17 сентября 1939 года Советский Союз без объявления войны напал на Польшу, которая в течение двух с половиной недель уже вела ожесточенную борьбу с гитлеровской Германией. Советская агрессия против Польши была осуществлена в соответствии с тайными договоренностями между Сталиным и Гитлером в рамках Пакта Молотова-Риббентропа, подписанного в Москве 23 августа 1939 года. Тайный протокол договора предвидел, что западноукраинские и западнобелорусские земли перейдут Советскому Союзу, который поспешил их оккупировать под лозунгом защиты местного населения.
Польша, осталась сама с двумя мощными тоталитарными государствами. Страна была обречена. Агрессоры поделили между собой оккупированные территории, что в польской историографии и публицистике нередко называется «IV разделом Польши».
О советской агрессии 17 сентября 1939 года Назар Олийнык беседовал с историком Александром Гогуном из Берлинского свободного университета.
Назар Олийнык: Александр, можно ли говорить, что вплоть до Второй мировой войны Польша виделась Сталиным серьезной угрозой, как плацдарм Запада против большевистской России, плацдарм, который, по его мнению, нужно было упразднить, чтобы реализовать свои стратегические цели?
Алексанр Гогун: До середины 30-х годов, до тех пор, пока Сталин не вооружил Красную Армию, он не исключал того, что Запад может нанести упреждающий удар или же может начать какую-то гуманитарную интервенцию. Тогда и он начал массовое истребление людей, коллективизация, Голодомор, раскулачивание, создание ГУЛАГа. Это была малая вероятность, но он на всякий случай подстраховался, создав на границах с Польшей так называемую линию Сталина — это система укрепленных районов, долговременных оборонительных точек, траншеи. В Европе, на тот момент, он считал Польшу основным противником потому, что у Германии по Версальскому соглашению не было армии. Но в тот момент в СССР вообще главным противником считалась Япония, потому что у нее был значительный флот и определённые сухопутные вооруженные силы. Полномасштабная война на Дальнем Востоке была бы для Сталина крайне неудобной. Тем не менее, в этот период даже оборонительную войну он считал крайне маловероятной. Потом, уже с середины 30-х годов, он не исключал всеевропейской войны с участием Советского Союза, поскольку для этого был инструмент — Красная Армия, вооруженная по последнему слову техники. И Польшу он начал считать скорее неугодным барьером к «великому освободительному походу» на Запад.
— Александр, как известно, после нападения на Польшу 17 сентября 1939 года польские власти приняли решение не объявлять войну СССР и не разрывать с ним дипотношений. По Вашему мнению, было ли разумным такое решение, если взять историческую перспективу?
— Оно было вынужденным. С одной стороны, с оглядкой на западных союзников, которые не хотели в тот момент объявлять войну Советскому Союзу, чтобы окончательно не толкнуть Сталина в объятия Гитлера. С таким альянсом на континенте Франция и Британия вряд ли совладали бы. Не менее важным было опасение за судьбу тех польских граждан, которые после взятия Советским Союзом Западной Украины и Западной Белоруссии, оказались под рукой Сталина. Польские власти в 30-х годах в общих чертах были осведомлены о так называемой польской операции НКВД — репрессиях против поляков, проживавших в Советском Союзе и вообще о зверствах, которые совершала советская власть, с самого начала до Второй мировой войны. Поэтому, поляки понимали, что если они объявят войну, то это может стать еще одним импульсом для усиления репрессий, кровавых операций против как военнопленных, так и мирных жителей Западной Украины и Западной Белоруссии.
— Официальным предлогом для советской агрессии против Польши была якобы защита западных украинцев и западных белорусов в условиях нападения Германии на «панскую Польшу», что достаточно было глубоко укоренено в советской традиции и является расхожим мнением в современной России. То же самое касается понятия «польский поход». Какова генеза этих пропагандистских штампов? Как они выглядели в Советском Союзе, в советское время и как они представляются сейчас в российском общественном мнение, в общественном дискурсе?
— Советские лидеры, являясь истинными интернационалистами — их интересовала только власть — при этом охотно технически использовали национализм, предрассудки, предубеждения в своей политике. Не брезговали и поиграть с панславизмом, определенными представлениями о восточнославянском единстве, противопоставить его историческим врагам. Владислав Гриневич, украинский исследователь написал книжку «Необузданное многолесье», в том числе о том, что при вхождении Красной Армии на территорию Западной Украины в 39-м году этот акт был воспринят очень многими украинцами положительно не только в Советской Украине, но и частью в Западной Украине. Малоизвестный факт — тогда советские лидеры вынашивали план создания небольшой польской советской социалистической республики. Но потом, когда уточнили границу с Гитлером, от этой идеи отказались, в конце сентября 39-го года. Диаспорный историк Орест Субтельный в своей книге «История Украины» пишет о том, что ну так или иначе на тот момент все украинцы оказались в более-менее одном государстве, после этого «похода». Да и нынешняя общественность во всех трех восточнославянских государствах: России, Украины и Белоруссии, воспринимает этот факт неоднозначно.
— Александр, еще один момент, который нередко появляется в оговариваемом контексте, является утверждение, что СССР, в советской терминологии «присоединяя» Западную Украину и Западную Беларусь, по сути, делал тоже самое, что и Польша в 1938 году в отношении Заользья. Насколько оправданы такие сравнения?
— Такие параллели, как минимум, поверхностны. Важно не территориальное изменение само по себе, а то какой строй, какой режим, какую жизнь несли эти изменения за собой. Советский Союз нес тоталитаризм, сталинщину, в своих самых жутких формах: депортации, массовые расстрелы, нищету. Польская власть, в сравнении с чехословацкой, на тот момент такой большой разницей не обладала. Кроме этого, Заользье, оно было присоединено к Польше в результате пускай и международного вымогательства, но так или иначе это мирная акция была, а Западная Украина и Западная Белоруссия, и присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии — это сугубо военная агрессия.
