Принстон — Ранним утром 14 сентября беспилотники атаковали два крупных нефтяных объекта на территории Саудовской Аравии, крупнейшего в мире нефтяного экспортёра. Через эти объекты проходит почти половина добываемой в стране нефти, а это 5% общемировых объёмов поставок. Ответственность за атаку взяли на себя йеменские повстанцы хуситы, однако многие считают, что их совершил Иран. Это нападение стало переломным моментом как для ближневосточной политики, так и для мировых рынков энергоресурсов, поскольку оно напрямую ставит под сомнение доминирование Америки в регионе Персидского залива, а также надёжность Саудовской Аравии в качестве мирового поставщика нефти.
Непосредственным мотивом Ирана для этой атаки стали удушающие экономические санкции, введённые администрацией президента США Дональда Трампа после того, как в прошлом году Америка вышла из ядерного соглашения 2015 года, известного также под названием «Совместный всеобъемлющий план действий» (СВПД). Впрочем, истоки нынешней напряжённости следует искать в изменениях в региональном балансе сил, которые начались после организованного США вторжения в Ирак в 2003 году. Его вопиющий провал вынудил Трампа и его предшественника, Барака Обаму, сигнализировать об окончании почти восьмидесятилетнего периода американской гегемонии в Персидском заливе.
Америка устала от своих ближневосточных войн, потому что её подавляющее военное превосходство не трансформируется в устойчивое политическое влияние. Но уход Америки создал стратегический вакуум, который теперь стремятся заполнить конкурирующие между собой влиятельные игроки региона.
Во-первых, это Турция, которая расширяет своё военное и экономическое влияние в регионе Персидского залива с помощью военных баз в Катаре. Впрочем, намного более агрессивно ведёт себя Иран, который не скрывает своего желания изгнать США из региона, а также свергнуть саудовскую монархию (это третий игрок, который пытается повысить свою роль в регионе).
За последние несколько лет — в основном благодаря провалам американской политики — Иран сумел усилить свои позиции, расширить влияние в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене с помощью негосударственных прокси-структур (подобных хуситам), а также создать большой и разнообразный военный арсенал. В Йемене Иран пытается захватить контроль над стратегически важным Баб-эль-Мандебским проливом. Кроме того, присутствие в Йемене даёт Ирану возможность угрожать Саудовской Аравии беспилотниками, а также баллистическими и крылатыми ракетами, подобно тому, как «Хезболла» угрожает Израилю с территории южного Ливана.
Саудовская Аравия, напротив, остаётся силой, выступающей за статус-кво. Она заинтересована, прежде всего, в стабильности, которая помогает ей продавать нефть. На протяжении нескольких десятилетий саудиты с удовольствием оставались под американским зонтиком безопасности и не прилагали больших усилий к созданию мощной армии, а уже тем более потенциала, необходимого для демонстрации силы за рубежом, хотя и совершали крупные закупки оружия (особенно у США). Сегодня они поспешно стремятся создать и то, и другое, но потребуется жизнь целого поколения, чтобы завершить этот процесс.
Возможности Саудовской Аравии сдерживать амбиции Ирана пока весьма ограничены. И это не только грозит королевству утратой доминирующих позиций в регионе, но и повышает вероятность новых атак на уязвимые объекты саудовской нефтяной и нефтехимической промышленности, а также на инфраструктуру страны. Например, атаки на установки по опреснению воды могут привести к тому, что уже через пару дней в стране перестанет течь вода из кранов.
Активное участие США помогло бы предотвратить подобное развитие событий, но совершенно не известно, могут ли саудиты рассчитывать на такое участие. Да, конечно, сразу после последней атаки Трамп написал в «Твиттере», что США «находятся в полной боеготовности» и ждут, когда саудиты объявят, «кто, по их мнению, стоит за этой атаки, и на каких условиях мы приступим к действиям!».
Однако есть причины усомниться в том, что Трамп когда-нибудь реализует эти слова на практике: если удар возмездия приведёт к полномасштабной войне, тогда перспективы его переизбрания в 2020 году резко снизятся. И, наверное, именно понимая это, Иран и решился нанести свой удар.
У иранских атак была ещё одна важная цель — подорвать центральные позиции Саудовской Аравии на мировых рынках нефти. Это королевство обладает примерно 23% доказанных мировых запасов нефти, что позволило ему создать достаточное количество запасных мощностей по добыче нефти, чтобы играть роль стабилизатора рынков (swing producer). Атаки Ирана сократили добычу Саудовскую Аравии примерно на 5,7 миллионов баррелей в день, что ставит под вопрос способность королевства стабилизировать рынки.
Саудовская Аравия поспешила заверить мир, что способна восстановить добычу (и пока это обещание выполняется) и предотвратить серьёзный экономический шок. Но ущерб репутации уже нанесён; стало ясно, что Иран может по своему желанию нарушать стабильность поставок нефти, нападая на танкеры, трубопроводы и крупные объекты по хранению и переработке нефти.
Кроме того, иранские атаки ставят под сомнение заявления США о своей энергетической независимости, подчёркивая сохраняющуюся уязвимость Америки перед перебоями в добыче нефти в Персидском заливе, которые влияют на мировые цены. После недавней атаки Трампу пришлось открыть стратегические запасы нефти США, чтобы успокоить рынки.
Конечно, США не будут сидеть, сложа руки: Трамп уже поручил министру финансов Стивену Мнучину ужесточить санкции против Ирана. Но вряд ли этот шаг приведёт к желаемому эффекту. Наоборот, поскольку Иран уже и так страдает от санкций, новая атака на энергетическую инфраструктуру в Персидском заливе становится практически неизбежной.
На самом деле нужен пропорциональный удар возмездия по Ирану. Саудовская Аравия не сможет осуществить его, не вызвав резкой эскалации региональной конфронтации, а вот США смогли бы. Если американский ответ будет ограниченным и пропорциональным, он вряд ли приведёт к полномасштабной войне. Дело в том, что Иран не склонен к суициду. Он не реагирует на неоднократные нападения Израиля на иранские силы.
Одновременно США должны предложить Ирану какие-нибудь стимулы, в том числе частичное смягчение санкций. В этом смысле лучший вариант действий для Америки — воспользоваться тактикой самого Ирана, посылая противоречивые сигналы своему противнику.
Рано или поздно США должны будут решить, какой военный потенциал они готовы сохранять в Персидском заливе. Но сегодня главным приоритетом должен стать ответ на последний вызов Ирана, причём до того, как произойдёт новая атака.
Бернард Хайкель является профессором Центра ближневосточных исследований и директором Института трансрегиональных исследований современного Ближнего Востока, Северной Африки и Центральной Азии Принстонского университета, а также соредактором (совместно с Томасом Хеггхаммером) журнала «Саудовская Аравия в переходный период».
