Воронеж — Современные российские брейкдансеры не осознают, как легко им все дается.
39-летний Сергей Чернышев недавно вспоминал о том, как начинал в юности заниматься брейк-дансом в Воронеже. Это было в середине 1990-х годов, еще до того как интернет уничтожил границы мира, тогда их город казался вселенной, бесконечно далекой от неистощимых источников хип-хоп культуры. Единственными пособиями Чернышева были видеокассеты, случайно попадавшие к нему с Запада.
«Кто-то мог получить запись из-за границы, а мы делали с нее копии, — рассказывает Чернышев. — Мы брали что-то из одного видео, другой элемент из другого видео, так мы и учились танцевать».
Теперь все значительно изменилось, и наглядным примером этого для Чернышева может служить его 18-летний сын, которого, как и отца, зовут Сергей, танцующий брейк-данс под сценическим прозвищем Бамблби (Bumblebee, шмель).
В прошлом году Бамблби завоевал золотую медаль на первом Юношеском олимпийском чемпионате по брейк-дансу, утвердив свою позицию как одного из самых многообещающих брейк-дансеров в мире. Когда в этом году было объявлено, что брейк-данс может быть включен в программу летних Олимпийских игр в Париже в 2024 году — нововведение стало поводом для предсказуемого сарказма и озадаченности в определенных кругах — у Бамблби внезапно появилась новая цель в жизни.
Во многом история Чернышевых, отца и сына из Воронежа, бывшего производственного города с населением около миллиона человек в 480 километрах к югу от Москвы — это история брейк-данса за последние три десятилетия, его невероятного путешествия с улиц Нью-Йорка до каждого уголка мира и до удивительного включения — остается последняя процедура голосования в декабре — в Олимпийские игры.
Сам Бамблби является воплощением нового типа претендента на участие в Олимпийских играх, добившегося потрясающих успехов в нишевом, нетрадиционном виде спорта, который недавно получил поддержку Международного олимпийского комитета, как и серфинг, скейтбординг, скалолазание и кайтбординг. Многие из этих видов скоро тоже будут представлены на Олимпийских играх, отражая интересы и устремления более молодого поколения и Олимпийского движения, жаждущего привлечь его внимание.
Бамблби провел половину своей жизни, занимаясь брейк-дансом, оттачивая стиль и навыки благодаря видео в интернете и социальным сетям, чувствуя себя неотъемлемой частью хип-хоп культуры и отстаивая ее. Этой культуры, как он полагает, есть место в Олимпийских играх.
«Я хочу сделать это, — говорит Бамблби, — я хочу победить».
Восхождение брейк-данса на эту глобальную платформу породило типичный набор эмоций, связанных с движением любой субкультуры к мейнстриму. Многие в брейк-данс-сообществе воодушевлены возможностью поделиться ее радостями с более широкой аудиторией, и увидеть, как она разрослась. Другие опасаются, что таким образом она продает душу в пользу меркантильности мейнстрима.
Расцвет брейк-данса в поп-культуре, когда его танцевали на тротуарах в городе, в ночных клубах и даже в паре голливудских фильмов, в значительной степени пришелся (и завершился) на то время, когда старший Чернышев крутил свои первые «вертолеты» в России конца 1990-х. Но к тому времени он привлекал новых адептов за рубежом, образуя крепкий международный фундамент с ежегодными турнирами по всему миру. Самый известный из них — «Баттл года» (Battle of the Year) — начался в Германии в 1990 году.
64-летний Майкл Холман (Michael Holman), основавший танцевальную группу «Нью-Йорк Сити Брейкерс» (New York City Breakers), всегда считал Олимпийские игры своего рода землей обетованной для брейк-данса. В книге о группе, которую он опубликовал в 1984 году, было подписанное всеми ее членами заявление, гласившее: «Мы считаем брейк-данс будущим олимпийским спортом, а себя — пионерами, воплощающими эту мечту в реальность».
Некоторые сочли это излияние нелепым. Но «Брейкеры» видели в нем свой смысл.
«Соревнование служит основой всей хип-хоп культуры, — рассказал недавно в интервью Холман. — Ди-джеи соревнуются, чья звуковая система самая громкая. Эм-си и рэпперы устраивали баттлы: у кого лучший ритм, кто быстрее, умнее, поэтичнее. Соревнуются художники граффити: кто лучше расписал стену поезда? И, разумеется, баттлы устраивались между брейк-дансерами: кто танцует лучше всех?»
В 1990-е годы Сергей Чернышев организовывал баттлы в Воронеже в танцевальных клубах и в школе карате, где было свободное помещение. В 2009 году он открыл школу под названием «Студия Инфинити Данс». И одним из первых его учеников был его сын, которому на тот момент было девять лет.
Утром около десяти маленьких детей в мешковатых футболках и спортивных костюмах рассредоточились в зеркальном зале студии, кувыркаясь на полу и крутясь на голове. Бамблби наклонялся к ним и давал советы.
В какой-то момент 24-летний Константин Душный, преподаватель, демонстрировавший детям разные приемы, выключил музыку.
«Кто хочет устроить баттл?» — спросил он.
Все дети подбежали, подняв руки.
Диана Дамер, 30 лет, ожидавшая в коридоре своего шестилетнего сына Егора после занятий, рассказала, что успех Бамблби на юношеских играх в прошлом году — а также последовавшее за ним заявление о возможном включении брейк-данса в Олимпийские игры в Париже — дал детям новый огромный стимул.
«Сергей стал для него кумиром, — говорит Дамер о Егоре. — Он сказал мне: „Я хочу поехать на Олимпиаду и получить медаль"».
После занятий Бамблби и Душный выключили свет, врубили музыку до оглушающих децибелов и стали отрабатывать свои движения.
«Многие считают, что русские не могут писать хорошую музыку, — говорит Бамблби, включая трек русского рэппера Биг Бейби Тейп, — но это просто стереотип».
Бамблби старается сберечь больную руку, но в глаза все равно бросаются его атлетизм и дерзость. Во многом он выглядит как типичный подросток, который может одновременно идти, говорить и отправлять за раз тысячу текстовых сообщений. Но он может выглядеть и как опытный профессионал.
«Я не понимаю родителей, — говорит он в какой-то момент, отмечая незначительное количество учеников в праздничные выходные. — Когда мне было столько, сколько этим ребятам, я один проводил здесь по шесть часов в день все лето».
Он продолжает танцевать по несколько часов каждый день. Но теперь эти занятия он подкрепляет тренировками в спортзале и походами в бассейн. Он рано ложится спать, рано просыпается и не ест сладкого. В сущности, это режим и дисциплина любого другого серьезного спортсмена или претендента на участие в Олимпийских играх.
И все же Бамблби не раз говорил, что брейк-данс — это не спорт, а форма искусства. Безусловно, он требует физической силы и координации, говорит он, но отнюдь не ограничивается лишь ими.
«Здесь нужно чувство, но без чувства, без восприятия искусства ты ничего не сможешь сделать, — говорит он. — А этого чувства не возникнет, если ты не являешься частью этой культуры, если ты просто делаешь движения».
Именно поэтому многие в брейк-данс-сообществе, в том числе и сам Бамблби, затаив дыхание, следили за началом соревнований в ходе Летних юношеских Олимпийских игр в Буэнос-Айресе. Были ли они оборудованы для проведения соревнований по хип-хопу? Не обернутся ли соревнования неловким фиаско?
По мнению большинства, они завершились успехом. Всемирная федерация спортивного танца, которая обычно наблюдает за соревнованиями по бальным танцам и ранее не соприкасалась с брейк-дансом, прежде чем стать его руководящим органом, успокоила многих сомневавшихся, обратившись за помощью к выдающимся людям в брейк-данс-сообществе.
«Они прислушивались ко всему, что мы хотели сказать, — говорит 50-летний Нильс Робицки (Niels Robitzky), опытный брейк-дансер из Германии, известный по прозвищу Сторм (Storm, «шторм»), помогавший разрабатывать систему баллов для баттла «один на один» для Юношеских игр.
Робицки выразил некоторое равнодушие к последним событиям, заявив, что Олимпиаде «брейк-данс нужен больше, чем нам Олимпиада». Однако он также утверждал, что Олимпийские игры, несмотря на их масштаб, не изменят культуру брейк-данса.
Он положительно оценил объединяющий аспект Юношеских олимпийских игр. Он рассказал, что юноши и девушки, занимающиеся брейк-дансом, встречались в Буэнос-Айресе за пределами самого соревнования и обменивались идеями, общались в дружеской атмосфере.
«Энергия была потрясающая, — рассказал Робицки. — Если представить себе олимпийский идеал, то он именно таков. И он прекрасно вписывается в нашу хип-хоп-философию».
Он предупредил, что никто на самом деле не знает, как все будет в Париже через пять лет. Но, по его словам, основания для оптимизма есть. Бамблби так же относится и к собственному развитию.
В квартире семьи, где на полке в гостиной лежит золотая медаль Сергея, его мать, 38-летняя Оксана, надеется, что сын продолжит работать, чтобы у него был шанс представлять Россию в Париже.
«Когда ему был всего год, он видел, как тренируется его отец, — рассказывает она, — он всегда был рядом, всегда был неразрывно связан с этим».
В тот день Бамблби откопал старую видеозапись, на которой его отец танцует со своими друзьями. Он был поражен, как отец — на зернистой пленке он молодой и с полной шевелюрой — делает стойку на одной руке. Сергей-старший рассмеялся и вздохнул, глядя, как он танцует «робота» под песню «I Believe in Miracles» (Я верю в чудеса) группы «Джексон Систерз» (Jackson Sisters).
«Я тогда много этим занимался, — говорит Чернышев, не отрывая взгляда от видео. — Хорошо, что все оказалось не зря».
В подготовке репортажа помогала Дарья Коновкина.
