зло, кто-то в это поверит.
— Нужно ли было вводить водную блокаду, перекрывать воду, если мы говорим, что Крым — это Украина, и мы заботимся в первую очередь о наших жителях?
— Во-первых, мы должны заботиться о жителях всей Украины. Сейчас идет война, у нас есть неразрешенный конфликт, который продолжается. У нас нет никаких гарантий, что Россия не будет наращивать свою агрессию, в том числе из Крыма, по отношению к Украине. В таких условиях мы должны думать о защите населения подконтрольной территории. А основной путь защиты этого населения — это максимальное ослабление агрессора. Иначе все приведет к тому, что мы просто сдадим всю страну оккупантам. Поэтому говорить о том, что мы должны содействовать экономическому развитию оккупированных территорий — достаточно странная политика.
Это очень мало касается прав человека, поскольку на той стороне, за Перекопом, либо за линией фронта на Донбассе, сегодня фактически установлен российский режим. Там ходит российский рубль, работают по российским законам, все силовики полностью подконтрольны РФ, таможенный и налоговый режимы — такие же или координированы с РФ. Как в таких условиях нам туда поставлять товар? С точки зрения экономики — это де-факто российская экономика. Мы не может открыть шлюз между украинской экономикой и российской экономикой. Потому что с той стороны — экономика больше. Мы просто тогда распишемся в том, что мы — колония Российской федерации.
Это же не сепаратисты, которые хотели от Украины отделиться, сидят себе кучкой. Сегодня — это подконтрольная РФ территория. Если мы открываем на Каланчаке окно, и туда идет товар, он идет дальше через Керчь в Ростов и Москву, и так же обратно. Мы фактически открываем форточку в космическом корабле, вакуум. Для экономики — это будет губительно, автоматическое падение гривны, потому что мы открываем окно товарам в рублевую зону, тем самым упадет гривна и поднимется рубль. И буквально через полгода это будет ощутимо для всех.
Касательно воды — она сегодня является стратегическим для Крыма ресурсом. Вода, которая поставлялась Северо-Крымским каналом, не нужна в гуманитарных потребностях, то есть пить там есть что и без этой воды. Она нужна для двух вещей — для обеспечения промышленности и сельского хозяйства. Поэтому, если мы хотим поддержать экономику РФ, милитаризацию полуострова с тем, чтобы в последствии Крым стал плацдармом для захвата всей Украины, конечно же, нужно дать воду.
— У меня есть информация, что от острого дефицита воды страдает 2/3 территории полуострова.
— Территории, но не людей. Территория — это посевы и насаждения.
— Я слышала от знакомых, что там есть проблема с питьевой водой, что она там отвратительного качества.
— Она всегда была там отвратительной. Потому что в Северном Крыму всегда была проблема с водой. Для потребностей человека в село можно завезти водовозку, и людям хватит. Но для того, чтобы работал завод «Титан» или бромный завод, или чтобы там выращивали корма для колбасного завода, тогда вода нужна в промышленных объемах.
— Хотела дополнить, что в Армянске планируют провести пикет с целью возобновления водоснабжения в Крым по Северо-Крымскому каналу. Там опасаются, что для крымского «Титана» не хватит воды и может произойти экологическая катастрофа. И уже экс-президент Крыма Юрий Мешков вышел с инициативой, чтобы обратиться к Украине с просьбой открыть Северо-Крымский канал. То есть они хотят начинать переговоры. Это то, о чем вы говорите?
— Это немного другое. То, о чем вы говорите — это действие российских властей, чтобы заставить нас открыть воду в одностороннем порядке. Этот господин Мешков — почетный алкоголик и бывший президент Республики Крым, его достали из нафталина примерно с той же целью, с какой мы достали Кучму для переговоров в Минске. То есть это как бы и не пустое место, но и не должностное лицо, поскольку российские должностные лица не могут требовать от нас воды по одной простой причине — вся их пропаганда настроена на то, что Украины не существует, что это фейковое государство, от которого им ничего не нужно, что здесь нет ничего хорошего — все скачут на Майдане и ничего не происходит. Поэтому не может завтра встать какой-то чиновник в Москве и сказать: давайте начнем переговоры. Для них это неприемлемо, поэтому они идут таким путем.
Сначала они писали письма, тот же Мешков делал какие-то петиции, задействовал пару аналогичных товарищей, очевидно, его собутыльников, но это все было проигнорировано. Теперь они выходят на новый уровень, естественно, это не протестная акция, это все координируется российскими службами: соберутся люди, делегируют этому товарищу якобы полномочия, а он, якобы от имени людей, начнет ходить по медиа, в т.ч. и по западным, и требовать, чтобы в Крым дали воду. Но это внешняя часть айсберга. А подковерно нашему правительству, новой власти, особенно в период турбулентности, будут предлагаться какие-то бонусы за эту воду либо, наоборот, будут выдвигаться какие-то угрозы.
Но для меня очевидно, что день, когда мы в одностороннем порядке откроем воду в Крым, станет днем отказа от Крыма навсегда. Это нужно очень четко всем понимать. И гражданское общество должно мониторить, какова там ситуация, проверять Северо-Крымский канал — не чистится ли там русло, проводятся ли какие-то работы, чтобы пустить воду на ту сторону и т.д.
Мы же можем поставить этот вопрос в рамках переговорного процесса. Можем сказать, что мы готовы поставлять воду в деоккупированный Крым либо в часть Крыма, которая будет освобождена от российской армии. Отведите войска от Турецкого вала на ишуньские позиции. Очистите эти два города от оккупационных сил. Все равно они там находятся в огневом мешке, и в случае любого конфликта российская армия в Армянске и Красноперекопске, вне зависимости от развития событий на других фронтах, просто героически сгорит. Прямо говорим: они там все смертники. Так отведите их на 30 км, введите туда миротворцев. Давайте подумаем о статусе этой территории, о каких-то гарантиях.
— Конечно, мы понимаем, что Россия не пойдет на эти условия.
— Но мы должны идти на переговоры. Мы же не можем абстрагироваться от наших граждан. Как раз здесь мы должны быть инициативными, мы должны выслушивать бред российских пропагандистов и говорить — да, мы готовы помочь нашим людям и готовы сохранить экономику этих городов, она действительно на грани. Но у нас есть свои условия, как это сделать, а на ваших условиях мы этого делать не будем. И это должны услышать люди. И вот тогда, поверьте, уже действительно могут быть акции протеста.
— А как думаете, Зеленский готов идти на такие переговоры и выдвигать такие условия России? Или, возможно, они пожалеют людей и скажут, что давайте откроем.
— Если они откроют воду, это будет очень плохо для наших людей, потому что они обрекут этих людей на рабство навсегда. Многие говорят: давайте мы откроем воду, а Россия освободит всех наших политзаключенных. Так у нас политзаключенных, может, 200 человек максимум. То есть вы хотите разменять два миллиона граждан Украины на 200 человек? Мне кажется, это какой-то очень неравноценный обмен. Поэтому вопрос воды должен быть вынесен за любые скобки и подвязан к серьезным вещам, серьезным уступкам и естественно step-by-step. А не сразу дать им воду, чтобы они радовались жизни.
В Крыму есть и другие слабые места для россиян. В первую очередь, это энергообеспечение полуострова, которое полностью зависит от шельфа, незаконной добычи углеводородов на тех вышках в Черном море, которые захватили россияне. Мы очень долго молчали об этом, вели какие-то кулуарные судебные процессы. Они нужны, но этого недостаточно в международных инстанциях. Сегодня наш доблестный Кабмин пытается наспех подарить россиянам «прокладку» в виде фирмы, которая якобы обеспечит легальность добычи украинских ресурсов. Об этом страшно говорить, но сегодня это происходит. Данное действо носит название «Конкурс на разработку по Соглашению о разделе продукции углеводородов в пределах участка «Дельфин» на северо-западной части континентального шельфа Черного моря». Это дело о передаче нашего шельфа в концессию непонятно кому. На самом деле понятно — тем, кто пустит туда россиян.
Нельзя так цинично и подло врать населению. Тем более, нашим западным партнерам. Они видят, что мы с россиянами заключили очередной протокол о разделе рыбы по Азовскому морю, которым прямо признали права россиян на Керченский пролив, и подписались под этим, прямо признали права россиян давать квоты на вылов рыбы в Крым. Наши западные партнеры тоже умеют читать и делают свои выводы. И после этого мы хотим, чтобы с нами кто-то шел на содействие в крымском вопросе? Это слишком самонадеянно.
