Форт Брегансон, летняя резиденция президентов V Республики, отличается менее торжественной обстановкой, чем Елисейский дворец. Выбор этого места для проведения рабочего визита Владимира Путина 19 августа призван придать более личностный характер встрече, которая становится для них уже третьей по счету: за появлением российского лидера в Версале в мае 2017 года последовал визит Эммануэля Макрона в Санкт-Петербург год спустя, не считая бесед в рамках саммитов «двадцатки» в Осаке в конце июня и в Буэнос-Айресе в декабре 2018 года.
Нынешняя встреча пройдет за пять дней до открытия в Биаррице (под председательством Франции) саммита «большой семерки», на котором соберутся главы государств и правительств главных демократических экономик мира (США, Франция, Великобритания, Германия, Италия, Канада, Япония). Президент Франции также хочет подчеркнуть важность обсуждения с Россией ключевых международных вопросов, не затрагивая тему возвращения Москвы в эту организацию, из которой она была исключена в 2014 году после аннексии Крыма и поддержки мятежников на востоке Украины.
Отношения двух президентов всегда были непростыми. Внутриполитическая обстановка в России, где были приняты жесткие меры в отношении протестующих против исключения кандидатов на выборы в мэрию Москвы, тоже не облегчает дело.
Тем не менее, как отмечают в Елисейском дворце, эти отношения еще никогда не были настолько «необходимыми», как сейчас, идет ли речь о растущей напряженности между Вашингтоном и Тегераном вокруг иранской ядерной программы или возобновлении наступления сил Башара Асада при поддержке Москвы на Идлиб, последний очаг оппозиции в Сирии. Урегулирование ситуации на Украине тоже станет одной из ключевых тем беседы, тем более что новый президент Владимир Зеленский призывает возобновить переговоры под покровительством Франции и Германии, чтобы положить конец конфликту в Донбассе.
Двойной подход
«Как бы ни выглядел и насколько интенсивным ни был бы разговор, он не позволит решить такие сложные вопросы как Иран, Сирия или Украина», — отмечают в Елисейском дворце, подчеркивая при этом значимость «требовательного и открытого диалога, который позволит нам лучше понять друг друга, найти почву для взаимопонимания и сблизиться по главному». Эвфемизмы дипломатического языка. Встреча двух лидеров, судя по всему, будет столь же оживленной, что и предыдущие. В любом случае, она, видимо, продвинет вперед начатый несколько месяцев назад процесс потепления между Парижем и Москвой.
«Эммануэль Макрон надеется стать тем, кто заставит Путина изменить позицию, хотя его предыдущие попытки выглядели не слишком убедительно, — полагает директор Французского института международных отношений Тома Гомар (Thomas Gomart). — В краткосрочной перспективе Путин нужен ему по вопросу Ирана. В долгосрочной перспективе он хочет помешать сближению России с Китаем. Этот двойной подход опирается на дипломатию (он полагается непосредственно на Путина) и геополитику (то есть, касается отношений с Россией в долгосрочной перспективе). Он делает это, несмотря на риск конфликта с режимом, который возвел свой международный прагматизм в ранг антизападной идеологии».
Тома Гомар напоминает, что «настоящая трудность выходит за рамки личных отношений Макрона и Путина, поскольку Россия оперирует поколениями, а наше мышление основано на пятилетках». Непростая задача. Причем, в ней хватает неизвестных, о которых напоминают те, кто обеспокоены предоставлением российскому лидеру символа поддержки. «В чем интерес вновь подключать страну, заявленная цель которой состоит в разрушении международного порядка и объединении всей Европы вокруг своего военно-полицейского режима?» — возмущаются писатель Галина Аккерман и историк Франсуаза Том (Françoise Thom) в вышедшей 1 августа статье.
Напряженность между Западом и Кремлем обострилась после аннексии Крыма, что проявляется во все более выраженных угрозах со стороны России, которая стала ключевым игроком на международной арене, в частности на Ближнем Востоке после военного вмешательства в Сирии осенью 2015 года. Российский ВВП равен итальянскому, но президент России умеет грамотно применять силу и пользоваться слабостями Запада.
«Со стратегической точки зрения, абсурдно иметь с Россией более стерильные и конфликтные отношения, чем те, что были у нас с СССР во время последнего десятилетия холодной войны, — считает бывший министр иностранных дел Юбер Ведрин (Hubert Védrine). — При этом СССР представлял собой куда большую угрозу, чем современная Россия, и куда активнее и грубее вмешивался в политическую жизнь западных стран». По его мнению, «нужно попытаться разыграть карту более реалистических отношений с Москвой, пока Дональд Трамп не сделал этого на свой манер».
Отказ от «равнения»
Бывший министр напоминает, что «вина лежит на всех»: «Мы плохо проявили себя во время первого срока Путина, который тогда еще демонстрировал некую расположенность к Европе. Расширение НАТО тоже было проведено очень плохо, так как, хотя оно и было оправдано для прибалтов, жестикуляции по Украине сделали практически неизбежной российскую реакцию и аннексию Крыма для сохранения большой базы в Севастополе».
По вопросу России регулярно возникают споры между сторонниками дипломатии ценностей и адептами реализма. «Мы хотим отойти от равнения и продемонстрировать отличия. В этом цель французской дипломатии», — говорит источник в Елисейском дворце, подчеркивая в некотором роде «возвращение голлизма», пусть и в совершенно другой обстановке.
После избрания Эммануэль Макрон пустился в непростое предприятие, демонстрируя одновременно готовность вести диалог с Москвой, напоминая об основах и осуждая российское вмешательство. Сейчас, когда канцлер ФРГ Ангела Меркель ослаблена в политическом плане, а Великобритания сосредоточена на Брексите, президент Франции становится (пусть даже в некотором роде из-за отсутствия альтернатив) естественным представителем европейцев. Эта роль еще важнее на фоне растущей непредсказуемости президента США. Как считает один российский дипломат, Эммануэль Макрон — «представитель коллективного Запада».
Первая встреча Эммануэля Макрона с Владимиром Путиным состоялась в Версале в конце мая 2017 года (менее месяца спустя после президентских выборов) по случаю выставки в честь трехсотлетия визита Петра Великого. «Этот царь — символ той России, которая хотела стать открытой Европе и желала заимствовать у Европы то, что составляло ее величие и силу», — заявил тогда президент Франции на совместной пресс-конференции, не постеснявшись при этом поднять неприятные темы вроде Сирии, прав человека и контроле над СМИ.
При этом Макрон сказал, что хотел услышать его гость, и в частности выступил за принятие «расширенной роли России в ее регионе и (…) на Ближнем Востоке», а также упомянул «непонимание, иногда даже ошибки последних 25 лет». Путин в свою очередь не посчитал нужным хоть в чем-то признавать свою вину.
Разница в подходах бросалась в глаза еще сильнее год спустя на экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Эммануэль Макрон стремился заручиться расположением коллеги, говорил с ним на «ты» и называл его «дорогим Владимиром». Он цитировал Достоевского, Толстого и Солженицына, Подчеркивал стремление закрепить Россию в Европе. Российский лидер в свою очередь вел себя вежливо, но беспристрастно, был с ним на «вы». «Мы говорим о диалоге, но тот пока не производит особого эффекта с российской стороны, — отмечает Тома Гомар. — Владимир Путин довольно насмешливо ведет себя по отношению к европейскому руководству, в том числе Эммануэлю Макрону, поскольку считает, что соотношение сил теперь складывается в его пользу».
Усилия
Как бы то ни было, кое-что в отношениях Парижа и Москвы определенно сдвинулось. «Думаю, что диалог между либеральными демократиями и странами, которые причисляют себя к ним в меньшей степени, позволяет многое построить и многого добиться», — заявил президент Франции в Осаке российскому коллеге, который ранее выразил неприятие либеральных ценностей в большом интервью «Файнэншл Таймс». Признаков потепления немало. Премьер Дмитрий Медведев побывал 24 июня в Гавре, где прошла его встреча с французским коллегой Эдуаром Филиппом (Edouard Philippe). Кроме того, Франция поддержала восстановление прав России в Совете Европы, которую пресса режима преподнесла как «победу» Москвы.
У Эммануэля Макрона большие планы. «В рамках отстаиваемого мной международного порядка Европе нужно выработать новую систему доверия и безопасности с Россией, а не действовать исключительно через НАТО», — заявил он 11 июня в интервью швейцарским СМИ. Он подчеркнул нацеленность на новую «динамику» и «стратегический диалог» с Россией.
В любом случае, он признал, что России еще предстоит «приложить усилия». В первую очередь, по Украине и реализации Минских соглашений, которые были подписаны в феврале 2015 года под покровительством Парижа и Берлина и позволили установить хрупкое перемирие между Киевом и мятежниками. «Без этого не будет восстановления «восьмерки», то есть возвращения России, отмечают в Елисейском дворце.
Среди приоритетных вопросов встречи должен быть и Иран. Россия как постоянный член Совбеза ООН вошла в число стран, которые подписали договор по иранской ядерной программе в июле 2015 года. Кроме того, Москва является союзницей Тегерана. Макрону хотелось бы, чтобы Путин надавил на иранский режим, и тот перестал нарушать свои обязательства, что создало бы условия для снятия напряженности и даже переговоров с Вашингтоном.
