Когда берешь интервью у влиятельных россиянок, часто сталкиваешься с одной и той же проблемой: они требуют показать работу фотографа заранее и хотят, чтобы их фотографии обработали в фотошопе.
Русские женщины очень тщательно следят за своим внешним видом. Я их понимаю. Они живут в обществе, в котором женщине, которая хочет, чтобы ее воспринимали всерьез, нужно выглядеть хорошо.
Проблема заключается в том, что этот вопрос нужно решать «v meru», но в итоге часто получается «perebor».
Я всегда сталкиваюсь с этой проблемой, когда беру интервью у влиятельной россиянки. Женщины часто хотят посмотреть фотографии заранее. Обычно я не соглашаюсь с этими требованиями, но иногда у меня просто не остается выбора.
Затем начинается борьба.
Женщины привыкли к тому, что их фотографии обрабатывают в фотошопе. В России считается нормальным, если 40-летняя женщина запечатлена на фотографии с моложавым лицом, гладким, как попка младенца.
Когда выясняется, что лицо женщины неожиданно выглядит на ее 40 лет, возникает негодование, если не ярость.
Опытные пиарщики даже не хотят давать интервьюируемой женщине все ее фотографии. «Самые ужасные» лучше не показывать, чтобы женщина в гневе не отменила интервью.
«Жуткие» фотографии ‒ это обычно такие фотографии, на которых женщина выглядит на свой возраст, или фотографии, которые раскрывают в интервьюируемой нечто такое, что не соответствует ее представлению о себе.
Одна из моих собеседниц раскритиковала фотографа за то, что на фотографии у нее была плохая осанка. Эта «фейковая фотография» стала причиной телефонного звонка.
«Я всегда сижу с прямой спиной! Почему вы так меня изобразили?» ‒ громко прокричала она мне.
Очень хотелось ответить, что если фотография не нравится, то не стоит пенять на зеркало. Но я взяла себя в руки и ответила дипломатично.
Пиарщики также отправляют предложения о том, как можно «обработать» фотографию. На практике это означает обработку в фотошопе ‒ и вовсе не деликатную. Кожу сглаживают настолько, что исчезают черты лица.
Не понимаю, как такая фотография может кому-то нравиться. Но пиарщики работают именно так. Это «normalno».
В исключительных случаях я могу согласиться не использовать какую-нибудь фотографию. Но я никогда не соглашаюсь на фотошоп. Иногда это приводит к тому, что фотографий для интервью, в которые было вложено много денег и времени, остается совсем немного.
Моего русского фотографа это не удивляет.
«Во всем мире так делают», ‒ сказал он мне.
Я не согласилась. Ни в Финляндии, ни в других странах Северной Европы серьезные газеты не соглашаются обрабатывать фотографии в фотошопе. Это против принципов журналистики.
У нас в социальных сетях это считается фейком. Финка средних лет, опубликовавшая отфотошопленные фотографии, на которых она выглядит на 20 лет моложе, вызывает жалость.
В России такие фотографии собирают лайки. Такой шаг не вызывает жалость, его считают способом самовыражения.
Получается, фотограф был прав. Мы, жители Северной Европы, и в этом случае являемся исключением.
Россия следует глобальным трендам, которые обычно приходят из США. Поэтому в России считают красивыми, к примеру, отбеленные до белоснежности зубы, хотя мне они кажутся вульгарными. Пластические операции тоже стали привычным делом.
От мужчин, живущих в западных странах, часто можно услышать, как же в России замечательно, ведь там мужчины могут быть мужчинами, а женщины ‒ женщинами. Я не верю, что у этих мужчин есть реалистичное представление о том, как много стресса приносят женщинам все более требовательные идеалы красоты.
Я неоднократно спорила с влиятельными женщинами об их фотографиях. Тяжело понять, как женщина, которая занимает высокий пост и поднялась на вершину благодаря своим собственным заслугам, может быть настолько неуверенной в себе.
Будучи финкой, я благодарна за то, что отфотошопленные фотографии не являются для нас нормой ‒ по крайней мере, пока. И за то, что женщины, занимающие высокие должности, принимают себя и не чувствуют потребности выглядеть на 20 лет.
С какой стати им было бы это нужно?
