В 2015 году верховного главнокомандующего Сверкера Йорансона (Sverker Göranson) шокировало сообщение от аналитиков ВМС Швеции. На пресс-конференции за год до этого он сам поддержал версию о «подтвержденной подводной лодке».
Но тот самый звук исходил вовсе не от подводной лодки, а от какого-то другого предмета в воде. Лишь четыре месяца спустя министр обороны Петер Хультквист (Peter Hultqvist) информировал парламент об ошибке в анализе.
Раннее октябрьское утро 2014 года, дуют осенние ветра, но для бывалого моряка видимость все равно хорошая. Вдруг человек в лодке увидел между Гэссэнгсгрунденом и Вита Мэрреном нечто, чего никогда не забудет:
«Нет никаких сомнений, я на сто процентов уверен, что видел какой-то подводный аппарат», — заявил он Svenska Dagbladet.
Мужчина позвонил в министерство обороны и ответил на вопросы, которые ему задал офицер, прибывший на место. Также он сделал набросок увиденного перископа. Тогда и началась операция «Орел».
Сообщение о тревоге, поднятой из-за неизвестной подводной лодки в шхерах Стокгольма, опубликовали в 17:10 в пятницу, 17 октября 2014 года.
В сообщении для прессы министерства обороны говорилось о «надежном осведомителе» — мужчине из Канхольмсфьердена.
Около шести часов вечера командующий операцией Юнас Викстрём (Jonas Wikström) провел первую из ряда пресс-конференций в штабе министерства обороны. Ничего не подозревая, он внезапно оказался в толпе журналистов.
«Я такого не ожидал, я и не думал, что пресса будет уделять этому столько внимания», — говорит Викстрём пять лет спустя, показывая на штабной карте, в каких районах проходила операция.
Обычно министерство обороны неохотно рассказывает подробности своих операций. Охота на подводную лодку в 2014 году стала исключением.
«Канхольмсфьерден — район с очень оживленным трафиком. Поэтому мы решили всем сообщить о происходящем, ведь все равно возникли бы вопросы, что мы там делаем».
В ходе операции министерство обороны поддерживало «тесный контакт с Объединенной администрацией министерств», рассказывает Юнас Викстрём: «Мы оперативно вели диалог с руководством вооруженных сил, а также с Объединенной администрацией министерств».
SvD: Каким образом?
Юнас Викстрём: Мы составляли ориентировки, как обычно. Мы всегда ведем диалог и отчитываемся о проделанной оперативной работе. Это повседневная рутина. Все эти данные предназначены в первую очередь министерству обороны, а кому именно, я бы не хотел говорить.
Таким образом, правительство с самого начала очень хорошо знало об охоте на подводную лодку и делало все, чтобы получать информацию и впредь.
«Объединенная администрация министерств всегда хочет получать информацию от вооруженных сил как можно быстрее. Естественно, так было и с этой разведывательной операцией», — рассказывает источник, осведомленный о работе всей системы.
Охота на подводную лодку привлекла массу внимания как в Швеции, так и в мире. Шведские и иностранные СМИ снимали репортажи с лодок и вертолетов, которые они наняли, чтобы присутствовать на месте событий. Они рассказывали о поисках в море и солдатах на побережье.
«Вероятнее всего, речь идет об иностранной разведывательной операции, а стоит за ней, скорее всего, Россия», — подвел итог Вильхельм Агрелль (Vilhelm Agrell), профессор разведывательного анализа из Лундского университета.
Операция в шхерах продлилась восемь драматических суток и завершилась утром в пятницу, 24 октября.
Через пять лет у нас по-прежнему остается много вопросов к той охоте на подводную лодку.
Svenska Dagbladet изучила, что же происходило после операции «Орел». Кое-какие данные получили статус высокой секретности. Некоторые детали известны только узкому кругу людей. Осведомленные люди в большинстве случаев вынуждены сохранять анонимность.
Первая фаза охоты на подводную лодку достигла кульминации в 11:30 утра 14 ноября во время пресс-конференции в правительственной штаб-квартире Русенбад.
После предварительного анализа надо было представить общественности доказательства. На сцену в переполненном помещении вышли верховный главнокомандующий Сверкер Йорансон, премьер-министр Стефан Лёвен (Stefan Löfven) и министр обороны Петер Хультквист (Peter Hultqvist). Публика с нетерпением ждала, что они скажут. К тому времени уже просочились сведения, будто есть доказательства, что шведские границы нарушила какая-то подводная лодка.
Верховный главнокомандующий не разочаровал: «Вооруженные силы могут подтвердить, что небольшая подводная лодка нарушила морские границы Швеции».
На пресс-конференции верховный главнокомандующий представил гидроакустический снимок следов подводной лодки, а также рисунок, фотографию предполагаемой подводной лодки из Орнё и записанные наблюдения надежного свидетеля, рассказавшего о «полоске света, которая через несколько секунд погрузилась под воду, а за ней была темная тень».
Во всех случаях говорилось, что это «вероятно, подводная лодка». Однако главное доказательство было другим.
«Решающее наблюдение было зафиксировано датчиками вооруженных сил, что стало возможно благодаря квалифицированным оперативным действиям. Результаты наблюдения соответствуют критериям высочайшего уровня оценки, и они подтвердили наличие подводной лодки», — заявил главнокомандующий Сверкер Йорансон в Русенбаде.
По его словам, никаких сомнений быть не могло: «Это, конечно, очень серьезно, я бы не сделал этого заявления, если бы не был полностью уверен».
Из соображений секретности никаких подробностей не сообщили — не было представлено ни фото, ни звукозаписей. Самому доказательству присвоили статус секретности.
Присутствие премьер-министра при обнародовании доклада обеспечило ему политический вес и легитимность. После всех бесплодных попыток поймать кого-нибудь в шхерах, после случаев, когда за подводные лодки принимали плывущих норок, вооруженным силам, наконец, удалось раздобыть доказательства, что некая иностранная держава вторглась в пределы страны.
«Мы не знаем, кто стоит за нарушением наших границ, о котором недавно сообщили. Но позвольте мне сказать так — четко и ясно — тому, кто несет за это ответственность: это совершенно неприемлемо. В наших водах никакие иностранные государства не должны вести подводную деятельность», — заявил Стефан Лёвен на пресс-конференции.
Но с выступлением в Русенбаде была одна проблема. Предварительный анализ вооруженных сил был именно что предварительным.
«Когда проводишь расследование под водой с целью подтвердить или опровергнуть происхождение конкретных звуков, приходится затевать очень обширный процесс. Обычно это занимает массу времени. А в тот раз все было очень быстро. Анализ не был окончательным. Критерии, которые позволяют установить присутствие подводной лодки, очень жесткие. Они не были выполнены», — говорит источник, посвященный в процесс.
Почему же заявление сделали так рано и в таких категоричных выражениях? Все потому, что это было очень нужно с политической точки зрения. Надо было представить какой-нибудь результат охоты за подводными лодками.
«Поступали требования от правительства, в Объединенной администрации министерств и в штабе вооруженных сил тоже высказывали недовольство».
Лидер операции капитан Юнас Викстрём не хочет комментировать данные о политическом давлении: «Я не буду это комментировать».
— Обычно предварительные результаты подводных расследований не публикуются именно из-за их сложности?
Юнас Викстрём: Это я тоже не хочу комментировать.
Когда началась операция «Орел», новое правительство было у власти всего две недели.
В Русенбаде Стефан Лёвен воспользовался случаем и сообщил политическую новость. Премьер-министр объявил, что собирается организовать особый совет по политике безопасности, куда войдут важнейшие министры. Этот совет будет заниматься подобными кризисными ситуациями.
После пресс-конференции в штабе вооруженных сил продолжили работать с собранным материалом. К работе присоединились и другие организации: Радиотехнический центр вооруженных сил, Управление материально-технического обеспечения вооруженных сил, Институт Тотальной обороны и Полиция безопасности.
Речь шла о сотнях наблюдений и отчетов, которые надо было объединить в один всеобъемлющий доклад.
К концу года главнокомандующий назначил дату, когда окончательный доклад будет зачитан за закрытыми дверями в штабе вооруженных сил: все должно было быть готово к 20 мая 2015 года. После этого результаты нужно было оформить в окончательный анализ в виде отчета для правительства. Долгое время казалось, что так оно все и будет.
28 апреля 2015 года оборонная комиссия в парламенте организовала публичный опрос чиновников по поводу будущего шведской обороны. Присутствовали в том числе верховный главнокомандующий Сверкер Йорансон и министр обороны Петер Хультквист. Микаэль Оскарссон задал вопрос об охоте на подводную лодку прошедшей осенью.
«А как обстоят дела с окончательным анализом в связи с осенними разведывательными операциями и охотой на подводную лодку? Когда его представят? Появились ли новые сведения и доказательства нарушения наших границ и так далее?»
Главнокомандующий ответил, что «окончательный доклад будет представлен 20 мая» и он рассчитывает, что правительство и парламент «сразу же проинформируют о его содержании».
«Сейчас нет никаких оснований говорить, что в оценки, вынесенные мной по результатам осеннего анализа, нужно вносить какие-то изменения, они остаются прежними, в некоторых случаях даже нашлись новые подтверждения», — сказал главнокомандующий в конце апреля.
Через несколько недель ситуация кардинально изменилась — и это был шаг назад.
Ответственность за подводное расследование и анализ звукозаписей с сенсоров лежала на разведке Военно-морского тактического штаба. Важную роль сыграл и Военно-морской центр анализа данных подводных датчиков. В этом центре имеется библиотека всех подводных звуков, что-то вроде базы данных отпечатков пальцев.
Весной 2015 года аналитики работали не покладая рук, чтобы успеть к 20 мая представить верховному главнокомандующему окончательный доклад.
Лишь за несколько дней до этой даты обнаружилась фатальная ошибка. Главное доказательство присутствия подводной лодки, о котором было объявлено на пресс-конференции в Русенбаде полгода назад, — зафиксированный датчиками звук — как оказалось, исходил не от подводной лодки, а от чего-то другого. Какого-то иного предмета в воде.
Эту ошеломительную информацию быстро передали руководителям штаба вооруженных сил. Когда она дошла до главнокомандующего Сверкера Йорансона, для него это был просто шок.
Ведь именно Йорансон бок о бок с премьер-министром и министром обороны публично выступал в Русенбаде с сообщением о подводной лодке. Он гарантировал, что на этот раз вооруженные силы знают, о чем говорят.
В мае 2015 года ему уже недолго оставалось выполнять свои обязанности. 1 октября он должен был передать полномочия преемнику. Йорансон понял, что должен выступить с опровержением, прежде чем покинет должность.
«Это был невеселый день, в штабе царило подавленное настроение», — рассказывает посвященный в дело источник.
В тот день ряд представителей высшего военного руководства собрались на экстренную встречу.
На собрании присутствовал верховный главнокомандующий генерал Сверкер Йорансон, генеральный директор Петер Сандвалль (Peter Sandwall), руководитель оперативной службы генерал-лейтенант Йоран Мортенссон (Göran Mårtensson), заместитель руководителя оперативной службы контр-адмирал Андерс Гренстад (Anders Grenstad) и начальник штаба генерал-лейтенант Деннис Юлленспорре (Dennis Gyllensporre).
Пришли и аналитики ВМС, чтобы более подробно объяснить, как могла произойти ошибка, и как в итоге ее обнаружили.
Но никаких сомнений по-прежнему не возникло. Методом исключения доказали, что звук издавала не лодка-нарушитель. В июне 2016 года в программе Ekot на «Шведском радио» сообщили, что речь шла о «шведском объекте», не уточнив, что же именно это было.
Шведскую подлодку или иностранную подлодку, официально зашедшую в шведские воды, исключили еще на ранней стадии расследования. Газете Svenska Dagbladet сообщили, что звук издавал «шведский объект искусственного происхождения». О чем именно речь, сказать, не нарушая высокой степени секретности, было нельзя.
«Проблема не в том, что этот вопрос щекотливый сам по себе. Просто ситуация получилась очень неудобная. Вооруженные силы и представить себе не могли, что все может так повернуться. Когда мы уже знаем ответ, нам легко утверждать, что им следовало бы догадаться или хотя бы обнаружить ошибку пораньше. А это выяснилось только под конец расследования, когда звук уже проанализировали так и этак», — рассказывает наш источник.
С большой долей вероятности информация об ошибке отправилась далее в правительство, тем же путем, что и сведения о доказательствах перед пресс-конференцией в Русенбаде.
«Если бы главное доказательство оказалось несостоятельным полгода спустя, все было бы так же. Это само собой», — говорит посвященное в дело лицо.
Несмотря на полное фиаско с «подтвержденным присутствием подводной лодки», о которой говорили в Русенбаде, военное руководство было по-прежнему убеждено, что произошло нарушение границ.
В штабе анализировали всю собранную информацию — от данных, добытых в ходе операции «Орел», до материалов окончательного доклада, запланированного на 20 мая. Всего набралось 100 страниц, включая большой обзор типов подводных лодок разных стран.
Общественности ничего не сообщалось. Запланированный отчет для парламента отложили еще на несколько месяцев.
10 сентября секретный отчет вооруженных сил был зарегистрирован в министерстве обороны. Без названия и авторов.
В докладе представили окончательный анализ охоты на подводную лодку в том варианте, в котором он дальше отправился к правительству. Отчет был гораздо меньше по объему, чем внутренний доклад, представленный верховному главнокомандующему, — всего 10-15 страниц. Вывод о том, что имело место нарушение границ, оставался в силе. Какая страна был в этом виновна, установить не удалось.
Вторая публичная фаза охоты на подводную лодку сильно отличалась от того, что происходило на пресс-конференции в Русенбаде в ноябре 2014 года.
Верховный главнокомандующий Сверкер Йорансон и руководитель оперативного отдела вооруженных сил Йоран Мортенссон ждали, когда их пригласят на встречу с оборонной комиссией. Вечером 23 сентября обстановка была напряженной. И у верховного главнокомандующего, и у министра обороны Петера Хультквиста время поджимало. Секретный доклад был передан двумя неделями ранее. Молчать о том, что доказательство о якобы вторгшейся в территориальные воды Швеции подводной лодке в окончательный анализ больше не входит, было нельзя.
Ранее в тот же день Хультквист проинформировал комиссию по иностранным делам в стокгольмском дворце. Эту комиссию возглавляет король Карл XVI Густав, а входят в нее принцесса Виктория, премьер-министр Стефан Лёвен, несколько других министров и лидеры различных партий.
В оборонной комиссии Хультквист при поддержке верховного главнокомандующего и руководителя оперативного отдела сделал доклад о «результатах анализа, проведенного вооруженными силами по поводу разведывательной операции в шхерах Стокгольма». Все присутствующие взяли на себя обязательство о неразглашении данных в связи с «заботой о безопасности государства», а также «причастностью к делу иностранного государства».
Встреча закончилась через два с лишним часа — примерно в половину седьмого вечера. Верховный главнокомандующий и Хультквист исчезли без комментариев. В этот раз никакой пресс-конференции в Русенбаде не было.
Через полчаса вооруженные силы опубликовали сообщение для прессы под заголовком «Вне всякого разумного сомнения». Военные продолжали утверждать, что «во внутренние воды Швеции в районе стокгольмских шхер было совершено вторжение в октябре 2014 года».
В конце сообщения говорилось и о главном доказательстве наличия подводной лодки: «Появилась новая информация, согласно которой именно это наблюдение имеет иное объяснение, и поэтому оно не вошло в финальный анализ».
К тому моменту, по информации военных, существовало «300 докладов» по результатам операции «Орел», из которых «150 были проанализированы более глубоко», а «21 оказался особо интересным». Насчет вывода о нарушении границ говорилось, что он теперь еще «лучше обоснован», чем на пресс-конференции в Русенбаде, хотя главное доказательство и провалилось.
— Как это возможно?
«Окончательный доклад — это гораздо более обширный и глубокий анализ», — отвечает руководитель операции 2014 года Юнас Викстрём.
— Вооруженные силы до сих пор убеждены, что в октябре 2014 года произошло нарушение нашей границы?
— Вывод, сделанный в окончательном докладе, остается актуальным.
— Можете объяснить, о какого рода нарушении шла речь?
— Нет.
— Какого типа была подводная лодка?
— Нет, мы не можем этого сказать. Это секретная информация.
— Что изменилось насчет доказательств с тех пор, как в сентябре 2015 года был представлен доклад?
— Я не хочу это комментировать.
Когда в штабе весной 2015 года шел финальный анализ зафиксированных звуков, в стране велись политические переговоры о новом оборонном бюджете. В апреле правительство договорилось с Умеренными, Христианскими демократами и Партией центра о направлении развития и размере отчислений на оборону на следующие пять лет, то есть с 2016 по 2021 год.
Через неделю на столе в парламенте лежал законопроект. Правительство подчеркивало, что в Европе вырос уровень угроз после того, как год назад Россия аннексировала Крым, а на востоке Украины началась война.
Для вооруженных сил особенно важно было увеличить оперативный потенциал и восстановить тотальную оборону.
В законопроекте упоминалась и охота на подводную лодку в октябре 2014 года: «Благодаря разведывательной операции вооруженных сил удалось установить, что имело место нарушение границ».
16 июня военным с докладом об охоте на подлодку наперевес удалось добиться, чтобы им выделили дополнительные 10 миллиардов крон, — при том, что члены парламента так и не узнали, что основное доказательство присутствия некой подводной лодки больше не существует. Хотя, конечно, бюджет все равно был бы одобрен, учитывая обстановку в мире.
Тем не менее факт остается фактом: прошло четыре месяца, прежде чем министр обороны Петер Хультквист передал парламенту информацию, которую аналитики военно-морских сил предоставили верховному главнокомандующему еще в середине мая.
