И смех, и грех — так можно охарактеризовать ситуацию, связанную с «рождением» Конституционного комитета в Сирии. Кесарево сечение длилось два года и закончилось пару дней назад, хотя могло бы все случиться гораздо раньше. Либо растянуться на пару веков, такое тоже возможно, учитывая особенности русского летоисчисления.
Комитет состоит из 150 членов и представляет три группы: режим, оппозицию и независимые фигуры. Он представляет собой отражение военного и политического баланса в стране, а также, возможно, баланса с учетом народных сил. За последние четыре года в Сирии произошли коренные изменения, которые Асад не смог использовать в своих интересах в нужной для себя степени.
Сирийский режим отвергал возможность участия, даже формального, двух других сил в работе комитета — подготовке текста конституции, который должен определить будущее Сирии. Однозначно, сирийский режим делает шаг назад, участвуя в совместной работе Комитета. Еще не высохли чернила конституции, принятой всего семь лет назад, а они уже напишут новую.
Режим до последнего сопротивлялся надзору ООН в этом вопросе и принятию резолюции 2254 Совета Безопасности в качестве основополагающих принципов работы комитета. Кроме того, сирийское правительство настаивало на том, чтобы его заседания проводились исключительно в Дамаске, а также предъявляло множество других условий, которые всегда приветствовались иранцами.
Надо сказать, это шаг вперед для официальной оппозиции, которая практически утратила право на существование после раскола сирийского оппозиционного движения. Оно оказалось фактически рассеяно: одни группировки заключили странные соглашения о перемирии с режимом, другие вступили в отчаянную религиозную битву с сирийской армией и ее российскими и иранскими союзниками, третьи оказались попросту не у дел. Для официальной оппозиции Конституционный комитет — это скромная возможность вернуть себе имя и влияние, а может, и нечто большее, если повезет.
Разногласия в сирийских властных кругах, с одной стороны, и, в рядах оппозиции, с другой, по поводу выгод от участия в «новой сирийской комедии» помогут нам оценить реальную степень независимости, легитимности и эффективности этой новой группы. Однако сирийский опыт не сулит ничего хорошего, особенно после провала оппозиции. В течение последних четырех лет она безуспешно пыталась использовать в свою пользу ожесточенное противостояние двух полюсов — экстремизма режима и экстремизма исламистов, и не смогла предстать в качестве альтернативы.
Новая забава напоминает игру в «русскую рулетку» для всех сирийских сил. Нет никаких доказательств, что страна подверглась внешнему давлению со стороны американцев, европейцев, региональных игроков в лице Турции и арабских государств или же внутреннему давлению на сирийской арене. Судя по всему, никто не заставлял ее начать политический процесс, конечной целью которого является реформирование или смена сирийского режима. Скорее это похоже на PR-кампанию, цель которой продемонстрировать, что Россия не только убивает людей, но и занимается политикой. Здесь можно предположить, что любая политическая акция Москвы в Сирии, пусть и формальная, лишает иранских и турецких союзников возможности влиять на сирийское будущее.
Последние четыре года Москва ведет четкую и последовательную политику в Сирии. Начав новую игру, она надеется найти альтернативные способы ведения переговоров со всеми заинтересованными сторонами — партнерами, союзниками и противниками. Это попытка устроить политический базар в развалившейся стране с его отчаявшимся населением. Москва ничего не потеряет, если комитет потерпит неудачу и будет распущен через несколько недель. А быть может, он сможет «подготовить» новый документ, аналогичный тому, который был написан Кремлем два года назад.
Оппозиция обещает ограничить полномочия президента, а Башар Асад собирается остаться у власти до 2035 года.
